Патриот ли я? Так же, как и любой человек, я люблю свою родину. Моя большая Родина рассыпалась на кусочки в начале 90-х. Может быть, крах тоталитаризма и был благом, но, освободившись все вместе, мы вполне могли бы и вместе развиваться. Факт, что каждый из осколков бывшего союза первым делом постарался отгородиться и обособиться от остальных, говорит о том, что это не было освобождением: каждому, видимо, было что спрятать за своим забором, что-то, отнюдь не разумное, чистое, светлое.
Моя малая родина – на уровне дома, улицы, города – тоже были отчуждены от меня. У дома, в котором я родился и вырос, нашёлся посторонний хозяин. В свой дом я бы мог вкладывать если не средства, то силы, но здесь это теряло смысл. Трудно посадить дерево, не имея для этого земли. Общество, в котором я оказался (никуда для этого не переезжая), назвало меня мигрантом; страна, в которой я остался, назвала меня оккупантом; государство назвало меня «чужим», несмотря на то, что я не шпионил и не выступал против него. Всё, что требовалось от меня – политическая апатия, и я честно взращивал её в себе, чтобы не мешать молодому и новому. Так чем же я не патриот? Или надо было громче говорить своё мнение, когда мне что-то не нравилось? Что ж, лучше поздно, чем никогда.
Сейчас по ряду осколков бывшего Союза прокатилась волна «цветных» революций, имеющих массу как сторонников, так и противников. Я не был там, не жил, и не знаю подробностей. Никого не хочу поэтому обижать – может быть, к власти пришли очень честные, добрые, милые люди взамен подлых и нехороших, и у народов этих стран душа поёт песню, полную веры и оптимизма, это всё хорошо, но – чем-то, какими-то признаками напоминает мне это о событиях в прибалтике начала 90-х, которые тоже сейчас принято называть «песенной революцией». Ах, как это было романтично! Балтийский путь, живая цепь, протянувшаяся от Таллина до Вильнюса, «возьмёмся за руки, друзья!» Был я и на пресловутых баррикадах, – всем было ясно, что никакие танки в Старую Ригу ни в жизь не поедут, но сама возможность потусоваться, погреться у костров на улицах города, пожевать халявный бутерброд с чаем, из тех, что так заботливо подвозились для нужд защитников независимости, – о, эти бутерброды были намазаны отнюдь не по-крестьянски, с каким-то даже ресторанным изяществом!
Странно, что через 3-4 года даже самые рьяные из сторонников национальной независимости ругали новое правительство ничуть не меньше русских. Только поздно, демократия уже была установлена и от неё никуда уже было не деться.
Ну так вот, что же мне тогда немножечко не нравилось, как-то не вызывало доверия?
Пожалуй, проскакивавший часто тезис о «здоровом национализме»: дескать, национализм, в отличии от нацизма, это вовсе не плохо, это даже хорошо, как признак здоровья для любого народа. Я вот только не понял, где между ними грань.