Венец эволюции
9
Он, конечно, наврал, говоря имя и фамилию. Этому его научила вылазка двухгодичной давности. Тогда его живо нашли…но не сейчас.
Второй день он лежал в больнице, но температура уже снизилась - сказывалась крепость организма, не сбитая суицидами. Потолок здесь был скучный - без мелких деталей, и рассматривать его было не интересно, а других занятий ему, серьёзно больному, не было. Он водил по нему глазами, раздумывая о своих дальнейших действиях. Воспаление случилось с ним неудачно и не вовремя. Палата была одиночной, хотя он находился здесь с другим парнем, но лежавший здесь был, мягко говоря, ему не интересен. Валере хотелось выйти отсюда, пусть даже просто в коридор, ведь палата эта дико удручала его, напоминая о психушке.
Он осторожно поднялся с кровати и, чуть покачиваясь на ногах от слабости, прошёл в ванную. Посмотрел в зеркало: оттуда на него глянул тяжёлым взглядом хмурый подросток, худого лица, с глубокой
синевой, залёгшей под глазами и тонкой, будто выведенной карандашом, линией губ.
Валера чувствовал, как вновь подымается температура, и потому, чуть поправив волосы, лёг в постель.
В день ему делали шесть уколов, не считая бесконечных полосканий горла, но он всё терпел, жаждя скорейшего выздоровления. Медсёстры поражались его необыкновенной молчаливостью и выносливостью, им самим было будто бы больно вонзать в исколотую плоть очередной шприц, но Валера при этом даже не вскрикивал, только чуть содрогался.
Отчего-то его вновь посещали забытые мысли о смерти, о смысле жизни, о его месте в этом мире; он вспоминал, как резал себе вены, и сейчас пытался понять подоплёку тех своих действий. Ему неожиданно приходило в голову, что он стал другим человеком теперь. Никак не мог Валера решить, что его подвигло на ту поездку двухгодичной давности, и почему он вдруг уехал из больницы в Питер снова… Им определённо что-то руководило, вело шаг за шагом, но что это могло быть, он не знал. Казалось, что он действовал сам, но Валера был не глуп, и подобных иллюзий не строил. «Мне нужно понять, как это происходит», - думал он.
Однако, какое-то скрытое предчувствие событий не покидало его. Он откуда-то знал, что ещё день-два, и что-то произойдёт. Но прошла целая неделя, прежде чем что-то сдвинулось.
У него уже не было температуры, и уколов делали только два в день, а горло практически не беспокоило. Он был переведён в общую палату, но соседи у него никакого интереса опять же не вызвали, что, впрочем, было взаимным. Он беспрепятственно гулял по всем этажам, спасаясь от навалившейся депрессии - ему было не очень просто находиться среди людей после долгой, величиной в два года, жизни в одиночестве.
И вот тогда он увидел Её. Ту, для которой приехал сюда во второй раз, ту ради которой был готов на всё… Пусть мельком… Она не узнала его. «Так даже лучше», - решил он. А потом, чуть шевеля губами, сказал: «Анастасия». Но Стася не слышала его…пока не слышала.