К клавишам прилипает печаль, ее тягучее настроение – мои медленные мысли. Твое молчание можно расценить как ответ на самый главный вопрос, но что-то не сходится так, все-таки, что-то не сходится. То ли в твоей правде есть какие-то изъяны, то ли в моем восприятии что-то не ладится, вечно так, мы как будто лакмусовые бумажки неправильности, выявители ошибок и недочетов, мы ползаем по изнанке мира и указываем на особо неровные узелки: а вот тут у вас не слишком аккуратно, а тут и вовсе неискренне, что же вы так, боги.
Все меняется так стремительно, понимаешь, еще недавно у меня было столько глупостей в голове, ты не поверишь, столько глупостей; да нет, именно ты – поверишь, ты же сам их видел, я вынимала их из головы и показывала тебе под прикрытием белого одеяла в странных черных узорах; ты получал эти одеяла по почте и разворачивал, медленно, со вкусом, а там внутри – моя глупость, такая милая и удивительная, ты, наверное, смеялся долго, понимая всё подоплёку получаемых одеял.
Но я не сдавался, я вышивал эти странные черные узоры на белых одеялах так старательно, будто от этого зависел исход Первой Мировой Войны; на самом деле, конечно, ничего, кроме меня, от этого не зависело, зато уж я-то зависел по полной программе; так, чтобы компенсировать отсутствие зависимости у всего остального, эти белые одеяла в подарок тебе – это моя новая аддикция, это новая эквилибристика, которая сводит меня с ума, меня же надо быть крезанутой, понимаешь, это почти смысл жизни – быть сумасшедшей.
Ты все понимаешь, я думаю, ты даже видел, как печаль моя прилипает к клавишам и просачивается в черные узоры одеял; ты отклеивал ее и прятал куда-нибудь, чтобы не видеть, не видеть и не знать, делал вид, что ее не существует, но она есть, и тебе это прекрасно известно, просто гораздо легче отложить решение этой проблемы на какой-нибудь другой день, может быть, на завтра, а еще лучше – на следующую вечность, когда мы, разумеется, не встретимся, у тебя будет куча неотложных дел, в список которых я, разумеется, не вхожу. И я снова буду сходить с ума – как же так, ну почему, я же очень важный, я же слал тебе одеяла, я же плакал в твою подушку и грелся в твоем пледе, мне очень хочется быть важной, если только ты понимаешь, о каком узелке на изнанке реальности я говорю.