Решил поместить сюда некоторые вещи из своего старого (ныне,
практически заброшенного) словоблудия.

Pyretta Blaze.
Некоторые моменты в жизни мы не в силах утратить, не можем сковать их пеленой забытья, спрятать за повседневной рутиной.
Горечь утраты, разочарование - всё это душевные шрамы, боль от которых время в силах лишь притупить до той поры, пока какая-нибудь деталь не напомнит о трагедии, не разожжет огонь страдания с прежней силой. Эти воспоминания преследуют нас всю жизнь до того, пока хоры крылатых серафимов не возвестят о загробном пире, о желанном покое и забытьи...
Ночь - вечная спутница образов прошлого, ночь усиливает наши страдания, заставляя тосковать при свете звезд, глядя на подобное нашему одиночество Луны. Ночь укутывает и меня, скрывая от посторонних глаз, спрятавшегося в тени. Вокруг тишина - лишь неуловимый вечерний шепот забытых голосов прошлого. Я продолжаю медленно пробираться между могил - памятников скорби людской жизни. Небольшая лопата и ломик, перевязанные темным куском ткани в моих руках, а в душе вновь пылает открытая рана, шрам, который не затянулся за долгие годы, принося волнение и тревогу, наполняя сердце смесью тоски, надежды и любви.
Уже совсем скоро я увижу её...
Моё детство проходило в долине, полной цветов, света, природы. Огромный дом находился далеко от небольшого городка, и я был предоставлен самому себе, целыми днями изучая укромные уголки долины, любуясь игрой воды в родниках, бликами солнца на их чистых струях, вслушиваясь в пение птиц, пытаясь разглядеть их силуэты в гуще листвы, скрываясь от жары на дне неглубокого оврага, заросшего плющом. В одиннадцать лет мною овладела страсть к книгам. Я часами читал описания географических путешествий, рассказы знаменитых мореплавателей - все то, что привлекало меня, что я находил в нашей библиотеке. Лежа на террасе, залитой лучами солнца, я мысленно вместе с героями книг открывал новые острова, боролся со штормами, совершал кругосветные путешествия.
Так неторопливо и беззаботно текли мои годы до тех пор, пока не появилась она, чей образ будет вечно помнить моё сердце, терзаемое страданиями и грустью о невозможности повторить ушедшее, оживить чувственные образы прошлого.
В наш дом её привезли, чтобы Pyretta в последний раз насладилась лучами света, пением птиц перед тем, как молчаливый правитель ладьи повезёт её по тёмным водам подземной реки в царство теней и мрака. Всего лишь несколько раз я видел её - бледную черноволосую девушку, на которую смерть уже наложила свой отпечаток, страшный след - право на жизнь. Pyretta отталкивала меня своими обезображенными болезнью чертами, впервые узнавшего, что такое смерть. Я боялся её и уходил на целый день с книгой, ложась на нагретый солнцем камень, погружаясь в мир опасных приключений и чудесных открытий. Но по ночам её стоны проникали сквозь толщу стен, достигая моего слуха, передавая всю скорбь и боль. Терзание и обречённость были в этой агонии мятущейся души, и, не в силах вынести их, я покидал пределы дома, бездумно бродя по темной роще, глядя на луну, со слезами вспоминая эти непрерывные стоны, осознавая, что детство ушло, осознавая всю неизбежность смерти, осмысливая, что все в этом мире умирает, увядают деревья, опадают листья, исчезают прежние образы, оставляя щемящую пустоту внутри.
Смерть простирает свои руки, прикасаясь ко всему живому, смерть забирает наших близких. Она незримый спутник человека. Отметки в календаре, стрелки на часах, осыпающийся песок - всё это смерть, вечный страж, от которого мы трепещем, вечный покой, которого мы так жаждем отыскать в жизни, не веря, что он в смерти, пока сами не испытаем её ласковое, манящее прикосновение...
Вскоре милосердный Господь даровал ей лучшую участь в загробных покоях, успокоении и вечном сне. Смолкли стоны, навсегда замерла прежде трепещущая в агонии грудь, сомкнулись уста. Pyretta Blaze завершила свой путь на этой земле, которая была так жестока к ней, и отправилась в лучшие миры вместе с лучами света, эхом, танцуя на безликих отголосках.
С её смертью в дом вошла торжественно-напряженная атмосфера, и я зачарованно взирал на мрачные атрибуты похорон - черные ленты, занавешенные зеркала и большой дубовый гроб, стоявший в комнате. Через несколько дней за ним должны были приехать, чтобы совершить необходимый обряд погребения на городском кладбище.
В тот день, в странных чувствах, полный загадочных образов, я сидел на дне оврага, отыскивая прошлогоднюю опадшую листву, которая превращалась в прах от прикосновения руки, рассыпалась в пепел. Весь этот пепел - символ скоротечности, ломкости наших жизней. Все сметает, все вбирает в себя время, перемалывая, оставляя после лишь этот безмолвный песок, неспособный поведать о прежней жизни, оставить какие-либо следы, воспоминания о себе.
Мир неизбежен в своем постоянном процессе смерти, с каждой секундой твое тело умирает, миллионы невидимых глазу частиц, клеток, прекращают своё существование, останавливают свой бег...
Настал вечер, поужинав, пожелав родителям спокойной ночи, сам я не в силах был заснуть. Очарованный магией луны, поднятый инстинктивным порывом я принялся бесцельно бродить по дому, минуя череду коридоров, комнат. Внезапно, словно очнувшись от приступа лунатизма, я понял, что стою в комнате умершей перед гробом. Ночной свет, пробивающийся сквозь окна, освещал его полированную поверхность и вычурный рисунок герба. Повинуясь лишь интуитивному желанию, поднял тяжёлую крышку и замер в божественном благоговении перед открывшийся мне красотой. Исчезли следы болезни и маска страдания. Лицо очистилось, приобрело прекрасный оттенок невинности, отрешённости.
Pyretta была прекрасна подобно иссохшей чёрной розе в гербарии цветов, выделяющейся своей грациозностью, гордостью - подлинно ожившая в смерти чёрными лепестками бутона, серой хладностью стана взамен пошлой зелени. Она была подобна сказочной принцессе, воплотившей в своей смерти все мои мечтания о прекрасных королевах, туманной красоте осени. Её холодно-хрустальная кожа, казалось, светилась, излучая лунный свет, отражаясь в черноте волос, мраморности пальцев. Скованные сном глаза предавали её лицу выражение грации, покоя, словно Pyretta постигла всё таинство счастья, оставила бренный мир ради высших, светлых и прекрасных целей.
Так я провёл ночь, любуясь её красотой, касаясь молочной кожи, не в силах поверить в подлинное существование этого великолепия. Я стоял до тех пор, пока не забрезжила заря. Когда же первые лучи грозили осквернить её своим прикосновением, я, опасаясь быть обнаруженным прислугой, закрыл гроб, напрягая затёкшие руки.
Весь день прошёл в тумане. Бродя среди деревьев, я избегал прикосновений к их шершавым, грубым стволам, боясь забыть ласку её кожи. Страшно было продолжить чтение книг, грозившее отогнать, примешать к мыслям о ней что-то еще, неважное, мелкое. Вглядываясь в черноту угля, темноту глубины озера, я видел её глаза. Ощущая последний вздох умирающих фиалок, я вспоминал запах её тела, аромат, исходящий от локонов.
Так прошёл день, и с наступлением темноты я вновь спустился к той, которую любил, вновь смотрел, вглядывался в её прекрасное лицо, неумело целовал бледный пурпур губ, словно прикасаясь к источнику чистой родниковой воды.
Это была последняя ночь, и с рассветом её тело опустили в сырую землю на радость червя-хозяина...
Мир потерял для меня смысл, исчезли краски, стерлись ароматы. Я похоронил навеки своё трепещущее сердце в её холодном теле. Образы прошлого тревожат меня по ночам, заставляя искать гармонию и красоту, подобную утраченной, но нет на земле той грации, того спокойствия...
Пенящиеся волны океана, вздымающие острые гребни, сурово крошащие гранитные скалы, а в глубине - молчаливая, холодная спокойность. Oсенние ночи, лишенные суетности, наполненные слезной сыростью и запахом горящей листвы, исходящим от тела. Бледно-серый морозный закат, хруст февральского снега, обжигающая песнь ветра...
Говорят, что и самые сильные чувства проходят, стираются ходом времени, исчезают под давлением новых радостей и печалей, но нет ещё момента, чтобы я хоть на минуту перестал помнить о той, чьё имя Pyretta Blaze.