1.

Всё было прекрасно - невозмутимое спокойствие его сердца, трепет кимоно и шум саккуры. Лепестки стремились лечь на его плечи, а уходящее солнце - вернуться на рассвете. Он жил в превосходном, первостепенном, нетронутом. И казалось он бы не позволил никому притронуться. К солнцу, которое стремиться вернуться на рассвете, чтобы уйти на закате, и к лепесткам саккуры, что раскрываются весной, чтобы опасть днями позже. К своей жизни.

Он сделал шаг, потом другой. Босыми ногами по голой земле. В его сердце не было ни тени сомнения, что это и есть - счастье. Только в его голове раскинулись причудливым узором мысли, обвивая созерцание мира. Они текли так плавно, будто вся вечность пренадлежала им. И лишь одна почему-то ускользала от него - мысль.

Не хватает.

Он покорно жил в своей деревне вот уже 31 год, защищая честь и жизнь - свою и людей. Он ухаживал за рисом, а в гостиной хронил латы своего прадеда - именно они напоминали ему в минуты отчаяния и уныния, кто он и какая кровь течёт в нём. У него было всё - смысл жизни, покой, деньги. Шелк, сакэ, выращенная своими руками саккура. Всё, чего он должен был достичь было достигнуто.

Не хватает.

Только иногда эта мысль, ускользающая и прозрачная, как вода в здешнем пруду, почему-то появлялась у него. Ему было ненужно нечто большее - его уважали, принимали, к нему стремились. Он знал себе цену, знал цену достигнутого и не желал другого. И лишь иногда открывал глаза на рассвете от мысли.

Не хватает.

Его звали Кохаку.

У него было всё. Он не желал другого.

Чего-то не хватало.