Сопредельное
Часть I. Человек
...Кричал, кричал, кричал…
Мне всё-таки повезло. Самое большое везение в жизни, на тот момент. Наверняка мой крик, ор, слышали и в домах рядом, но никто не вышел, даже не высунулся из окна. Может, вызвали милицию…сказав, что какой-то подонок во дворе орёт, как сигнальная сирена, мешая им спать. Но это не было везением, просто из разряда помощи…милиционерам. К их приезду здесь наверняка оказался бы один труп и беспомощная девчонка, с психологической травмой на всю жизнь. Или два тела…всё ещё тёплых. Так это и было бы, если б не везение…судьба, мой рок.
Наверное, они проходили рядом. Слышали мой крик. Люди - несколько десятков. Но прибежали только студенты - чуть подвыпившие, весёлые и, в целом, довольные жизнью парни. Шестеро - с невесть как затесавшимся в их ряды мужчиной, почти пенсионером, лет пятидесяти. Они-то и спасли меня. Мигом поняли ситуацию - оттащили и побили тех уродов, скрутили им руки. Но это я уже потом узнал…а там, на грязном асфальте просто потерял сознание.
Глава 2
Знаете, раньше я очень любил смеяться. Во весь голос. И это доставляло мне радость. Но чем взрослее становится человек, тем меньше он смеётся…а если и смеётся, то фальшиво. Наверное, наступает такой момент…когда ты разучиваешься смеяться. Ты можешь хохотать, криво улыбаться, радоваться…но только ты сам будешь знать, что это неправда. Ты смеешься через силу. Любую шутку сперва пропускаешь сквозь разум, и решаешь, смешно ли это? А в детстве твой смех совсем не таков. Потому что идёт он от сердца. Ребёнка на протяжении всей жизни учат не принимать всё слишком близко к себе. Взрослый никогда не станет плакать из-за смерти жука. Скажет что-нибудь сочувственное неразумной дитяте по такому поводу, и будет доволен, что не таков. Что когда-то большие дяди и тёти научили его, что из-за «мелочей» не надо плакать. Он будет даже рад этому, да и в душе ухмыльнётся. Конечно, как хорошо, что он разучился честности! Малыши никогда не врут…и лишь родители виноваты, что появляются маньяки, сволочи и просто нехорошие люди…
Проснувшись на следующее утро, весь перебинтованный, обложенный компрессами, с ног до головы в йоде и зелёнке, исцарапанный и с мучительно болящим горлом - при попытке говорить громче, чем шёпотом, - я ощутил яркое чувство потери. Как если бы придя домой, обнаружил, что ключей, привычно лежащих в кармане, нет. Долго я лежал в постели, не двигаясь, пытаясь понять, чего же лишился. Но тогда так и не смог понять: понимание пришло позже. Я разучился смеяться. Никто и никогда не назовёт дату, не вспомнит день, когда он потерял искренность. А я вот помню. Оторвалась ещё одна ниточка из ткани под названием «Детство»…
Дома было скучно…я три недели не выходил даже из квартиры, из них целых семь дней лежал пластом перед телевизором. Единственной радостью было то, что я умудрился спасти и не ободрать голову и один бог знает, каких насмешек я избежал… Зато спина почти вся была сплошным синяком, кожа на ладонях, локтях и икрах была содрана начисто. Хорошо хоть, что не очень глубоко. Но зарастало всё очень медленно…
Ещё приходил следователь - усатый, небритый мужик с тоской в глазах. Просил рассказать, как всё было. Записывал, морщился, задавал какие-то несущественные вопросы, вроде: «А что тебя понесло в этот переулок?». Я старался отвечать честно. Говорил, что видел, как кричал, как получил по лицу… Кажется, он был доволен, что-то у него там в этом деле теперь сходилось… Буркнул напоследок мне что-то сочувственное, но с таким видом, будто сообщал, что капуста в очередной раз подорожала…что картофель не съедобен… Он наскоро попрощался и ушёл. А мне стало плохо…
Конечно, я почти сразу понял, что каждую ночь происходит несколько десятков, если не сотен подобных случаев. И многие из них - с куда более худшим исходом. Да разве я не понимаю? И то, что если он будет каждый раз принимать всё близко к сердцу, никаких нервов не хватит. Но ведь нельзя же так!.. К людям - как к картошке… Ну нельзя позволять себе так черстветь! Пусть в своей жизни ты видел десятки кошмарных происшествий… Человек всегда должен оставаться человеком. Так я тогда думал…