Воскресает Рыжая в пять утра.
Тянет руки, переплетая пальцы.
Рыжая ответственна и мудра,
слева на груди у неё дыра -
спишем это на недостаток кальция.

Рыжая встаёт и, свистя дырой,
шлёпая ногами, стремится в ванну.
Банки и флакончики - целый строй...
Как ни удивительно, но порой
Рыжая красавица. Это странно.

Надевая алое, в тон, бельё,
Рыжая не смотрит туда, где лифчик.
День уже практически настаёт.
Рыжая задумчиво запоёт,
тихо намяукивая мотивчик.

Рыжая мурлычет его весь день,
ждёт, что боль уймётся и станет легче.
Скрещивает руки, ныряет в тень,
на вопросы - морщится: "Дребедень!
Нет, не кровь. Конечно же, это кетчуп".

Но пятно на платье её растёт,
и от боли Рыжая сводит брови.
Не поможет бинт, не поможет йод,
голубой, из песенки, вертолёт...
И всегда тошнило от вида крови.

Вдруг: "Привет! Звоню тебе от ребят,
там на вписке не было интернета,
встретимся? Чего ты молчишь? А я..." -
Рыжая ощупывает себя,
ищет край. А края дыры - нету.

Заросло. И зажило. И сбылось.
Рыжая, как пламя. Она горит.

"Ты же хочешь, Рыжая, ладно, брось.
Детка, я же вижу тебя насквозь...
Я же знаю, что у тебя внутри".

(с)