[показать]
Был замечательный солнечный летний день, да к тому же ещё и выходной. На работе у меня закончился отчётный период. По случаю триумфа я наконец-то устроилась за столиком кафе и заказала кружечку пива с креветками. И в тот же миг обнаружила прямо на коленях попрошаистую собачью морду. Это рыжий околометровский бомж перекочевал поближе к пищеблокам в поисках завтрака. Крупненький такой представитель бродячего братства. Смешно, он смотрел так же, как мой благоверный, когда голодный возвращался домой. Требовательно и жалостливо. Так просто его приручить. Купить кило сосисок, поводок и антиблошиный ошейник - и через месячишко будет вполне приличный одомашненный мужчина, то есть кобель. Будет спать на кожаном диване, и грезить о какой-нибудь косточке, прикопанной на арбатском газончике в пору свободы. Только когда я хотела подобрать бродячую собаку на вокзале, Егоров вроде и не возражал, а только грустненько так произнес:
- Зачем это тебе? Все равно он никогда тебя не полюбит.
Вот так-то. Он будет видеть во сне сфинксов, искать свою идеальную деву, сочинять чудесные письма... От ярости стало невозможно дышать... Сны мне давно уже не снились, а из реальности понятно было одно: мужчина, с которым я встречалась, полюбил другую. Но возвращался домой, так как мы жили вместе... И если бы он не был таким растяпой, и не потерял письмо… И если бы я была менее любопытна, и лучше воспитана, и его не прочитала, я не сидела бы в этот день в этом кафе, размазывая по лицу влажные полчища слез, никогда не видела бы этого пса, благодарно заглатывающего купленные мною бутерброды, и не знала, что у нее «самые красивые глаза и самые нежные руки». Не вспоминала бы каждую минуту, проведённую с ним в течение трёх лет. Три года…
И уж точно никогда бы не встретила тебя. Джимми, так я назвала приблудную псину. Мне хотелось взять его домой, пригреть, откормить, стать ему другом. Но в тот момент, я не могла этого сделать. Мне казалось, что и он, Джимми, спустя какое-то время, найдёт бродячую белую пуделиху на длинных лапах, ради которой оставит свой теплый уютный уголок.
Может не надо отдавать полностью себя, ведь как сказал Егоров: «Тебя всё равно никогда не полюбят». Это печально. Неужели в жизни всё так грустно?
Когда Егоров ушёл, моя жизнь перевернулась. Я задумалась о смысле жизни. Ведь, что у меня было. Работа, дом, стирка, готовка, глажка, хождение по магазинам, друзья, с которыми я могла общаться по телефону, потому что времени на встречи не хватало. И так три года. Три года… Страшно подумать. Ради чего?
Но теперь всё по-другому. Совсем по-другому. У меня работа, дом, стирка, готовка, глажка, хождение по магазинам, замечательные друзья и куча свободного времени, для встреч с ними. Я поняла, что меня любят, уважают, понимают. Что в жизни всё прекрасно, весело, интересно. Что когда светит солнце, твоё сердце согревается его лучами и на душе становится тепло.
Прошло три месяца, как ушёл Егоров. И в один из вечеров, когда я возвратилась домой, после встречи с подругой, раздался звонок.
- Зайка, привет. Ты меня узнала? Как твои дела?
- У меня всё хорошо.
- А у меня… Ну как тебе сказать… Я бы хотел вернуться, и начать всё сначала. Мне так плохо без тебя. Мне кажется, что я совсем один в этом огромном мире. Мне тебя не хватает, милая. Мне так много надо тебе сказать. Ведь я тебя люблю, и хочу, чтобы ты была рядом со мной. Я мог бы…
- Извини, но я выкинула тот кожаный диван из своей жизни. У меня теперь новенький, на котором спит ОН. ОН, для которого мои глаза самые красивые, для которого мои руки самые нежные. Он меня любит, любит такой, какая я есть, и я отвечаю ему тем же. И огромное тебе спасибо за всё. А особенно за то, что я поняла смысл жизни, и научилась ценить всё по настоящему. И ещё, я теперь никогда, никогда не читаю чужих писем. А тебе желаю счастья от всей души. Пока.
- Пока.
Я оглянулась на свой диванчик, на котором лежал ОН, глядя на меня своими глазами. Я подошла, и он начал радостно вилять хвостом, тыкаться теплым влажным носом в мою руку. Я погладила его по мохнатой мордашке, поцеловала в носик, и довольная пошла к себе спать, сказав на прощание: «Спокойной ночи, Джимми».