Эта тонкая грань между падением, попаданием и опадением, между увяданием и уведением, между свиданием и сидением – все это тонко, всё это звонко, как колокола, да и я не настолько мала, чтобы не понимать, как что называть, и как надо разрывать, чтобы все сломать. Есть расслоение и ослабевание, твердое знание и тяжелое узнавание, есть просто настроение, а есть гниение, прямо-таки нагноение, у которого нет основания, только мания тления, желание внимания и притяжение разложения. Есть такое мнение, что пишется не разламывание, а разломание, то есть всё – на части. А много ли надо мне для счастья? – да нет, не много, только умение отличать попадание от падения, гадание от гадения, и Трансильванию от Пенсильвании, больше мне ничего не надо. Ну может быть, еще чуть-чуть шоколада, чтобы видеть разницу между адом и просто распадом, и это было бы уже просто везение, весеннее опадение – листьев ли, нравов, чему там есть, куда упадать, но чего гадать, когда у нас есть право глядеть, не причиняя вреда, городеть, то есть строить города, откуда течет вода на шляпы замужних дам, так вот в этой самой воде всё есть. И масть, и месть, и часть, и честь, и всё прочее, что там нужно, чтобы не упасть, не впасть и не пропасть, а то тут, видишь ли, везде размножение, то есть, простите меня, уважение, а может быть, и разложение, хотя, впрочем, разоружение и раздражение тоже подходят. Вот ведь какое у меня воображение, достойное обожания, единственное в своем роде. Любое движение – это от лежания, и плохо сказывается на моде, так что следите за своим окружением (округлостью?) и изменением в погоде, а то подобное подражание обеспечит вам поражение в народе. Поэтому не надо ни дорожить, ни дорожать, а еще дружить и дрожать, а то это бесконечное дорожение, дружение и дрожание, – всё это прямо-таки унижение для горожанина. Он уже замучился выбирать, трансильвань-пенсильвань! – слишком разборчивых надо карать, затыкать их заумную брань, а то они так и будут орать про свою тонкую грань.

31.07.07