В детском доме непривычно тихо. Не слышно топота ног и такого обычного, не в меру громкого гама, сопровождающего детские игры. Только изредка доносится приглушёный стенами детский плач. Тем не менее, ощущения заброшенности нет: снуют нянечки и медсёстры, разговаривая профессиональным полушёпотом, целые помещения заняты детскими кроватками и колясками. К центральному входу время от времени подъезжают машины, взрослые посетители – женщины, иногда мужчины, чего-то ждут в прихожей, явно кого-то навещая.
У пожилой нянечки мы с женой спросили, кто эти люди, чьи-то родители или родственники? « Да, это мамы и папы деток, которые очень больные, или, как это... (последовало непонятное латышское слово)... ну, умирающие...»
Вот как. Оказывается, есть хосписы, или как их там, не только для стариков, но и для детей; причём, увы, недостатка в пациентах не испытывающие.
Здесь надо бы для приличия вставить какую-нибудь бессмысленную религиозную фразу, вроде «Свят, свят» или «Ноу комментс», но я, честно говоря, даже и не знаю, что сказать.
Как бы то ни было, а вчера вечером, помимо усталости (всё-таки, часов по 12-13 два дня фигачили), было и хорошое чувство, от качественно и красиво проделанной работы. То что намечал, сделал: стену обшил регипсом, а ребята настелили пол и забетонировали пандус. Впереди, правда, ещё шпаклёвка, потолки и обои, это в следующие выходные, очень просят и на майские поработать, но очень хочется к тому времени оставить всю финишную малярку для девушек, а сам уехать дня на три на дачу, там чего-та поделать, да и ДР, всё-таки. Ну да там видно будет. А пока – пора на работу, отдохнул на выходных, и хватит.