Я помню лицо. Синие полоски, желтые полоски тонкого одеяла – под волосами его, взгляд – словами не опишешь, потому что смысл даже не в выражении их, а в чем-то другом; смотри на дно его глаз, попробуй увидеть дно, самое дно глубины – где оно? Кажется, его нет, а если даже и есть, то покажется сном.
Я помню запах. Привычка – вторая натура; поэтому его запах в энном часу ночи мне было сложно отличить от своего. Запах – это не только запах, запах – это еще и вкус, если говорить о людях; нравится тебе или нет, это в большой степени зависит от того, что ты нашёл на глубине взгляда, что отыскал в переплетении рук, что скрылось между морщинок у глаз, когда человек улыбается. Всем есть, какую печаль таить, даже во время самых добрых улыбок. И если запах и вкус внутренней сути человека тебе понравился, то и просто запах, скорее всего, понравится тоже. А если понравился – то пиши пропало. Сильная вещь, запах, да.
Я помню его на ощупь. Ключицы, ноги, руки. Пальцы, волосы, щеки, нос. Помню голос на слух. Интонацию. Выражения лица. Улыбка, серьезность, вежливость, веселое смущение, печаль, тяжесть – едва заметные изменения в чертах.
Помню детали, помню тяжесть головы, всё такое настоящее – а всё-таки вчера мне в него не верилось. Ну, просто так в моей жизни не бывает, чтобы за двадцать семь часов – и столько тепла, столько настоящести; а раз не бывает в моей жизни, значит, это не я, и жизнь не моя, а какая-то немного другая, ответвление, отголосок, сон, дурь, интерлюдия, маленькая жизнь внутри большой жизни. Сейчас уже нет, теперь уже верится.

Жди беды, скоро будет беда, много бед.