Не оставляй себя одну – ведь ты боишься темноты.
И не тащи себя ко дну замшелым камнем немоты.
Не исправляй абрис души карандашом для губ и век,
не унижайся, не спеши забыть, что шепчет первый снег
и чьё дыхание, вспорхнув от тонких пальцев до ланит,
заставит вдруг перечеркнуть всё, из чего твой мир отлит
в стандарт прилично-формовой, в конечное число страниц...
Ну, кто последний за судьбой? За перьями из синих птиц?

Не отпускай себя гулять в страну с названьем "ностальжи" –
пусть там, на клеверных полях, шмель-утренник ещё шуршит,
пусть там зарыт ещё "секрет" – стекляшки, бусинки, цветы,
дороги в детство больше нет... есть лишь колючие кусты,
где братец Кролик, толстый франт, не знает страха и границ.
В другую сказку эмигрант давно уж – грустный братец Лис,
он Принца просит: "приручи!", а ночью плачет на Луну,
и посылает та лучи, и в каждом – по цветному сну...

Не представляй себя другой. На три-два-раз, на раз-два-три
кружил тебя вальсок хромой до блеклой выпускной зари,
и ритуальный Мендельсон, и медный первомайский марш...
А шишел-мышел вышел вон, и обломался карандаш
на фразе "я мечтаю стать..." И стало тихо и темно.
Не заставляй себя летать. Ведь все равны. И всё равно.

(с)