Затихшая в агонии хрипящая груда мяса, с закатившимися глазами и ввалившимся языком. В комнате беспорядок, вокруг суетящиеся без всякой осмысленности в действиях родственники, норовящие закрыть форточку, завесит зеркало, насыпать риса в миску и зажечь дрожащими руками парафиновую свечу. В комнате запах тления: не от свежего покойника, а от какого-то мистического запустения во всем. И ты с тоской начинаешь отпевание, понимая буквально, что от него пользы, что «мертвому припарка».

Есть и другая смерть. Ты бывал в этом доме не раз, навещая больного, причащая его по праздникам и в дни постов. Больной знал, что ждет его, и в том, что случилось, для него не было ничего неожиданного. Конечно, он испытывал страх, но этот страх был о грехах своих. У него остались родственники, которые не забудут о нем и после сорока дней, раздавая за него милостыню и вспоминая в своих молитвах. И ты, отпевая его не испытываешь ничего кроме радости что отошел ко Господу добрый христианин, помнящий Его и надеющийся на Него и на смертном одре.