Пусть я буду другим. Не бессмертным, а так…
Пусть я песней не высушу неба,
Не подставлю щеки под летящий кулак,
И ржаного не выпеку хлеба.

Пусть я не допою, что допеть суждено,
Пусть с котомкой не буду шататься по свету,
Пусть с тоски неземной не открою окно,
Чтоб не кануть в жестокую Лету.

Пусть останусь собой. Впопыхах, ни за грош.
Только всё же на сытый желудок
Пусть меня никогда ни за что не поймёшь,
Как ни трезв твой холодный рассудок.

Пусть тернового я не снискаю венка,
Пусть ещё не закушены вены –
Всё ж оставлю свой след где-нибудь, а пока
Я толкать буду сонные стены.

Пусть на свет запоздал сам себе я назло,
Пусть у века стою на пороге,
И Харон не даёт золотое весло –
Видно, я не прошёл все дороги.

Пусть останусь слепым, если выбора нет –
Журавля моего ожидает уж стая.
Пусть багряная нить мне прочертит сюжет,
Навсегда в никуда улетая.

Пусть пребуду живым там, где стынет зола,
То ль в слезах, то ль в грязи по колена.
Пусть тянуть буду вверх без крестов купола
На свободу из быта и тлена.

Пусть душа зазвенит колокольцем хмельным,
Пусть навечно любовь остаётся с живыми.
Распластается вечность пред словом скупым
Тех, кто вдаль уходили совсем молодыми.

Пусть кромешный покой не закроет глаза,
Мне бы только дожить до больного рассвета.
Ну а там в головах вспыхнет свечкой гроза,
И сверкнёт, догорая, комета.

Пусть я буду другим звуком в стуке подков,
Хоть теперь равнодушие в моде –
Где-то песню кричит вновь Санёк Башлачёв,
И струну рвёт Высоцкий Володя.

***

Сердца рваного хрип затихает вдали,
На ветвях олимпийского лета,
Там, откуда весной прилетят журавли,
Ход привычный ломая сюжета.

И незваный покой резанёт по ушам –
Сразу слышно – скребут душу кошки,
Да уже не течёт молоко по усам –
Не пройти мимо тủтовой ложки.

Сразу станет видней, кто во что был одет,
Кому праздник, кому на работу,
Мы начнём понимать, для чего был пропет
Этот звук, не похожий на ноту.

Над покровами крыш, за пределами стен
Неожиданный ветер срывает вуали,
Напоказ выставляя нетронутость вен,
Целость окон, латунность медали.

Сразу с разумом чей-то срастётся язык,
В воскресенье воскреснет распятая совесть,
И, быть может, какой умудрённый старик
Нам напишет рассказ, а не повесть…

Без ущерба поднимется в небо Луна,
И не мёртв её лик, лишь расстроен немного,
Да откроется та, для кого суждена,
Уводящая в горы дорога...

Но завесь зеркала, и не нужно вина,
И не стоит на лист ставить мокрые пятна…
Так бывает всегда, и приходит Она,
И никто не вернётся обратно.

Да только слог не горит, только звук не погиб –
Я же знаю, подхватит вновь где то
Новорожденный крик
Сердца рваного хрип,
В миг, когда умирают поэты...

***

Словно водкой в стакан, льётся нервная ночь,
Тянет влагой их носа – болеет природа.
Шалый миг пролетел так стремительно прочь,
Только миг, а не вечность, не двадцать два года…

Уходя, возвращаются в каплях дождя,
Тишиной леденящей последнего стука,
Возвращаются вновь, будто не уходя –
Вместе с нами живут, стиснув зубы, стоят, не роняя ни звука.

Не сойдя ни на пядь, остаются в строю,
Отдавая живым свою пайку и воду,
Не торгуя ни сердца, ни слова "люблю"
При больших переменах, в любую погоду.

Оставляют гадать, сетью огненных строк
Прочертив на душе мыслей свежие раны,
И скрипит на зубах то ли пыль, то ль песок,
Да десятые сны в заповедной дали тихо видят курганы.

С мелким бисером звёзд сине-чёрную ткань
Ночь смогла натянуть на небесные пяльцы.
Нам сейчас не судить – лишь платить свою дань,
Превращая в лохмотья о лезвия струн чуть зажившие пальцы.

Не погảсишь огня, хоть и лей-не жалей,
Хоть кричи, хоть реви до скончания века.
Молоко оботри, да равняйся смелей
Пусть на мёртвого, пусть на не сущего, но Человека.

Не менять кораблям свой привычный маршрут –
Лишь название пỏрта согнётся курсивом –
Точно в срок, не прождав даже пары минут, –
Только эхом гудок, только вечный покой лейтмотивом…

Возвращаются все – не разорвана нить –
Через память, сквозь буйного ветра порывы;
Все приходят назад, и, – пока будем жить,
Пусть нас не миллионы, пускай единицы, – вы живы!..