Мне навстречу шла Жаклин (прощальная).

= переворачиваю страницу альбома =

Мне всегда нравилось ее фотографировать. Она была удивительно фотогеничной. Наверное, потому, что была идеальной. Все остальные, кого я фотографировала, казались лишь серыми невзрачными пятнами по сравнению с ней. Она выделялась везде. И я сейчас говорю вовсе не о внешности.
Поразительно, какая гладкая у нее кожа. Какие шелковистые волосы. Почему ее нет? Я скучаю. Наверное, я так и не смирилась с тем, что потеряла ее. Первые недели после ее исчезновения из моей жизни, мне все еще казалось, что она существует. Что она просто куда-то надолго уехала, мало ли. С какой-то маниакальной надеждой я думала, что однажды утром я встану, выпью чашечку кофе. Вспомню ее. И она тут же появится в комнате, словно по мановению волшебной палочки, такая же прекрасная и блистательная, как всегда.
Я считала ее своей сестрой. Старшей сестрой, которой у меня никогда не было. Мы с ней были как сиамские близнецы, как Лёлик и Болик, как соль и сахар. Я не воспринимала себя без нее. А она? Не знаю, наверное, тоже. Возможно, она тоже любила меня той сестринской любовью. А может, и нет. Странно, но я никогда не могла понять, что она думает. И не пыталась.
Она была моей героиней. Героиней на героине. Хм. Она любила каламбуры.
Почему я не помогла ей, когда она уже стала наркоманкой? Не знаю. Просто она всегда казалась мне чем-то таким бессмертным, как прекрасная статуя, как картина. Ничто не вечно. Я не знаю, сколько каждому человеку отпускают ТАМ. Но ей явно отпустили меньше, чем положено. Слишком мало пробыла она здесь, в этом мире. Хотя, может быть, это и к лучшему?

= переворот страницы =

Вы, наверное, спросите, почему я до сих пор храню эти фотографии? Не знаю. Ладно, я и так уже слишком разоткровенничалась. К тому же муж пришел. Он не любит, когда я вспоминаю о Жаклин. Он вообще ее не любит. Но мне необходимо чувствовать себя нужной. Хотя бы ему.

(это последний рассказ трилогии два остальных ниже)