Наступает весна, неизбежно идёт сюда, время солнца и боли, и медленной ломки льда – так в стеклянное крошево бьётся весной душа, что не выжить становится главным, а не мешать. Всё теплей и теплей льётся мед из небесных сот, каждый жёлтый цветок раскрывается сотней солнц, в каждом солнце сгорает один из бумажных дней, календарь на исходе и, знаешь, иного нет. Рассказать бы кому-нибудь, как это всё болит, как весна забирает последнюю часть земли, как такой наполняет жизнью, таким огнём, что уже никуда не спрячешься от неё. Утаить бы последнее, скрыть поскорее в снег, заморозить, спасти, никогда не отдать весне, сохранить эту нежность, идущую сквозь меня, от свободы весенней да от её огня. Но теплей и теплей льётся мёд из небесных сот. Каждый жёлтый цветок раскрывается сотней солнц. В каждом солнце сгорает один из бумажных дней.

Календарь на исходе и, знаешь, иного нет.

(с)