Arbeit Macht Frei (нем.,надпись на воротах концентрационных лагерей Дахау, Освенцим и др.) --
Труд делает свободным

[476x525]


Одна современная шутка гласит,что Бог, взяв на себя роль Творца всего сущего, оставил дьяволу миссию генерального заказчика.
Не претендуя на расстановку ассоциативно-этических акцентов в столь глобальных, как дьявол и бог, понятиях, отметим, что роль Popolznowenjа, как вселенской силы, скорее ближе к роли заказчика творческой активности, оставляющую миссию богосотворчества самому человеку. Popolznowenjе похоже при этом на ощущение внимательного присутствия, лишающего творца депрессии одиночества и гарантирующего, что каждый труд будет вознаграждён по заслугам.

Настоящая работа в поползновенческом понимании - это прежде всего работа над собой. Имея объектом творчества собственную личность, поползновенец даже в тупиковой или застарело-инертной ситуации имеет запас той внутренней подвижности, которую принято называть состоянием свободы. Отсутствие самоотождествления с собственной личностью гарантирует этот психологический эффект, имеющий далеко идущие последствия.

Если позволительно будет выразиться языком, свойственным среде компьютерных специалистов, поползновенец имеет доступ к чистке и редактированию внутреннего реестра с правами администратора. Для людей, свободных от компьютерной зависимости, можно то же самое выразить проще: поползновенец ощущает себя свободным делать то, что он хочет.

Заметим, что сама возможность делать то, что захочется, нормальным человеком воспринимается пугающе и привлекательно одновременно. (Запомните это ощущение: оно ещё не раз посетит вас на пути Popolznowenjа.) Свобода – это то, к чему, хотя бы на словах, стремится, наверное, каждый; на деле же почти все несут столь огромный груз нереализованных творческих возможностей, что даже на подсознательном уровне стремятся избегать встречи с чем-то новым, боясь столкновения с хаосом собственных энергий.

Ошибочность этого чувства происходит из внутреннего максимализма. Человеческой личности, воспитанной в дуальной системе координат, свойственно хотеть быть самой умной, самой красивой, самой доброй, обладать самым совершенным телом и прочими прелестями эгоистической самости; однако, такие желания только запускают механизм, подобный маятниковому, привнося, кроме благих побуждений, также острое сознание собственного вялотекущего несовершенства, хотя бы от невозможности вместить в себя такое количество надуманных совершенств одновременно.

Человек в традиции Popolznowenjа, наоборот, не забывает о том, что он никому (в том числе и себе) ничего не должен, и в каждое единственное в своём роде мгновение бытия способен делать не более одного дела, вместо того, чтобы тщетно пытаться делать всё сразу. Стоит понять эту простую истину, как хаос мгновенно структуризуется, приобретая чёткую последовательность, а вес нереализованных возможностей превращается в ясную радость перманентной самореализации.

Popolznowenjе, таким образом, предстаёт как мягкое, еле уловимое напоминание о наиближайшей возможности творческого шага. Не обладая назойливостью одноразовой рекламы, оно действует подобно кусочку лозы в руках лозоходца, подсказывая, где скрыт источник реального вдохновения, похожий на близкий, но пока невидимый подземный поток. Человек не может жить без вдохновения, примерно также, как без воды; Popolznowenjе просто помогает его найти. Если у опытного лозоходца нету раздвоенной веточки, он делает её из того, что под рукой; так же и поползновенец находит и собирает своё Popolznowenjе в такой, казалось бы, повседневной обычной жизни.

http://popolznowenje.livejournal.com/5220.html