Конечно, у нас все хорошо. И все-таки мы постоянно жалуемся...
Завтра сессия, и сдать ее сложно - мы жалуемся, улыбаясь друзьям...
Жалуемся, что так долго не видели снега, жалуемся, что теперь каблуки резво скользят по обледеневшим дорожкам, жалуемся, что по телевизору всякая муть, жалуемся, что мало хороших песен...
А ведь в мире столько людей, которые не могут УВИДЕТЬ снег, которые не могут УСЛЫШАТЬ песни, которые не могут ПРОЙТИ И УПАСТЬ на льду, которые не могут СКАЗАТЬ о том, что их раздражает, которым про НЕКОМУ об этом сказать...
Даже если не жалеть их - жалость унижает - кощунственно даже злиться на то, чего у них нет возможности иметь...

"Здравствуйте.
Я каждую неделю с удовольствием слушаю вашу передачу. Мне даже не верится, что
осенью исполнится три года моей больничной жизни. Время и вправду летит быстро.
Конечно, из окна моей кондиционированной палаты мне мало что видно, и смена времен
года для меня не имеет особого значения -- но когда уходит один сезон и приходит другой,
мое сердце радостно бьется.
Мне семнадцать лет, а я не могу ни читать, ни смотреть телевизор, ни гулять -- не могу
даже перевернуться в своей кровати. Так я провела три года. Письмо это пишет за меня моя
старшая сестра, которая все время рядом. Чтобы ухаживать за мной, она бросила
университет. Конечно, я очень ей благодарна. За три года, проведенных в постели, я поняла
одну вещь: даже в самой жалкой ситуации можно чему-то научиться. Именно поэтому стоит
жить дальше -- хотя бы понемножку.
Моя болезнь -- это болезнь спинного мозга. Ужасно тяжелая. Правда, есть вероятность
выздоровления. Три процента... Такова статистика выздоровлений при подобных болезнях
-- мне сказал это мой доктор, замечательный человек. По его словам, мне легче
выздороветь, чем новенькому питчеру обыграть Гигантов (*18) с разгромным счетом, но
немножко труднее, чем просто выиграть.
Временами, когда я думаю, что никогда не выздоровлю, мне становится очень страшно.
Так страшно, что хочется звать на помощь. Пролежать всю жизнь камнем в кровати, глядя в
потолок -- без чтения, без прогулок на воздухе, без любви -- пролежать так десятки лет,
состариться здесь и тихо умереть -- это невыносимо. Иногда я просыпаюсь среди ночи и
будто слышу, как тает мой позвоночник. А может, он и в самом деле тает?
Но хватит о грустном. Как мне по сотне раз в день советует моя сестра, я буду стараться
думать только о хорошем. А ночью постараюсь спать как следует. Потому что плохие
мысли обычно лезут мне в голову ночью.
Из окна больницы виден порт. Я представляю, что каждое утро встаю с кровати, иду к
порту и всей грудью вдыхаю запах моря... Если бы я смогла это сделать -- хотя бы раз, мне
хватило бы одного раза -- то я, может быть, поняла бы, почему мир так устроен. Мне так
кажется. А если бы я хоть чуть-чуть это поняла -- то, возможно, смогла бы терпеть свою
неподвижность хоть до самой смерти.
До свидания. Всего доброго."
Харуки Мураками, "Слушай песню ветра".

Я иногда вспоминаю об этом, и становится одновременно мерзко, грустно и легко на душе... Никогда не бывает стыдно - если бы это было со мной, я не винила бы остальных в том, что с ними этого не случилось. Стыдно может быть только за то, как бесцельно мы тратим наши возможности, отобранные у них сухой статистикой: "Столько-то детей с ограниченными возможностями в год"...
[460x600]