Это цитата сообщения skunk Оригинальное сообщение

Следуя общей тенденции, решила рассказать о родах. А то деффки все ужасы рассказывают. Я вам расскажу поучительную историю. Не страшную, где-то даже смешную.
осмысливая этот опыт сейчас, я благодарю свое неведение, распиздяйство и лень - они мне во многом помогли.
начнем с того, что будучи абсолютно уверенной, что рожу я никак не раньше 3 июля, я забила концерт в Москве на конец мая. мой доктор, уже смирившийся с тем, что распиздяйство вещь неукротимая сказал: "давай хоть узи перед отъездом сделаем". сделали. Данила мирно сосал ногу, и желания выскочить не выказывал.
- Вообще-то, - сказал доктор, - на твоем сроке дальше чем на 2 часа езды от роддома уезжать не рекомендуют...
- я быстренько, - ответила я, - в москву и обратно. даже ночевать там не буду - в поезде только.
- ну ладно... все равно первородящие быстрее чем за 12 часов не рожают. езжай. только, пожалуйста, завязывай давай...
- с чем?
- с половой жизнью.
- что, вообще?
- ну... альтернативные способы в крайнем случае.
я вздохнула и завязала. это был конец 35-й недели.
На работе меня все время напрягали.
- Закругляй дела - кричала бухгалтерия.
- Отстаньте. мне еще месяц, - бурчала я.
- Передавай дела, - требовал головной офис
- Мне еще рано, и, потом, я только в отпуск уйду - отмазывалась я
- ну хоть контакт-лист напиши, - молили менеджеры, которые могли остаться на неприкрытом поле.
- завтра, - клялась я.
так продолжалось полторы недели. девятого июня до двух часов ночи мы с васо выторговывали для него право на форсмажорный отказ от участия в тинькофф-туре, в том случае если я не рожу к моменту отправления. (начало тура было запланировано на 14 июля и я искренне полагала, что всякое бывает). полчетвертого, я решила съесть бутербродец. но муж, видимо из вредности, забыв о моих габаритах, сунул ветчину на нижнюю полку холодильника. я присела, и вдруг что-то закапало. до пяти утра мы возбужденно обсуждали воды это или пробка. звонить доктору в это время было как-то неловко. решено было подождать до утра.
надо сказать, что примерно за неделю до родов я начала активно интересоваться у всех рожавших подруг, а также исследовать интернет на предмет описания схваток и родов вообще. все мне сказали что-то вроде "ну это ни с чем не спутаешь" я поверила и успокоилась. потом я еще дня три активно обсуждала со знакомыми вопрос "а не пойти ли мне на курсы подготовки к родам" и решила ... нет. я ничего решить не успела, потому что присела у холодильника.
утром я ни свет, ни заря, часов в 10, оказалась у ворот приемного покоя снегиревки. доктор меня посмотрел, и сообщил, что родовые пути в идеальном состоянии, что схваток нет, что это видимо отошла пробка, что зарожать я могу в любой момент, что если простимулировать, могу зарожать и сейчас, но стимулировать меня никто не будет, поэтому я могу спокойно идти и заниматься своими делами, но как только я что-то почувствую, я должна немедленно позвонить ему и ехать в роддом, это что-то я могу почувствовать сегодня вечером или к примеру через неделю максимум.
что-то я уже чувствовала, но поскольку чувствовала я это очень незначительно, а схватки показывают по телевизору как страшные приступы, когда женщины с гримасой страдания на лице судорожно хватаются за твердые предметы - двери, кровати и проходящих мимо мужчин - то я была уверена, что это не схватки, а последствия отошедшей пробки.
я успела: заехать домой, выпить чаю, приехать на работу, залезть в лиру, открыть дискуссию не рожаю ли я и начать ваять тот самый контакт лист, попутно закрывая договоры и рассылая матерные письма партнерам с напоминаниями кто кому и чего должен (с намеком что исчезнуть я могу в любой момент). когда живот начинало тянуть сильнее, я отворачивалась и смотрела в окно. потом в окно стало смотреть уже неинтересно и неэффективно и я пошла в тренингрум попрыгать на мячике. потом вернулась на место и в процессе дописывания какой-то бумажки из меня вылилось приличное количество воды. стало понятно что в роддом все-таки придется ехать сегодня.
По дороге домой, я позвонила доктору.
- воды отошли, - говорю, - часиков в шесть приеду.
- может пораньше, - засомневался доктор
- ну ладно, в пять.
В четыре часа я поняла, что дома оставаться совсем уж неприкольно. Как-то уже прилично крутило живот, а поскольку о процессе родов я была осведомлена весьма относительно, то всерьез начала опасаться разродиться по дороге. Поэтому мы с Васей дернули в роддом. Незабываемое ощущения схваток в машине в пробке на улице Марата. Петербужцы поймут. Пробка эта вечная и медленно двигающаяся. На радость Васе, всю дорогу я раскачивалась на ручке и пыталась положить ноги на торпеду.
Пока доктор ехал, меня начали оформлять. Поскольку тревожный чемоданчик у меня совершенно не был готов и сказать, что собиралась я впопыхах – это ничего не сказать, то когда я предстала перед персоналом больницы в розовых тапках, белых носках и огрооомной футболке с надписью «молодежь России против СПИДа» дежурная акушерка в обнимку с доктором ушли смеяться в ординаторскую, безжалостно бросив меня на кресле. Правда, всего на минуту. Раскрытие оказалось пять сантиметров. Меня повезли в родилку на лифте, а Ваську почему-то отправили пешком.
Тут я позволю себе сделать экономическую ремарку. За роды я заплатила 13000. Это полный фарш – отдельная родилка, индивидуальная бригада на родах и отдельная палата в послеродовом, и еще пара доп. обследований ребенка, пока лежишь. Минус один – снегиревка не самый отремонтированный роддом в принципе, но то, что я имела - явно было лучшим, что они могли дать. И еще – меня никогда так не облизывали как в процессе родов и особенно после. Пока мы ехали на лифте и ждали, когда нам откроют родилку шейка раскрылась еще на два сантиметра. После этого мы болтали с доктором, а когда начиналась схватка, я энергично катала кровать по помещению, на радость пришедшей акушерке. Доктор показал несколько простых приемов, снимающих боль, и васо весьма энергично массировал мне спину и с размаху прикладывал к холодной кафельной стенке. Пришедшая акушерка спросила:
- а что это у нас так тихо?
Уже узнавший меня за период беременности доктор ответил:
- погодите, наслушаетесь еще.
Я на всякий случай предупредила:
- я ругаюсь матом.
А про себя подумала, чего тут орать – вполне терпимо.
Еще я периодически дергала доктора:
- ну скажите, когда же мне на кресло?
- мы узнаем это по характеру твоих криков, - ответствовал доктор, - нет ощущения что какать хочется?
- ну чуть-чуть… - скромничала я…
- ну давай посмотрим.
Потом я помню плохо. Потому что начались потуги, Данила опускался медленно, мне хотелось выплюнуть его побыстрее, а они все время мешали – тужься- не тужься, дыши – не дыши. Не ори так, у него уши заложит – у нас уже заложило. НО не орать я уже не могла. Потому что как только я просекла тему крика – стала получать от этого дополнительный драйв. К тому же действительно было легче. Спасибо Васе, который давал мне укусить палец, загибал меня в правильную сторону и вообще стал связующим звеном между мной и докторами. Потому что я уже вообще никого слушать не хотела, кроме него. Только он был мне родной человек, а эти злыдни, копошащиеся в ногах мешали мне поскорее родить и не пускали на кресло. К тому же они мне поставили капельницу с окситоцином который с моей точки зрения капал очень медленно и действие, которое он должен был оказывать мне было совершенно неясно. Я робко поинтересовалась:
-ебанырот может эпидурал?
- поздно. Нельзя уже. Эпидурал на схватках делают…
- блляяаааа…!!!!!

Тогда акушерка сказала – как только сядешь на кресло – значит осталось пятнадцать минут, родим за три потуги. Поэтому сказать, что я от всей души стремилась попасть на кресло – ничего не сказать…
Три по три, - сказала акушерка магическую фразу и меня загнали на кресло.
- ну… тужься
я поорала.
- а че волос-то так мало?
Я обиделась и поорала еще, попутно подумав, что второго ребенка я соберусь рожать не скоро.
- с рукой идет, - сказал доктор с озабоченным лицом
мне было ни хрена не видно, поэтому я посмотрела на Васю и поорала длинно и продолжительно, так что колпак у него чуть не снесло силой звуковой волны. И тут стало как-то легче. Я увидела, что там внизу с маленького комочка разматывают пуповину.
доктор, акушерка и педиатр хором считали – раз, два, три, четыре, пять.
- Ничего себе замотался, - сказал доктор, на концертах наверное плясал. Данила услышал про концерты и заорал. Его тут же положили ко мне на живот. Он был очень маленький, скользкий, странного красно-синего оттенка и кряхтел… Я его слегка боялась.
Папа гордо перерезал пуповину, и я стала рожать плаценту. Потом меня штопали с анестезией, отчего мне казалось, что ниже пояса я превратилась в огромную пизду… Меня чуть подрезали и я чуть порвалась – два маленьких шва на шейке.
Пока меня зашивали, папа с уже вымытым ребенком ходил вокруг меня с одной стороны, а с другой стороны доктор и акушерка давали рекомендации по уходу.
Последующие четыре дня мы лежали с ним в кровати, и я на него смотрела. Все просьбы положить его в свою кроватку были отвергнуты, потому что мне казалось, что ему там будет холодно и одиноко. Данила ел, спал, орал когда я его переодевала и на осмотрах. Я везде ходила с ним сама, и только на третий день узнала, что с детьми запрещают перемещаться по роддому, особенно по лестницам. Оставить его одного в палате я отказывалась наотрез, поэтому на процедуры меня сопровождала детская сестра, которая держала его на руках, пока мне обрабатывали швы. Сидеть я смогла через две недели, хотя тайно от всех сидела уже на третий день. Ярко выраженной послеродовой депрессии у меня не было. И родовые муки я довольно быстро забыла. То есть я помню, что больно, но теперь мне это кажется весьма терпимым.
А главное - я никогда и ни к кому не испытывала такого чувства. Сейчас я с трудом себе представляю, что в декабре все-таки нужно будет выйти на работу… Ведь теперь у меня есть сын.