Эх, Эрнст Юнгер, чтой-то ты над собой сделал?
Дневник, как и жизнь: не одному хозяину принадлежит на самом-то деле.
А я-то только послушался твоего по-маккиавеллистски искреннего совета, и пошёл продаваться в рабство, благо у одного знакомого рабовладельца рабское место наклюнулось.
Потому и не пишу в дневник ничего, ибо пришлось ещё раз предать свою мечту. Как оно обычно и бывает.
Жизнь, она как дневник: не одному хозяину принадлежит.
Иллюзии же отличаются от девственности: потеряв одну, вырастают три других. Мечту же очень трудно сгубить. Ибо замки, бывшие как воздух, обрушиваясь, превращаются в камень. Крепче зубы сжимать – это уже что-то. Значит, не всё даром пропало. Предав пять Иисусов, шестого превращаешь в Магомета (количество, впрочем, может варьироваться).
Не надо меня жалеть, но и не советую кому-то меня судить: в моей жизни достаточно детей и сумасшедших, чтобы быть обречённым на много радости и приключений. Сбежать из вонючего города в деревню я ещё успею, пока дел хватает и в городе. Кому-то надо ведь заботиться даже о тех мёртвых, что хоронят своих мертвецов.
Может, и предполагаемая будущая работа – тоже одна из иллюзий, ибо её ещё предстоит освоить, досконально изучив для этого одну довольно капризную аппаратину. И это не единственный из воздушных замков, для которых приходится обрабатывать реальные камни: вот и памятник на могилу отцу ( впоследствии обоим родителям) по моему скромному (ли?) эскизу уже заказан, хотя насчёт шрифтов приходиться ломать копья и идти на компромиссы с другими родичами. Продолжаю делать вид, что пишу свою книгу в стороне от всемирной паутины, не шибко художественно выходит, но, может, что-нибудь да выйдет. Разные там прочие творческие мелочи тонкой струйкой оплодотворяют душу и громадьё её планов.
С ноября начну, наверное, захаживать в дневник (и в ваши дневники) почаще. Куда ж я денусь-то?
В семье – совет и бурная любовь, что, правда, тоже стоило выворачивания некоторых подводных камней и потери определённых вышепережёванных иллюзий, ну да чему быть, того не миновать. Будем, что есть, любить, без прочего – не горевать.
В общем, жили они долго и счастливо, и может быть, к концу жизни накопили и себе на красивый, отчасти нерукотворный памятник.
[500x374]