Я не знаю, как. Не спрашивай у меня советов. Я сам не знаю. И никто не знает.
Понимаешь, что такое переходный возраст: это самое первое и самое удивлённое одиночество, оттого оно бьет больнее последующих. Понимаешь, что такое переходный возраст - это когда бах - и землю из-под ног, и пустота вокруг, и бездна, темнота, страх, обреченность, и осознание, что нет ничего, кроме тебя, иллюзия это ваше неодиночество. Не бывает. Всё равно - один. Куда бы ни шёл.
Знаешь, каково это, когда в какой-то момент все теплые руки, которые держали тебя за пульсирующие живой кровью запястья, вдруг растворяются в этой темноте. Не за что зацепиться, бесконечное падение вниз, память о том, что светлое было, и ужасная боль в груди - тоска по несбывшемуся чуду. Это сдохшая вера в то, что светлое будет, чудесное будет, волшбное будет, это сдохшая вера в то, что ты здесь всем нужен, тебя здесь все любят.
И ты понимаешь, что после этого ты не знаешь, как жить. Непонятно, что делать, что говорить, а главное, зачем? Зачем это нужно-то было, ведь ты точно помнишь, что знал, чувствовал этот смысл, разве что словами выразить внятно не мог, ну так это нестрашно было, чего плохого - не уметь выражать словами важное, самое важное никогда словами не выразишь. Только что теперь-то делать, когда и не вспомнишь уже, что там за смысл был? И всё - бессмысленно, все пусто, все одиноко. Всё фигня, кроме пчёл, да и пчёлы тоже фигня.
И вот с этого момента приходится вырабатывать новые правила, чтобы хоть как-то продираться через поле, полное трупов сдохших надежд, разодранной веры, затоптанной любви. Правила каждый сам вырабатывает, кто-то за советами обращается, что-то книжки умные читает, что-то сам до всего умом-разумом доходит, полежав пару недель в депрессняке. А кто-то не справляется, кто-то ломается и присоединяется к горе трупов полумертвых, затоптанных, отчаявшихся, начинает пить-колоться-резать вены. А все потому, что правила-то нужны, чтобы создать впечатление, что всё хорошо, что нет никакой бездны, успокойся, маленький мой, это оптический обман, глупость детская. Все прекрасно. Проснись и пой, птичка. Лететь вниз - тоже лететь, какая, на фиг, разница. Правила - это способ заглушить боль в груди, способ надеть повязку, чтобы не замечать пустоты. Каждый находит свой способ глушить себя, и именно поэтому люди мало меняются, начиная с двадцати-двадцати пяти лет. Это значит: их устраивает тот способ глушить боль, который они нашли, и смысла нет уже ничего менять, да и силы порастратились, ничего себе, такой стресс ведь, на всю оставшуюся жизнь аукается. Поди поживи, когда всё к чертовой матери бессмысленно! Как тут жить-то?
А ответ таков: я не знаю, как. И никто не знает. А если тебе ответят, знай, что тебе соврали. Потому что вокруг пустота, бездна, нет никаких теплых рук, нет никакой надежды, есть только ты и твоё одиночество, и если ты не способен заполнить собой всю эту бесконечную пустоту, то ты и сам такой же пустой и никчёмный.