Февраль был пуст и гулок, потому
молчание его сродни, наверно,
твоей улыбке, судя по всему,
подаренной не мне; столь эфемерна
была слепая радость; сквозь глазок
почти одушевлённый, в белой раме
взирая на порхающий песок
за полуотворёнными дверями,
где только март, и он один, и где
глаголом мелким рассыпаясь в лето,
я снова там, в стихах, как в пустоте
заимствую себя у них, и это
случайный повод, разомкнув кольцо,
довольствуясь предпринятым побегом,
столкнуться вдруг во сне лицо в лицо
с последним, свежевыбеленным снегом...

(с)