новогодняя лирика

Я патологически не люблю новый год. Пустой праздник, который по сути ничего не значит, лишний повод «собраться вместе», «семьёй» и «отметить», да подарить никому не нужные подарки. Пустота заключается в маске праздника. Пришедший из далёкого язычества, он по какой-то причине поддерживается православием (видимо, «добрый Дедушка Мороз» и всё иже с ним). Показуха с каждым годом становится всё прозрачнее и всё виднее, просвечивает людская наигранность, и уже далеко не детским, трезвым и беспристрастным взглядом приходится смотреть на вещи, до поры до времени казавшиеся такими чудесными, волшебными.

Американизированный Санта-Мороз уже не радует глаз, и от него начинают избавляться, хотя и Дед Мороз – свой в доску чел – уже давно утратил популярность, да так, что его борода отваливается при первом же порыве тёплого ветра в декабре.

Пропадает чувство нереальности бытия, сказки, чего-то необычного, торжественного и праздничного. Во многом этому способствовали ровесники: смотря, как они напиваются в усрач, ни о каком мифическом «духе нового года» и думать не приходится.

Маленькие дети уже не верят, заказывают навороченные мобильники и компьютеры не столько у г-на Мороза, сколько у захмелевших от предновогодней суеты родителей. Да и во что играют современные школьники да дошколята? Войнушка уже давно не прёт, на первом плане – Гарри Поттер (и то уже отходит в прошлое), комиксы-аниме, Годзилла. В далёком детстве, которое мы с братом провели на суровом Севере, где и детей то не было, дети играли «в дефицит» (тянулся жребий, жертва становилась у стены и расстреливалась снежками; т.н. символическое изображение дефицита, да), «в шпионов» да и мало ли было игр, в которые можно было по-настоящему играть?

Итак, прочная иллюзия праздника, которая формировалась на протяжении всего детства, ломается, но не сразу, а постепенно, сначала замечаешь ляпы и подвохи, а затем непрочность надуманной реальности сама разваливается, не приходится предпринимать никаких усилий – все надежды рушатся сами.

А может, чудес-то этих и не было никогда? Задумайтесь.

Вот такой вот праздник – Новый год.

Одним плюшевым медведем в моей жизни стало больше, также как и одним махровым халатом в пчёлку и пижамой в звёздочку от бабушки. Господи, скажи, сколько можно дарить мне плюшевый игрушки и вещи, из которых я давно уже выросла? Сколько? Зачем? И почему?

На моё вскользь замечание, что «Новый год мне не очень нравится» они вылупливают глаза, качают головами и только что за докторами не бегут. А ведь в сущности это всё донельзя печально и грустно, когда люди из года в год живут одним и тем же ожиданием чуда по 20, 30, 70 лет, потому что других чудес с ними не случается, потому что всё, о чём они думают – это то единственное «чудо», которое и чудом-то быть перестало лет этак 500 назад; из-за этого и пропускают мимо глаз-ушей-рук все остальные чудеса, намного ярче, загадочнее и интереснее. Почему так? Неужели людям не надоедает жить по одному и тому же шаблону из года в год всю жизнь? Я так не хочу.

Это первый новый год, который я праздную без брата: он теперь живёт у жены, и они отмечают его вместе. Я не думала, что так к нему привязалась, что так его люблю, как сестра может любить брата, хоть и сводного. Для меня это никогда не было в диковинку, но вот теперь я отчего-то чувствую, как мне трудно заменять его. Пытаюсь шутить как он, вести себя как он, восполняя такую «потерю», но этого, как водится, никто, кроме меня, понять не может: одёргивают меня, укоризненно и строго качают головой, дескать, ничего-то у тебя не выйдет, даже и не пытайся, хотя вроде бы и не догадываются, что я его копирую.

Мне грустно сидеть вот за этим праздничным столом, дожидаясь восьми вечера и догадываясь, что даже и во всемирной паутине меня никто не ждёт, и это, оказывается, мой первый год наедине с собой, когда кто-то мешает мерному течению времени. Мне не радостно, мне грустно и печально оттого, что я, наверное ведь, не одна такая, и кто-то ещё наверняка должен вот так грустить. И когда начинаешь задумываться о таких вещах, становится немного легче.

Сразу после полуночи меня заставят лечь, и я ещё как минимум четыре часа буду беспокойно ворочаться в кровати, изо всех сил пытаясь заснуть. Сразу после полуночи я кинусь отправлять смс-поздравления каким-то до боли чужим людям, которые читают меня своим другом, знакомым, ещё кем-то. Сразу после полуночи настанет чужое для меня время, с которым придётся как-то уживаться и договариваться о том, что я проведу его одна. И, быть может, тогда оно подарит мне, отдаст в неограниченное по времени пользование то, чего я больше всего хочу, о чём мечтаю и что, в конце концов, знаю, получу. Но не время, как говорится, всё не время, а вот с ним-то как раз и предстоит договариваться.

Кто знает, быть может, оно смилостивится и подарит мне…

Я категорически против таких звонков, когда человек пересиливает себя, чтобы из чувства долга поздравить кого-либо – пусть даже близкого друга или любимого человека. Я люблю тех людей, которые ведут себя правильно по этому поводу, хочешь – звони, не хочешь – никто тебя не заставляет. И хотя собеседнику сразу становится понятно, ху из ху, но это, на мой взгляд, много лучше, чем слушать приторные слащавые поздравления, когда человек переступает через себя и своё нехочунебуду, якобы чтобы от души поздравить близкого родственника, друга.

Мне пару минут назад позвонил Паша, поздравил с наступающим и пожелал «всего», как водится. Не верю, что это было одно из таких «слащавых поздравлений», и, наверное, это им и не являлось. В любом случае, надо бы верить в лучшее, ведь хуже этого – ничего не остаётся.