Нет пределов для совершенства
Вообще-то, совершенство – штука небезопасная. Особенно, когда беспредельное. Это я не про сегодняшнее, а про конец прошлой недели, когда тяга к неистовому совершенству заставила Ингуса загнобить мою и не только работу за последний месяц. Нет, плетёная комната будет плетёной, почти всё то же самое, только чуть по-другому, а потому, в общем-то, всё сначала. Немножко тяжеловато было, но, собрамши весь свой йоговскый, буддийскый и суфыйский стоицизм вместе взятые, я не только промолчал и поддержал, согласившись, но и одобрив, ещё и от себя добавил. Чё нам, Сизифам, особенно на повремённой оплате труда...
Потом была поездка в Сеце за лозой, планировавшаяся на пол-, а растянувшаяся на два дня; перевыполненный план заготовки кустиков (Ингус на радостях предлагал все лишние веточки на месте обрезать; не стал я горячо доказывать, что это дело как минимум на неделю, а покорно согласился помочь начальству, если у него получится; как-то само собой в машину уложилось, как я и планировал, а веточки – до сих пор обрезаем).
Потом на обратном пути в двенадцать часов полнолунной ночи затащил Ингуса на кладбище чтобы показать памятник отцу, изготовленный по моему проекту. Не знаю, что ему удалось разглядеть, но подозрения в том, что «вдруг вы, вегетарианцы, в полнолуние собираетесь на кладбищах для ритуалов каннибализма, приводя с собой заблудших попутчиков», у него обоснованно возникали. Вообще-то цели у меня были мирные: начинался праздник православной троицы, родичи должны были днём заехать на кладбище, я подумал, что им наверное будет приятно узнать, что благочестивый сын там уже побывал. Правда, возложенного мною букетика из луговых трав они, к сожалению, так и не заметили; и вообще кажется, что лёгкая пелена сомнений в моей рассудочности проскользнула у них, когда я сообщал о своём ночном посещении отцовской могилы. Ну да ладно, когда могу – тогда и бываю. Не виноват же я, что на Юрмалское кладбище в Бебербеки никакого тр-та, кроме отсутствующего у меня личного, не ходит?
Я же, не зациклившись на романтике, достойной юного Мцыри, уже через несколько часов укатил на дачу устанавливать новый насос, и так с ним за два дня забаюбался, что аж в глазах троилось; впрочем, на последнем издыхании моего душевного стоицизма, он вдруг, по законам жанра, заработал, как надо.
Но это было давно, ещё в прошлые выходные.