Маски вклеиваются, впитываются, проходят сквозь кожу, въедаются в мозг, как крема от морщин в помудревшую кожу, уставшую кожу, я чувствую себя старым, возможно, что всё оттого, что я не умылся сегодня с утра, но все так безнадежно, прости, что я даже не буду пытаться. Мне сегодня делать кучу работ по английскому, но я буду просто лежать и смотреть в потолок, потому что мне некому больше шептать свою глупую сказку, губы устали и уши внимающих тоже, к тому же есть всего лишь одна, кому не плевать, и я удержусь от того, чтобы ей было плохо, хоть я и устал быть счастливым в глазах у других.
Я буду лежать, ohimè, и долго молчать в телефонную трубку, гудки - как удары дурацкой мышцы, ты скажешь - иди ко мне, будем смеяться вместе, я отвечу тебе: прости, мне сегодня немного не так, как обычно, поэтому ноги и руки мои не дойдут до места встречи, точнее, до дома, в котором живёшь, так что лучше мы встретимся вместе теперь уже послезавтра. Прости мою слабость, я просто устал, устали и губы мои улыбаться, кроваво устали и трескаются по краям.
Ты говоришь - выйди проветри себя, сумасшедший, и свою черепную коробку, а я отвечаю - да что тебе в этом, мысли мои не летают по ветру, хотя ему лучше известно, что там летает, но по моему скромному мнению, все же не так, и поэтому эта надежда на лучшее очень глупа, ohimè.
Ты говоришь - умойся и приведи себя в божеский вид, и я долго смеюсь, подавившись на вкус словом "бож-и-так-далее", и говорю тебе после: "Ты знаешь, о чудо мое, я не бог, ohimè, я не бог, меня попросту нет в вашем доме и точно уж нет среди звезд", ты кривишь свои губы, ты не понимаешь, каково это - знать, что ты вечен, ведь вечность - такая награда, которую прячут за пазухой в слезных мешках за глазами.
Мне страшно, в груди бьется что-то, чему нет названия, есть только звуки во рту, но я не выпускаю их, просто сижу и молчу, будто что-то попало мне в горло и вызвало слезы внезапностью появления, но все это глупости, просто достаточно тронуть меня за плечо, чтобы выявить: я невозможно холодный, живые должны быть теплее, живые должны быть живее, вставай и беги, разогрейся - зачем, я откликнусь, и в голосе будет одно равнодушие, даже не горечь.
О нет, ohimè, мой китайский пророк, это вовсе не то, о чем вы подумали, это что-то бурлит во мне и выкипает, всё безнадежно, выхода нет, есть одни только двери, ключи потерял, и поэтому вход мне закрыт.