Предисловие.

"This is Life, men, this is changes..."


Вот такой вот несуразный был у меня дневник - собрание коротких записок. Он ведется и сейчас, но это уже совсем другая история, другая жизнь. Не знаю, зачем он был начат и длился так долго, ведь (как выяснилось) весь его смысл несет в себе первая запись (помещенная, по правилам логики, в конец). Однако, я не стал сортировать его по датам (тем более, что некоторые записи не помечены), так как, кому надо - тот знает, что и когда происходило, и что было реакцией тех, или иных, строк. Собственно, этому человеку я эти записи и посвящаю, а так же строфы (единственно достойные, которые я написал в этот период).

Моя надежда - солнце в облаках,
Укрытое от завистливых взглядов.
Стан, тьмой отточенный в веках -
Творение осенних листопадов.
Божественный и тайный лик,
Затерянный во фресках храма.
Хрстальный, лебединый крик -
Незаживающая рана.
Моя надежда...



Тартуский дневник.


17.02.05
I see the stars
Like shinin' stars...

Где мои человечки?
Объясни ему про кефир.
Я не прекращаю посягательств на защиту себя - извращенное.

С неба закапал дождик. Листва на деревьях пожелтела, дни стали короче. Наступили месячные...
Ei tohi Tapa kaia!
Наблюдательно-религиозный трактат "Муравейник и розовый шоколад"; Е. Л. в приспущенных семейниках; Pesupulber и брат Шкута. Я уже сказал, что не хочу в Тапа!! Хотя... стоит над этим задуматься. Кохтла-Ярвские декаденты. Цыганенок-сутенер с погонялом Шалфей. Розовый бинт профессора Доуэля. Тарзан и его обезьянка. Шарики в заднице. Е. Л. Стринги. Весна наступает. Раньше, я плевал по живым мишеням, а теперь необходимо научиться попадать в себя, видимо, высшая ступень убийц - собственная смерть. Интересно, корова думает? Отсылка к корове - "чья-то" жопа. Волоски. Дойка. Молоко. Здоровье. Приход. LSD. Граффити. Разговорная речь. Речитатив Михаила Гребенщикова. Photofile.ru. Все в жопе. Е.Л.

...
Я долго не буду к тебе возвращаться - пусть тянутся дни. Однажды, сытый ребенок вытащит из книги фотокарточку, и ты поймешь, что я все ещё здесь. Я никуда не уходил - стоял все это время на пороге.
Но это случится еще не скоро. Пока же, ты отправишься на кухню за очередной сигаретой - больше ничего не осталось. Дни текут, сыплются, заполняя пепельницы до краев. Нет фабулы, нет уверенного хода мыслей. Страшно читать написанное - оно плохо, подобно действительности.

25.10.04

Любовь - самое близкое чувство, в ряду других переживаний, выявляющее максимализм. Чтобы ты ни делал, все это кажется несравненно мелким, по отношению к той всеобъемлющей стихии, бурлящей внутри (не путать с расстройством желудка). "И все-таки она вертится". И все-таки она любит...

09.12.04

Вечер. Няйтусе. Рингиаудиториум.
Сонная, почти пустая аудитория, для которой сейчас будут открываться "новые страницы". Три человека: лингвист, писатель и лектор обсуждают произведение некоего молодого автора, посвященное такому состоянию, как "тупняк". Нда... Стебутся ведь... Хихикают... А я по-прежнему хожу по вопросам, пытаясь подмять их, раскрошить. Но веса все ещё не хватает.

Weltshmerz - мировая скорбь (нем.)

...

Когда языки огня начнут ласкать твоё тело, когда толпа переполнится эмоциями и пафосом зрелища, я, незаметно проскользнув сквозь ряды замерших от восторга стражей, подойду к месту аутодафе, где пузырящаяся кожа становится пеплом. Уклоняясь от яростных выпадов огня, подберу то, что принадлежало ведьме, то, что теперь станет моим... Ненависть и страх, ночи полнолуния, красота леса, упоение бегом, свобода от предрассудков... Ненависть и страх...

Just a little fuckin' boy

11.11.04

До блудного рассвета лежать нам в этой комнате, насквозь пропахшей сигаретами, лежать без слов, без утешения. Смятая простынь, полускинутое одеяло и два тела, разделенные бедой (чем крепче объятия - тем дальше сердца друг от друга). Отблески умирающей ночи, невымытые стаканы, вещи, разбросанные в беспорядке, мысли, подобные вещам...
Но затем - вспыхнет искра, и вновь истома, возрождение из пепла, чтобы заснуть под звуки утра, скрыться в небытие - как тоскливо и серо будет возвращение, вечное возвращение...

...

Покер для дам - джин и ментол, ароматы духов, обольстительная приманка вечерних туалетов, полумрак... Ты готов проиграть?
Всплески смеха, украшенного холодным сиянием цинизма, слепящий блеск фальши - изливается алчность и вино.
Крапленые карты, семантика макияжа, полупрозрачное белье. Обласкан и обворован (на нечто большее, чем деньги). Готов проиграть еще раз? О, да! На этот раз все будет по-другому. Немногим больше удачи, немногим больше похоти... обласкан и обворован. Убит.

16.03.05

Совсем нет сил - опять одолело прошлое - рвет на части.

30.11.04

Скучно у вас, писатели, половая жизнь проходит. Ту не тронь, к этой не прикасайся... А виноватым выбрали Уайльда.
PS: "Нина, голова болит"

07.10.04

В большой аудитории, на ул. Ванемуйсе, рассчитанной на 400-500 человек, кроме меня, находится ещё 8 одиноких фигурок, затерявшихся среди рядов студенческого амфитеатра. Кажется, у нас должна быть лекция. Скорее всего... Хотя я в этом уже не уверен, впрочем, как и во всем остальном. Пойду...

16. 02.2005

Какой-то невыносимый зуд внутри - тяга к письму, графоманство. Но я не могу более заниматься этим, слишком много времени прошло, все изменилось. Нет больше права черпать идеи внутри себя, заглядывать внутрь... нет больше прав. Кажется, необходимо менять (либо внутренний мир, либо внешний). World Comin' Down. Давно уже Like A Rollin' Stone.
За окном зима, снег, Татьяна Ларина... На столе черный гробик с молнией, для некоего Telemark - а (годы жизни не написаны), перевод Nymphetamine, который мне не суждено будет завершить, Чак Паланек "Удушье".

23.11.04

Холодно в ноябрьском вальсе? Метель кружит, порхая крыльями бабочек. И шорох её платья - это завывание музыки. Белая крошка - украшение бала. Среди голых деревьев, среди угасших чар земли. Теперь, небо обрушится вниз, и погаснут свечи, исчезнут ночные огни. Дрожь, скованность членов. Твои губы уже не мед - не надо обманывать меня, дело вовсе не в зиме - это холод изнутри. Снег медленно опускается, словно песок в часах. Он незаметно скользит. Глубже... В бездну... А ты стоишь на самом краю, не решаясь вступить в это танец. Огромное, заснеженное поле. Стоит лишь оказаться на нем - пропадешь, замерзнешь, станешь бездной посередине этого поля. Холодно в ноябрьском вальсе?
Bela Lugoshi Is Dead.

19.10.04

Мне подарили три дня весны. Посреди желтой листвы, туманов и моросящего дождя - "вечная весна в одиночной камере". Нужно начинать все заново.

10.11.04

"Столько дел и так мало времени..." Да, именно так. Кажется, что это время даже не принадлежит мне - им распоряжаются другие, бессовестно тратя. Никак не вырваться из этой лени, не уйти от манящих наслаждений, хотя теперь они приносят лишь чувство пустоты.
P.S.: маленький готический пидор...

09.12.04

Ненавижу маленьких серых слоников, кувыркающихся на битом шифере, топающих своими маленькими ублюдочными ножками и сующих вертлявые хоботы куда не следует. Вечно они все изгадят розовыми слюнями, обкапают одежду, пол и freak-адельки.

21.10.04

Эрос? Эрос, включи свет, слышишь? Что ты молчишь? Что? Моя золотая верёвка? Да, она здесь - я обвязал ею правую ногу. Нет... Не здесь, ниже. Да, это она. Эрос, мне кажется, я болен. Всюду мерещатся колючие волоски и родинки, тело краснеет. Эрос, включи свет, я же просил, и хватит все время курить. Опять снились ножницы... Их сверкающие грани прикасались к моим губам - красные сны без конца. Лето начнется в 3.57, а пока... Что? У тебя есть nymphetamine? Нет, спасибо. А впрочем... Ты знаешь, Эрос, мир ведь совсем не такой, как кажется.

23.03.05

Весна. Генри Миллер. Только взялся его перечитывать, и тут же рука сама потянулась за дневником. Ручка - подарок судьбы, найденная на обледенелой тропинке.
Нет... Стиль ни к черту, да и нет вовсе никакого стиля. Жаль... Но продолжать стоит - приятные неожиданности, Спайкер и Собакка, чувство фальшивой свободы. Так мы расстались или нет? А, впрочем, уже так мало волнуют найденные на улицах булавки. Будем перечитывать эти строки вместе, мой неизвестный читатель с безвольным ртом и печальными глазами, будем повторять их вновь и вновь, слово за словом, до тех пор, пока не уподобимся двум глиняным урнам, наполненным прахом смысла.

30.09.04

Теперь, я гораздо чаще вижу отчаяние и страх в чужих глазах, нежели в своих собственных. Боль перерезает нервы зрачков, превращая их в две бессмысленные черные ямы, на дне которой я вижу своё лицо (зеркало, неотступно преследующее меня). Ложь или что-то еще скрыто за этой амальгамовой пленкой. Я протягиваю руки, в надежде добраться до тайны, но ты верна себе, ты отталкиваешь меня и сейчас, поглощенная собственным страхом. Красные грани делят плоть - кровоточащие границы, все дальше отделяющие наши миры. Предчувствие конца... Он сквозит в словах, врывается в души холодным осенним ветром.
...уже не в силах укрыть друг друга от этого холода, мы по-привычке бредём, взявшись за руки, стараясь не смотреть в лицо, боясь прочесть в них одно - неизбежность. Смерть должна прервать этот загнанный бег, но хватит ли сил для нее? Я был любим, и пытался любить сам. Теперь...