Таких не бывало на свете, я думала, вовсе и нет,
чтоб волосы вились, и ветер в них впутывал солнечный свет.
Такое весёлое сердце, спокойный, внимательный взгляд.
С тобой очень просто согреться, мой небом дарованный брат.
Зима ведь, как море, безбрежна, а сумрак упрям, как прибой.
Я в памяти бережно-нежно храню разговоры с тобой –
Так дети, чьи светлые души ещё не изведали страх,
Воруют незрелые груши в зелёных соседских садах.
А я рисовала драконов, писала плохие стихи,
И мы не учили законов, не помнили наши грехи,
Кормили собак с голубями, смеясь, говорили про сны,
Безбожно сорили словами, и было два дня до весны.
Но что-то по сердцу, да плетью – я больше тебе не сестра,
И стала вдруг маленькой смертью весёлая свежесть "вчера".
А время всё ходит по кругу. Суметь бы, не выказав слёз,
Отдёрнуть дрожащую руку от вьющихся русых волос.
Мгновенье – и выросли дети, и градом побиты сады,
И тускло, пронзительно светит осколок упавшей звезды.
Летят холостые патроны, в полях крапива и репей.
Зелёные злые драконы срываются с тонких цепей.
Грызу в исступлении пальцы и нежностью прежней давлюсь –
Зачем я училась прощаться, зачем обещала "вернусь"?
Я кошкой, не знающей скуки, приду – накорми меня с рук.
Не надо мне этой разлуки, я много видала разлук.
Не надо мне этого неба, не надо сверкающих льдин.
Мой мальчик, ты был или не был?
Пожалуйста, не уходи.

(с)