1882
Элмер Бут (Elmer Booth)
американский актёр театра и кино. Преимущественно работал с режиссёром Дэвидом Уорком Гриффитом. Брат монтажёра и продюсера Маргарет Бут. Элмер Бут родился в городе Лос-Анджелес, штат Калифорния, США. В подростковом возрасте начал сотрудничать с независимыми кинокомпаниями и играть в театре. Дебютировал в кино у Д.У.Гриффита (D.W.Griffith). С 1910 по 1915 Элмер сыграл главные и второстепенные роли в 23 фильмах Гриффита, став постоянным участником труппы. За пятилетнюю карьеру успел сняться в 40 фильмах. Работал с режиссёрами Эдвардом Диллоном, Маком Сеннетом и Кристи Кабэнном (англ.)рус., которые также являлись постоянными актёрами Гриффита. Написал сценарии к пяти фильмам в 1911 и 1912 годах. После работы с Гриффитом сотрудничал с компанией, выпускающей комедийные фильмы (Komic Pictures Company), исполнил несколько главных ролей вместе с комической актрисой Фэй Тинчер (англ.)рус., также вышедшей из гриффитовской труппы. Одним из режиссёров, снимавших для компании фильмы с Бутом, был Э.Диллан. Бут был одним из самых популярных актёров компании Webster-Ross в Сан-Хосе. Покинув Сан-Хосе, в течение длительного времени работал в театре Алькасар в Сан-Франциско. Затем отправился в Нью-Йорк, где был связан со многими важными производствами. За несколько месяцев до гибели он получил приглашение одной из кинокомпаний в Лос-Анджелесе. Погиб в родном городе в автокатастрофе 16 июня 1915 года.
Период работы с Д.У.Гриффитом
Элмер Бут дебютировал в фильме Гриффита 1910 года The Oath and the Man, где исполнил одну из главных ролей («Аристократ»). В фильме «Что нам делать с нашими стариками?» (What Shall We Do with Our Old) 1911 года появился в роли заключённого, желающего напасть на несчастного старика в исполнении У.Кристи Миллера. Бут освоился в образе плохого парня, источающего угрозу и обаяние, и через год он снова появляется в амплуа бандита. В новом фильме его герой, вышедший из тюрьмы, маневрирует по «узкой дороге исправления» вместе со своей очаровательной женой в исполнении Мэри Пикфорд (Mary Pickford). Фильм 1912 года «Узкая дорога». После «Невидимого врага» он снова окажется на площадке с Пикфорд. В фильм «Так близко и так далеко (англ.)рус.» он перепрыгнул, кажется, сразу из тюрьмы «Узкой дороги», миновав этап воспитания. Безымянный герой Бута вламывается в гостиную, пугая героиню Пикфорд, и даёт возможность стеснительному парню в исполнении Уолтера Миллера спасти бедняжку.

Элмер Бут в фильме «Невидимый враг» 1912
В фильме «Невидимый враг» (1912) Бут неожиданно оказался в роли защитника: старшего брата с наклеенными усами, в котелке, мило общающегося с двумя сестрами-дебютантками (Лилиан и Дороти) в декорациях семейного уюта. В момент же рокового телефонного звонка Бут захватывает и сотрясает крупный план аффектом, вызванным выстрелами на том конце провода. В 1912 году вышел фильм «Мушкетёры аллеи Пиг». На съёмочной площадке дуэту Лилиан Гиш и Уолтера Миллера противостоял дуэт Бута и Гарри Кэри. Бут воплотил экранный образ главаря уличной банды, который в современной литературе о кино упоминается в связи с прототипами всех экранных гангстеров и их разновидностей. В историю немого кино вошёл сверх-крупный план сосредоточенного лица Малыша, взглядом выявляющего пространство за камерой. Малыш выскальзывает из-за угла. Делает паузу. И медленно, очень медленно надвигается прямо на невозмутимую камеру Битцера. Snapper Kid в исполнении Бута выделяется среди прочих экранных бандитов вибрацией на грани срыва, которая уже проявлялась в «Узкой дороге». Малыш защищает героиню Гиш и провоцирует целую гангстерскую войну в лабиринтах нижнего Ист-Сайда. В развязке влюблённые в исполнении Гиш и Миллера помогают Малышу избежать наказания. Предприимчивый Snapper Kid закуривает, наслаждаясь победой, и в довершение этого гангстерского апофеоза из-за рамки кадра к нему протягивается рука напарника с деньгами. Партнёром Бута был будущий известный экранный ковбой, актёр Гарри Кэри.

Элмер Бут и Гарри Кэри в «Мушкетёрах Свиной аллеи», 1912
Бут появился в последний раз у Гриффита в 1913 году в фильме «Битва при Элдербушском ущелье», где исполнил одну из эпизодических ролей.
Трагедия
Вечером 16 июня 1915 года в новостные агентства Лос-Анджелеса пришла телеграмма с сообщением о трагической гибели актёра Элмера Бута. Утром 17, когда были получены дополнительные детали, известие об автокатастрофе, которая стала причиной гибели 32-летнего актёра, оказалось в газетах. За рулём машины был будущий известный режиссёр фильмов ужасов Тод Браунинг. Браунинг был в состоянии алкогольного опьянения и, не справившись с управлением, стал виновником столкновения. Браунинг получил травмы, у него был перелом правой ноги и многочисленные разрывы на лице и руках. Пострадал также второй пассажир, Джордж Сигман. Сигман, как и Бут, известен как гриффитовский актёр, особенно по роли Сайласа Линча (Silas Lynch) в «Рождении нации», который вышел вскоре после катастрофы. Браунинг и Сигман поправились и продолжили работать в кино. Травмы, полученные Бутом, оказались летальными. Бут должен был получить важную роль в главном фильме Гриффита «Нетерпимость», вышедшем через год после трагедии. Гриффит выступил с прощальной речью на похоронах актёра. Бут похоронен на кладбище Инглвуд в Лос-Анджелесе.
Фильмография



[448x700]
1882
Николай Николаевич Суханов (настоящая фамилия — Гиммер)
участник российского революционного движения, экономист и публицист. Родился в городе Москва, Российская империя. Сын мелкого железнодорожного служащего, дворянина, происходившего из рода обрусевших немцев, и акушерки. Драматические события семейной жизни Гиммеров (в 1895 году отец, не получив развода у церковных инстанций, по договорённостью с матерью инсценировал самоубийство и скрылся с целью дать ей возможность повторно выйти замуж) послужили Л.Н.Толстому материалом для пьесы «Живой труп». За эту аферу родители Николая были приговорены к ссылке, заменённой годом заключения. Суханов воспитывался у дальних родственников, с 14 лет занимался репетиторством. В 17 лет увлёкся толстовством, входил в нелегальные гимназические кружки. Окончив с серебряной медалью 1-ю Московскую гимназию (1901), уехал в Париж, где слушал лекции в Русской высшей школе общественных наук. После возвращения в Россию в середине 1903 года стал студентом историко-философского факультета Московского университета.
Общественно-политическая деятельность в 1903—1913 гг.
Будучи студентом, Суханов вступил в ряды московской эсеровской организации. В мае 1904 года арестован и приговорён к 1,5 годам тюрьмы, отбывал наказание в Таганской тюрьме, откуда освобождён 18 октября 1905 года в числе других политзаключённых по требованию революционных демонстрантов. Написал в тюрьме первую свою работу «О нашей аграрной программе». Принимал участие в Декабрьском вооружённом восстании в Москве. После подавления восстания скрывался, выезжал в Швейцарию. В 1906—1907 годах организационно порвал с эсерами. В 1909 году снова поступил в Московский университет, на экономическое отделение юридического факультета. Считал, что стал «законченным марксистом», но в работах по аграрному вопросу развивал народнические положения об устойчивости крестьянского хозяйства и сокращении класса земледельческих наёмных рабочих. За участие в эсеровской организации выслан в конце 1910 года на 3 года в Архангельскую губернию, разрабатывал там материалы подворной переписи 1785. Отбыв ссылку, в начале 1913 года приехал в Санкт-Петербург. В мае 1914 года выслан из Санкт-Петербурга, но продолжал проживать в городе нелегально; работал в Министерстве земледелия. Сотрудничал в журналах «Русское богатство», «Заветы», редактор и сотрудник журнала «Современник» (1911—1915) и «Летопись» (1915—1917). Печатался в легальной народнической газете «Стойкая мысль». Считал возможным объединение всех социалистических течений путем «поглощения» народничества марксизмом. Автор серии антивоенных статей и брошюр, изданных в годы Первой мировой войны и закрепивших за Сухановым репутацию интернационалиста; объясняя причины войны, подчёркивал, что Россию, в отличие от развитых капиталистических стран, втянули в войну «силы неэкономического порядка». Принадлежал к группе внефракционных социал-демократов, близких к меньшевикам-интернационалистам, одновременно сохраняя связи с деятелями эсеровской партии и с рядом неонароднических группировок. Входил также в литературную ложу масонской организации «Великий Восток народов России». 27 февраля 1917 года избран как представитель «социалистической литературной группы» членом Исполкома Петроградского Совета, организатор выпуска № 1 его «Известий». Поддерживал позицию эсеро-меньшевистского большинства Совета в вопросе о составе нового правительства, участвовал в переговорах делегации Исполкома Совета с Временным комитетом Государственной думы об образовании Временного правительства. Входил в «контактную» и другие комиссии Совета. Один из авторов обращения Петроградского Совета от 14 марта «К народам всего мира», в котором была выражена позиция Совета в отношении продолжавшейся войны. В конце мая 1917 года по рекомендации Ю.О.Мартова вступил в группу меньшевиков-интернационалистов, но, по словам Суханова, «на деле оставался диким и во всяком случае чувствовал себя таковым». Член Главного земельного комитета с апреля 1917; редактор ежедневной газеты «Новая жизнь» (социал-демократической газеты в 1917—1918 годах, где, главным образом, принимали участие меньшевики-интернационалисты и внефракционные социал-демократы, писатели журнала «Летопись», А.М.Горький). Подвергал в статьях критике Временное правительство за империалистическую политику и большевиков за радикализм и социальную демагогию, назвал «Апрельские тезисы» В.И.Ленина «беспардонной анархо-бунтарской системой». Во время 2-го съезда Советов покинул его вместе с другими членами меньшевистской делегации, но приветствовал смену Временного правительства властью Советов и первые декреты Совнаркома, хотя и не видел объективных предпосылок для построения социализма в «отсталой, мужицкой, распылённой, разорённой стране». Более правильным решением вопроса о власти, по мнению Суханова, было бы установление «диктатуры советской демократии», под которой Суханов понимал блок всех социалистических партий. По словам самого Суханова, Ленин 1 сентября 1917 года едко назвал его «одним из лучших представителей мелкой буржуазии». Согласно воспоминаниям А.М.Лариной, именно в его квартире был решен вопрос об организации вооруженного восстания в Москве. Член ВЦИК 2-го, 3-го и 4-го созывов. На заседаниях ВЦИК критиковал большевистское правительство и Ленина, обвиняя их в анархизме, произволе, развале экономики. В период ведения переговоров о Брестском мире сторонник революционной войны с Германией. В июне 1918 исключен из ВЦИК вместе с другими меньшевиками и правыми эсерами. После того, как в июле правительство большевиков закрыло «Новую жизнь» (в июне-июле издавалась и в Москве), приступил к написанию «Записок о революции» — мемуаров о событиях 1917. Современники, независимо от различий в политических взглядах, признали «Записки» ценным источником. Вместе с тем Ленин (в статье "О нашей революции") обвинил Суханова в педантском отношении к марксизму, в непонимании «его революционной диалектики», а Л.Д.Троцкий — в политической близорукости.
В годы Советской власти (1920—1940 гг.)
В конце 1920 года Суханов вышел из меньшевистской партии из-за несогласия со стремлением лидеров меньшевиков воссоздать 2-й Интернационал. С переходом к НЭПу окончательно порвал с меньшевизмом; в дальнейшем заявил об ошибочности всего написанного им до 1921 о большевиках и их роли в революции. Вступил в германскую компартию. В декабре 1923 года пытался вступить в РКП(б), но не был принят. Работал в советских учреждениях на Урале, в Москве, за границей, в 1924-1925 редактировал экономические журналы, издававшиеся на немецком и французском языках при торгпредствах СССР в Германии и Франции, сотрудник Института монополии внешней торговли при Наркомате торговли РСФСР. Продолжал заниматься исследованиями в области экономики сельского хозяйства в институте сельскохозяйственной экономики и политики, который возглавлял А.В.Чаянов. Во 2-м издании книги «К вопросу об эволюции сельского хозяйства» (1924) писал, что послереволюционное развитие сельского хозяйства подтвердило его выводы; по мере развития сельскохозяйственного производства будет происходить разложение капитализма в земледелии, вытесняемого трудовыми крестьянскими хозяйствами, которые должны поддерживаться государством. Избирался членом Коммунистической академии. Выступил там в октябре 1928 года с докладом «Проблемы товарного голода», в котором предлагал отказаться от форсированного колхозного строительства, повысить цены на сельскохозяйственную продукцию, увеличить её экспорт и расширить импорт предметов потребления. В июле 1930 года арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности. «Сухановщина» была объявлена опаснее «Чаяновщины». В результате процесса по делу так называемого «Союзного бюро ЦК меньшевиков» (март 1931) был приговорён к 10 годам тюрьмы. На суде, признав себя виновным, изложил свои взгляды на сталинский политический курс: отказ от НЭПа «бьёт по социализму и благосостоянию народа», «колхозное движение и вся хлебозаготовительная кампания 1929—1930 годов неизбежно будут иметь катастрофическое значение для всего нашего народного хозяйства». Отбывал наказание в Верхне-Уральском изоляторе. В марте 1935 года, после ряда заявлений Суханова с требованием пересмотреть приговор, Президиум ЦИК СССР заменил оставшийся ему срок заключения ссылкой в Тобольск, где он работал экономистом, а затем учителем немецкого языка. 19 сентября 1937 года снова арестован по ложному обвинению в связях с немецкой разведкой, в чём «признался» в ноябре 1938 года под пытками и под угрозой «поставить в аналогичное положение» его жену — Г.К.Суханову-Флаксерман. 29 июня 1940 года приговорён к расстрелу трибуналом Сибирского военного округа. Расстрелян в тот же день в тюрьме города Омск, РСФСР, СССР. Захоронен во дворе тюрьмы. Посмертно реабилитирован. Сочинения: Наши левые группы и война. — Петроград, 1916; Записки о революции. — Петроград, 1919—1923; Земельная рента и принципы земельного обложения. — 2-е изд., перераб. — Петербург : Государственное издатоельство, 1922. — 128 страниц; Мировое хозяйство накануне и после войны 1913—1923. — Ленинград; Москва, 1924; Очерки по экономии сельского хозяйства. — Москва ; Петроград : Книга, [1924]. — 267 страниц; К вопросу об эволюции сельского хозяйства : Социальные отношения в крестьянском хозяйстве России. — 2-е издание, исправленное и дополненное — Москва : Новая деревня, 1924. — 262 страницы. Литература: Политические партии России. Конец XIX — начало XX века. — Москва: РОССПЭН, 1996. — 872 страницы; Корников А.А. Судьба российского революционера: Н.Н.Суханов — человек, политик, мемуарист. — Иваново: 1995; Getzler J. Nikolai Sukhanov. Chronicler of the Russian Revolution. — N.Y.: 2002; Солженицын А.И. Красное колесо. Узел четвёртый. Март семнадцатого.

[501x700]
1882
Хоакин Турина Перес (испанское имя — Joaquín Turina Pérez)
испанский композитор, пианист, дирижёр и музыкальный критик. Турина родился в Севилье, в семье художника итальянского происхождения. С раннего детства воспитывался в творческой атмосфере, где немаловажную роль играла музыка. По желанию родителей начал изучать медицину, но вскоре принял решение полностью посвятить себя музыке и начал брать уроки игры на фортепиано у Энрике Родригеса и композиции ― у Эваристо Гарсия Торреса, регента церковного хора в Севилье. Вскоре он получил известность как подающий надежды композитор и пианист. Благодаря успеху некоторых ранних сочинений он смог поехать в Мадрид, где собирался добиться постановки своей оперы «Суламифь» в Королевском театре. Для неизвестного провинциального композитора это было невозможно, однако во время пребывания в Мадриде Турина познакомился с Мануэлем де Фальей и другими известными испанскими музыкантами, оказавшими значительное влияние на развитие его музыкального стиля. В 1902 Турина поступил в Королевскую высшую консерваторию музыки в класс фортепиано Хосе Траго. В это время молодого музыканта больше интересовала оркестровая и камерная музыка, чем оперные представления, но чтобы заработать на жизнь, он сочинял сарсуэлы. Они не имели большого успеха, и в 1905 Турина уехал в Париж, где совершенствовался как пианист у Морица Мошковского и как композитор в Схола Канторум у Венсана д’Энди. В 1907 Турина исполнил партию фортепиано на исполнении своего первого крупного сочинения ― Фортепианного квинтета g-moll, в котором заметно сильное влияние стиля Сезара Франка. Исаак Альбенис посоветовал Турине искать источник творческого вдохновения в испанской народной музыке, и в следующие несколько лет он написал ряд пьес, пользовавшихся некоторым успехом и исполнявшихся в том числе Мадриде. Вскоре после окончания Туриной Схола Канторум в 1913 году Мадридским симфоническим оркестром под управлением Энрике Арбоса исполняется его симфоническая поэма «Шествие, посвящённое окроплению святой водой». С большим успехом это произведение было также сыграно в Париже. Вскоре Турина вернулся в Испанию, где к этому времени стал уже весьма известным композитором. Он выступает как дирижёр и получает премию за «Севильскую симфонию», в 1920 исполненную Арбосом. До 1925 Турина ― хормейстер Королевского театра, в котором ставится его опера «Сад востока». В 1926 Национальную музыкальную премию получает его фортепианное трио. В 1930 он назначен профессором композиции в Мадридской консерватории. После установления в Испании республики Турина попадает в немилость, его семью преследуют республиканцы, но с окончанием войны он возвращается в музыкальную жизнь страны: его избирают в Академию изящных искусств Сан-Фернандо и на должность генерального музыкального комиссара в министерстве образования. Высшим признанием заслуг Турины стало присуждение ему Большого креста Альфонса Мудрого. Помимо композиции, Турина выступал в печати как музыкальный критик. Композитор умер в Мадриде после длительной болезни 14 января 1949 года.
Творчество:
Турина ― выдающийся представитель испанской музыкальной школы первой половины XX века, продолжатель традиций Ренасимьенто. Его творчество проникнуто национальным духом, он использует ритмические и ладовые элементы андалузского музыкального фольклора, имитацию приёмов народного музицирования. Сочинения Турины характеризуются мастерским владением ритмическим письмом, полиладовостью, богатой и оригинальной гармонией, свободной мелодией, стройностью формы.
Основные сочинения
Оперы, сарсуэлы, музыка к драматическим спектаклям. Оркестровые cочинения: «Шествие, посвящённое окроплению святой водой», симфоническая поэма, ор. 9 (1913); «Рождественское Евангелие», ор. 12 (1915); «Фантастические танцы», op. 22 (1920); «Севильская симфония», ор. 23 (1923); «Ритмы», хореографическая фантазия, ор. 43 (1928); Симфоническая рапсодия для фортепиано и струнных, ор. 66 (1931). Камерные сочинения: Фортепианный квинтет g-moll, op. 1 (1907); Струнный квартет, ор. 4 (1911); «Андалузская сцена» для фортепиано и струнного квинтета с двумя альтами, ор. 7 (1912); «Молитва тореро» (La oración del torero) для струнного квартета с лютней, ор. 34 (1925); Фортепианное трио, ор. 35 (1926); «Воспоминания об античной Испании» (Recuerdos de la antigua España) для струнного квартета с лютней, ор. 49 (1929); Соната для скрипки и фортепиано, ор. 51 (1929); Фортепианный квартет, ор. 67 (1931); Классические вариации для скрипки и фортепиано, ор. 72 (1932); Фортепианное трио, ор. 76 (1933); Соната для скрипки и фортепиано, ор. 82; Серенада для струнного квартета, ор. 87; Фортепианное трио «Круг» (Círculo), ор. 91 (1942); Тема с вариациями для арфы и фортепиано, ор. 100 (1945); «Посвящение Наварре» для скрипки и фортепиано, ор. 102 (1945). Фортепиано: Сюита «Севилья» (Sevilla suite pintoresca), op. 2 (1909); Романтическая соната, ор. 3 (1909); «Уголки Севильи» (Rincones sevillanos), op. 5 (1911); Три андалузских танца, ор. 8 (1912); «Испанские женщины» (Mujeres españolas), op. 17 (1917); «Испанские сказки» (Cuentos de España), ор. 20 (1918); множество других отдельных пьес и циклов. Гитара: «Севиллиана», ор. 29 (1923); Фандангильо, ор. 36 (1926); «Рафага», ор. 53 (1930); Соната, ор. 61 (1931); «Посвящение Тарреге», ор. 69 (1932). Орган: Прелюдия, ор. 10 (1914); «Волынка», ор. 13 (1915). Песни и романсы, духовные сочинения, музыка к кинофильмам.

[455x700]
1883
Эли Леско (Élie Lescot; полное имя — Антуан Луи Леокарди Эли Леско, Antoine Louis Léocardie Élie Lescot)
гаитянский государственный и политический деятель, президент Гаити (1941-1946). Был членом белокожей элиты, использовал политический климат Второй мировой войны для поддержания своей власти, а также поддерживал связи с Соединёнными Штатами, мощным северным соседом Гаити. Его администрация отличилась периодом экономического спада, а также жестокими политическими репрессиями. Леско родился в городке Сен-Луи-дю-Нор, в мулатской семье. Отправился в Порт-о-Пренс, чтобы изучать фармакологию после получения среднего образования в Кап-Аитьен. После получения высшего образования поселился в городе Пор-де-Пе, где занялся торговым делом. Пришёл в политику после смерти своей первой жены в 1911 году, через два года был избран в Палату депутатов. После четырёхлетнего проживания в Франции во времена американской оккупации Гаити (1915—1934) вернулся на родину и занимал посты в администрациях Луи Борно и Стенио Жозефа Винсена. Через четыре года был назначен на пост посла в соседнюю Доминиканскую Республику, где заключил союз с президентом Трухильо. Впоследствии получил должность посла Гаити в США.
Президентство
Его тесные экономические и политические связи с США помогли заложить базу для победы на президентских выборах, которые состоялись в 1941 году. Видные члены Палаты депутатов выступали против его кандидатуры, утверждая, что Гаити нужен «чёрный» президент. Впрочем, опираясь на богатство Трухильо, Леско смог купить себе путь к президентству. В результате он выиграл 56 из 58 голосов законодателей. Леско быстро сосредоточил в своих руках контроль над государственным аппаратом, назначив себя председателем Военной гвардии, а также предоставив несколько ключевых постов представителям белой элиты, в том числе и собственному сыну. Такие действия вызвали презрительное отношение к нему со стороны чернокожего населения страны. После бомбардировки Перл-Харбора Эли Леско объявил войну державам Оси и пообещал всю необходимую поддержку войскам Союзников. Его правительство предложило убежище европейским евреям. В 1942 году он требовал на правах военного времени прекратить действие конституции и предоставить ему неограниченные полномочия исполнительной власти. Началось физическое преследование политических оппонентов, а также тотальная слежка. В качестве военной блокады страны Оси отрезали поставки резины с Востока. Администрация Леско начала амбициозную программу совместно с Соединёнными Штатами по производству резины в сельской местности Гаити. В 1941 году Экспортно-импортный банк США выделил для этой цели 5 миллионов долларов. Программа получила название «Société Haïtiano-Américane de Développement Agricole» («SHADA»), её руководителем стал американский агроном Томас Феннел. «SHADA» начала производство в том же году. Программа в итоге сделала непригодными более 100000 гектаров сельскохозяйственных земель. Фермеры северной части Гаити лишились возможности производства продовольственных товаров, переключившись на производство каучука. Леско энергично поддерживал кампанию от имени «SHADA», утверждая, что программа способна модернизировать сельское хозяйство Гаити. Однако производство резины не дошло до запланированных показателей. Этому также способствовала засуха. Леско остерегался прекращения программы «SHADA», что привело бы к резкому росту безработицы и повредило бы его имиджу. Он просил о постепенном закрытии программы после конца войны, однако получил отказ.
Отстранение от власти и изгнание
Имея правительство на грани банкротства и слабую экономику, Леско безуспешно просил США о продлении погашения задолженностей. Испортились и его некогда тёплые отношения с Трухильо. Он был вынужден расширить штат Военной гвардии, в том числе назначив на высшие посты в ней представителей белокожей элиты. В 1944 году были выявлены и арестованы организаторы восстания чернокожих в армии. Семь из них были казнены по приговору военно-полевого суда. В том же году Леско продлил свой президентский срок с пяти лет до семи. К 1946 году его попытки борьбы против свободы слова вызвали жаркие студенческие демонстрации, которые вылились в полноценное восстание в Порт-о-Пренсе. Толпа устроила акцию протеста перед национальным дворцом. Леско попытался отправить военную гвардию для разгона демонстрации, однако её командование ответило отказом. Убеждённый, что его жизнь в опасности, Леско вместе со своим правительством выехал из страны. К власти в результате пришла военная хунта из трёх человек, сразу же пообещав организовать демократические выборы. Дюмарсе Эстиме, избранный на пост президента в августе 1946 года, стал первым чернокожим главой государства после американской оккупации Гаити. Умер 20 октября 1974 года.


1883
Николай Николаевич Лузин
советский математик, академик Академии Наук СССР (1929); член-корреспондент (1927). Профессор Московского университета (1917). Иностранный член Польской Академии Наук (1928), почетный член математических обществ Польши, Индии, Бельгии, Франции, Италии. Награждён орденом Трудового Красного Знамени (1945). Н.Н.Лузин — создатель московской научной школы теории функций; среди его учеников — математики М.А.Айзерман, П.С.Александров, Н.К.Бари, В.И.Гливенко, Л.В.Келдыш, А.Н.Колмогоров, А.С.Кронрод, М.А.Лаврентьев, Л.А.Люстерник, А.А.Ляпунов, Д.Е.Меньшов, В.В.Немыцкий, П.С.Новиков, М.Я.Суслин, П.С.Урысон, А.Я.Хинчин, Л.Г.Шнирельман. Родился в Иркутске. Когда Н.Н.Лузин достиг гимназического возраста, семья переехала в Томск, чтобы он поступил в Томскую гимназию. Обучался в Томской гимназии (в 1894—1901 годах), где поначалу обнаружил полную неспособность к математике в той форме, в которой она преподавалась (заучивание правил и действия по шаблонам). Положение спас студент-репетитор, который обнаружил и развил у Н.Н.Лузина способность к самостоятельному решению сложных задач и страсть к этому занятию. После окончания Н.Н.Лузиным гимназии в 1901 г. отец продал своё дело и семья переехала в Москву, чтобы он продолжил образование. Он поступил на физико-математический факультет Московского университета для подготовки к карьере инженера. Изучал теорию функций под руководством Николая Васильевича Бугаева (1837—1903), был избран секретарем студенческого математического кружка, председателем которого был знаменитый механик Николай Егорович Жуковский. Но главным его учителем становится Дмитрий Фёдорович Егоров. По окончании курса в 1905 году, Д.Ф.Егоров оставил Н.Н.Лузина при университете для подготовки к профессорскому званию. В это время (1905—1907 годы) Н.Н.Лузин испытывал тяжёлый душевный кризис, сомневался в сделанном выборе профессии и, по его собственным словам, помышлял о самоубийстве. В начале 1906 года Д.Ф.Егоров командирует Н.Н.Лузина (вместе с В.В.Голубевым) в Париж, чтобы помочь ему преодолеть кризис, однако контрасты парижской жизни угнетали молодого математика. Большую духовную помощь оказал ему близкий друг — религиозный философ Павел Александрович Флоренский, с которым они вместе учились на физико-математическом факультете Московского университета (отделение математических наук), и который тоже прошёл через кризис разочарования в науке. Сохранились также письма Д.Ф.Егорова, в которых он убеждает Н.Н.Лузина не оставлять математику. Постепенно Н.Н.Лузин возвращается к избранной науке, с присущей ему страстностью увлекшись задачами теории чисел (1908 год). Но всё же, вернувшись в Россию, наряду с математикой он изучает медицину и теологию. В 1908 году он сдал магистерские экзамены по математике и получил право преподавания в университете. Был принят на должность приват-доцента Московского университета и год занимался совместными исследованиями с Д.Ф.Егоровым. В результате появилась совместная статья, положившая начало Московской школе теории функций. В 1910 году Н.Н.Лузин отправляется в Гёттинген, где работал под влиянием Эдмунда Ландау. Посещает Париж, в 1912 году участвует в работе семинара Жака Адамара, близко знакомится с Эмилем Борелем, Анри Лебегом и другими выдающимися учеными. Вернулся в Москву в 1914 году. В 1915 году Н.Н.Лузин закончил магистерскую диссертацию. Это сочинение, «Интеграл и тригонометрический ряд», разительно отличалось от обычных диссертаций и по уровню результатов, и по стилю: в каждом разделе книги содержались новые проблемы и новые подходы к классическим задачам. Ставились задачи с наброском доказательств, использовались утверждения: «мне кажется», «я уверен». Академик В.А.Стеклов сделал на полях много иронических пометок: «ему кажется, а мне не кажется», «геттингенская болтовня» и т. п. Однако, по словам М.А.Лаврентьева: «она стала нашей настольной книгой. При формировании школы Н.Н.Лузина книга сыграла огромную роль.» Д.Ф.Егоров представил магистерскую диссертацию Н.Н.Лузина на ученый совет Московского университета как докторскую диссертацию по чистой математике. Защита прошла удачно. С 1917 года Н.Н.Лузин — профессор Московского университета. Первый значительный результат Лузина (1912) состоял в построении тригонометрического ряда, коэффициенты которого монотонно убывают и стремятся к нулю, но сам ряд почти всюду расходится. Этот пример опровергал предположение Пьера Фату (1906) и был совершенно неожиданным для большинства математиков. Диссертация Лузина «Интеграл и тригонометрический ряд» (1915) определила дальнейшее развитие метрической теории функций. В ней Н.Н.Лузин привел список нерешенных проблем. Десятки лет эти проблемы служили источником вдохновения для математиков. Например, первая проблема касается сходимости ряда Фурье квадратично интегрируемой функции. Спустя пятьдесят один год она была решена Л.Карлесоном. Н.Н.Лузин — один из основных создателей дескриптивной теории множеств и функций. Его вклад чрезвычайно высоко оценивал Анри Лебег (создатель теории меры и интеграла Лебега), написавший предисловие к монографии Н.Н.Лузина «Лекции об аналитических множествах и их применения», вышедшей в Париже в 1930. В предисловии Лебег с юмором отмечает, что отправной точкой исследований, представленных в книге, послужила … серьёзная ошибка, допущенная самим Лебегом в 1905 году. В своём мемуаре Лебег утверждал, что проекция борелевского множества всегда является борелевским множеством. А Лузин с Суслиным показали, что это не так. Лебег выразил удовольствие, что его ошибка оказалась столь плодотворной. Вклад Н.Н.Лузина в в дескриптивную теорию множеств и функций кратко обрисован в трёх обзорных статьях в журнале «Успехи математических наук»: в статье ученицы Н.Н.Лузина, Людмилы Всеволодовны Келдыш, в статье научного «внука» Н.Н.Лузина, ученика А.Н.Колмогорова, профессора МГУ Владимира Андреевича Успенского и в статье Владимира Григорьевича Кановея, доктора физико-математических наук, профессора, продолжающего развивать дескриптивную теорию множеств и функций. Отдельные обзоры в «Успехах математических наук» посвящены трудам Н.Н.Лузина по теории функций комплексного переменного и его работам по дифференциальным уравнениям и вычислительным методам. В 1928 году Н.Н.Лузин выступает с пленарным докладом о своих результатах на VIII Всемирном математическом конгрессе. В математике есть много именных результатов и понятий, связанных с именем Н.Н.Лузина: Пространство Лузина, Теорема Лузина (и не одна), теоремы отделимости Лузина, теорема Суслина — Лузина о существовании борелевского множества на плоскости с неборелевской проекцией, теорема Лузина о категории множества точек абсолютной сходимости тригонометрических рядов, теорема Данжуа — Лузина, теорема единственности Лузина — Привалова в теории функций комплексного переменного, и многие другие. Регулярно появляются новые обобщения этих результатов. Например, в 2008 году опубликована «многомерная теорема Лузина»: Каждое измеримое отображение открытого множества в почти всюду равно градиенту непрерывной почти всюду дифференцируемой в функции, которая обращается в нуль вместе со своим градиентом вне U. Доказаны «некоммутативные теоремы Лузина», теоремы Лузина для мультифункций и многие другие обобщения. Кроме фундаментальных теорем в области дескриптивной теории множеств, в теории функций действительного и комплексного переменного, Н.Н.Лузин получил важные и в определённом смысле неулучшаемые результаты в теории изгибания поверхностей. Последнее место работы Н.Н.Лузина с 1939 года до последних дней жизни — это Институт автоматики и телемеханики Академии Наук СССР (ныне Институт проблем управления имени В.А.Трапезникова Российской Академии Наук). Здесь Н.Н.Лузин получает новые фундаментальные результаты по матричной теории дифференциальных уравнений, непосредственно связанные с теорией автоматического управления.

Почтовая марка. Московская математическая школа. Н.Н.Лузин. Россия, 2000.
Педагогическая деятельность
Научных результатов Н.Н.Лузина достаточно, чтобы быть навсегда вписанным в историю математики. Но его педагогические результаты по своему масштабу фантастичны. Это редчайший случай в истории науки, когда выдающийся ученый воспитал более десяти выдающихся же ученых, где-то не уступающих ему, а где-то, вероятно, и превосходящих. Достаточно взглянуть на список его учеников: А.Н.Колмогоров и П.С.Александров, М.А.Айзерман и А.С.Кронрод,… — все такие яркие, и такие разные. Многие ученики Н.Н.Лузина продолжили его и как педагоги. Школа А.Н.Колмогорова дала В.И.Арнольда и И.М.Гельфанда, Е.Б.Дынкина и А.И.Мальцева, Я.Г.Синая и А.Н.Ширяева (и многих других), школа П.С.Александрова дала Л.С.Понтрягина, А.Н.Тихонова, А.Г.Куроша и не только; а ещё были школы М.А.Лаврентьева (М.В.Келдыш, А.И.Маркушевич, Б.В.Шабат и др.), и А.А.Ляпунова (А.П.Ершов, Ю.И.Журавлев, О.Б.Лупанов и др.), П.С.Новикова (С.И.Адян, А.Д.Тайманов, С.В.Яблонский и др.) и многие другие . В базе данных «Mathematics Genealogy Project» («Математическая генеалогия») Н.Н.Лузин имееер более 5000 научных потомков. Школа Н.Н.Лузина — это была школа развития самостоятельного мышления, способности по-новому ставить проблемы, разбивать их на новые задачи, искать обходные пути. Интересная деталь: было негласно установлено такое правило: если у аспиранта по теме экзамена есть самостоятельный результат, то спрашивают только по этому результату. «Мы все стремились, вместо изучения толстой монографии 200—300 стр. (как правило, на иностранном языке), придумать новую постановку (обобщение) задачи», — вспоминает М.А.Лаврентьев. Атмосфера творчества, мышления «здесь и сейчас», когда промежуточные ходы мысли не скрываются, а сам процесс мышления становится публичным и явленным для всех — такова была атмосфера «Лузитании» (так стала называться школа Лузина) в её лучшие годы. Атмосфера, смешанная с шуткой, элементами интеллектуального карнавала, научного театра, в котором все были актёрами, а первым из них был учитель. В своих воспоминаниях Л.А.Люстерник называет это «интеллектуальным озорством». Глубокое и неформальное уважение охраняло отношения к учителю от панибратства. Сохранялась и важная роль Д.Ф.Егорова. Н.Н.Лузин новичкам — лузитанцам говорил: «главный в нашем коллективе Егоров, окончательная оценка работы, открытия принадлежит Егорову». В 1915 году в Москве оказался польский математик Вацлав Серпинский, интернированный из-за своего немецкого гражданства. Д.Ф.Егоров и Н.Н.Лузин помогли ему выхлопотать разрешение на свободное проживание в Москве. В.Серпинский активно участвовал в создании Московской математической школы. Тесные контакты школ Лузина и Серпинского продолжались до середины 30-х годов. Первыми участниками Лузитании стали П.С.Александров, М.Я.Суслин, Д.Е.Меньшов, А.Я.Хинчин; несколько позже появились В.Н.Вениаминов, П.С.Урысон, А.Н.Колмогоров, В.В.Немыцкий, Н.К.Бари, С.С.Ковнер, В.И.Гливенко, Л.А.Люстерник, Л.Г.Шнирельман. Через несколько лет (1923—1924 годы) прибавилось третье поколение — П.С.Новиков, Л.В.Келдыш, Е.А.Селивановский. Одним последних к школе Лузина присоединился А.А.Ляпунов (1932 год). В это время Лузитании уже практически не было. Карнавал Лузитании был омрачен двумя неожиданными смертями: 21 октября 1919 года от сыпного тифа в родном селе Красавка умер М.Я.Суслин, 17 августа 1924 года утонул П.С.Урысон — «хранитель тайн Лузитании». В 1931 году в ссылке в Казани умер Д.Ф.Егоров и «бога — отца» Лузитании не стало. В сентябре 1930 года Д.Ф.Егоров поплатился за духовную независимость и религиозные убеждения. Он был арестован по делу «катакомбной церкви», по которому оказался среди главных обвиняемых. Перед этим Д.Ф.Егоров подвергся атакам идеологов «пролетарского студенчества», был смещен с поста председателя Предметной комиссии по математике и с поста директора Института математики и механики Московского университета. После этого Н.Н.Лузин уклонился от руководства Московским математическим обществом и покинул университет, чтобы не сталкиваться с «пролетарским студенчеством». Председателем Московского математического общества после Д.Ф.Егорова стал Эрнест Яромирович Кольман. Н.Н.Лузина приютил академик Сергей Алексеевич Чаплыгин в ЦАГИ, кроме того, Н.Н.Лузин оставался руководителем отдела теории функций в Физико-математическом институте имени В.А.Стеклова (Ленинград). Был он также председателем Математической группы Академии наук. Серьёзные конфликты внутри Лузитании начались в 1919 году. Смерть М.Я.Суслина произошла в период его ссоры с учителем. Далее постепенно усиливались споры о авторстве результатов, опубликованных в совместных работах, о продвижении в Академию и др. (эти конфликты нашли подробное отражение в документах «дела Лузина»). После отставки и ареста Егорова в Московской математической школе произошла «культурная революция». Молодые математики (П.С.Александров, Л.А.Люстерник, Л.Г.Шнирельман, А.О.Гельфонд, Л.С.Понтрягин и др.) с помощью Э.Я.Кольмана захватили власть в Московском математическом обществе, они провозгласили программу реорганизации математики и «сближения с задачами социалистического строительства». Конфликт перерос академические границы, когда Кольман и антилузинская группа математиков использовали друг друга в борьбе за свои цели. Критика Лузина становилась всё острее. Эти нападки были крайне негативно оценены А.Лебегом, В.Серпинским, А.Данжуа и другими зарубежными учеными. 5 июня 1931 года в Москве состоялась I Всероссийская конференция по планированию математики. По докладу Э.Я.Кольмана конференция приняла резолюцию «О кризисе буржуазной математики и о реконструкции математики в СССР». В докладе и резолюции Н.Н.Лузин обвиняется в идеализме, приводящем к «кризису основ математики». В 1933 году по сфабрикованному делу «Национал-фашистского центра» был арестован и осужден друг Н.Н.Лузина — П.А.Флоренский. Принужденный оговорить Н.Н.Лузина, П.А.Флоренский свидетельствует, что Н.Н.Лузин руководил внешнеполитической деятельностью «Национал-фашистского центра», и получал инструкции непосредственно от Гитлера (сам Н.Н.Лузин проходит по документам дела, но пока ещё не привлекается)
«Дело Лузина»
«Дело Лузина» — это политическая травля Н.Н.Лузина и разбор персонального дела Н.Н.Лузина Комиссией Президиума Академии Наук СССР, продолжавшиеся со 2 июля по 5 августа 1936 года. Первый документ в папке «Дела Лузина» — это донос Э.Я.Кольмана, датированный 22 февраля 1931 года. Чего добивался Э.Я.Кольман, бывший архитектором «Дела Лузина»? В 1931 году он опубликовал своё кредо — программную статью «Вредительство в науке». Он рассматривает вредительство в науке как неизбежное и всеобщее проявление классовой борьбы: «какой бы абстрактной и „безобидной“ на первый взгляд ни казалась та или другая ветвь знания, вредители протянули к ней свои липкие щупальцы». После возмущения вредителями, а затем низким уровнем научного и технического просвещения, Э.Я.Кольман представляет своё видение правильной организации науки: «Разве не менее возмутительно, что Коммунистическая Академия до сих пор не превратила свою Техническую секцию в активный, руководящий всей технической мыслью страны орган, что её Ассоциация естественно-научных институтов, секций и обществ далеко не является тем бдительным стражем на идеологическом фронте и активным строителем партийной, коммунистической науки, которым она должна быть?». Эта идея — отдать руководство наукой в руки воинствующих идеологически правильных дилетантов (каковым был сам Кольман) — не была реализована до конца. Публичная политическая травля Лузина была начата статьями в газете «Правда»: 2 июля 1936 года «Ответ академику Н.Лузину» и 3 июля 1936 года «О врагах в советской маске». Несмотря на анонимность статей, различные эксперты сходятся в том, что их автор — Э.Я.Кольман. Очевидно также обилие деталей, исходящих из ближайшего окружения Лузина. Кое-кто из Лузитанцев консультировал Кольмана. В тот же день, 3 июля, главный редактор «Правды» Л.З.Мехлис пишет письмо в ЦК партии о том, что собранные редакцией «Правды» материалы, связанные «с делом академика Н.Лузина, выявили … один серьёзного значения недостаток в работе научных организаций. Сводится этот недостаток к тому, что большинство учёных наиболее интересные свои работы считают нужным публиковать главным образом и раньше всего не в СССР, а в заграничной печати.» Мехлис просит «ЦК ВКП(б) санкционировать развернутое выступление по этому вопросу на страницах „Правды“». Сталин накладывает резолюцию: «Кажется, можно разрешить». По научным и партийным организациям страны прокатилась волна собраний с решениями в поддержку критики Лузина. Была создана Комиссия Президиума Академии Наук СССР по делу академика Н.Н.Лузина в составе: вице-президента Академии Г.М.Кржижановского (председатель), академиков А.Е.Ферсмана, С.Н.Бернштейна, О.Ю.Шмидта, И.М.Виноградова, А.Н.Баха, Н.П.Горбунова, членов-корреспондентов Л.Г.Шнирельмана, С.Л.Соболева, П.С.Александрова и профессора А.Я.Хинчина. На заседаниях Комиссии присутствовал Э.Я.Кольман, бывший в то время заведующим Отделом науки МК ВКП (б). Позиции членов комиссии и других ученых, привлеченных к обсуждению «Дела» были чрезвычайно неоднородны. Если старшие участники, далекие от жизни математического сообщества Г.М.Кржижановский, и А.Е.Ферсман отрабатывали заказ власти на ограничение зарубежных публикаций и контроль зарубежных связей, но не стремились строго «покарать» Н.Н.Лузина, то часть учеников Лузина (П.С.Александров, А.Н.Колмогоров, А.Я.Хинчин) использовала ситуацию для сведения счётов по застарелым семейным Лузитанским обидам и для борьбы за власть и влияние в математическом сообществе. В своих нападках на учителя они настолько увлекались внутрицеховыми претензиями и отходили от генеральной линии обвинения в раболепии перед Западом, что и им досталось во втором залпе «Правды» — в статье «Традиции раболепия» от 9 июля 1936 года. К чести Лузитании, нападали на учителя не все его ученики. Например, М.А.Лаврентьев и П.С.Новиков уклонились от участия в работе комиссии, хотя их имена назывались П.С.Александровым среди тех, кого ограбил Лузин. Активно защищали Лузина член Комиссии академик С.Н.Бернштейн и академик А.Н.Крылов, выступили в защиту также влиятельные члены Академии В.И.Вернадский, Н.С.Курнаков и Н.В.Насонов. Академик П.Л.Капица уже 6 июля 1936 года направил В.М.Молотову гневное письмо: «Статья в „Правде“ меня озадачила, поразила и возмутила». Для многих было очевидно, что Комиссия должна осудить поведение Лузина, но вопрос был в том, признает ли она его вредителем, или просто постановит, что его поведение было недостойным. Все остальные детали: кто у кого заимствовал идеи, какие отзывы писал Лузин, а какие не писал, где он печатал свои работы, а где не печатал, — не были существенны для дальнейшей жизни или смерти ученого и учителя. Одна из первых версий решения, прозвучавшая 11 июля, характеризовала Лузина, как врага, «своей деятельностью за последние годы принесшего вред советской науке и Советскому Союзу». С подавляющей вероятностью это означало смертный приговор или длительное заключение. Неожиданно, после пропитанного ненавистью заседания в его итоговой формулировке решение-приговор «приносил вред советской науке и Советскому Союзу» было сокращено руководителем Комиссии (без публичного обсуждения) до «принёс вред советской науке». Это уже был шаг к спасению. На следующем заседании Комиссии 13 июля Г.М.Кржижановский предложил ещё более мягкую формулировку: «…поступок Лузина является недостойным советского ученого…», — с фантастическим обоснованием — чтобы избежать плагиата из «Правды» — и с намеками на высочайшее одобрение. Это означало шанс на жизнь. Решение комиссии оказалось неожиданно мягким (по непроверенным данным, Сталин разрешил это Кржижановскому при личной встрече): Н.Н.Лузин не был признан вредителем, несмотря на массу критических замечаний остался членом Академии (ему «давали возможность исправиться»), дело не переросло в судебное, он остался жив и на свободе. Но схватка продолжалась: на следующий день, 14 июля, «Правда» публикует статью «Враг, с которого сорвана маска». Там Лузин назван «классовым врагом», который «рассчитывает на мягкотелость научной среды». Л.З.Мехлис жаловался наверх на мягкость Г.М.Кржижановского и Комиссии, но своего не добился. Итоговое («мягкое») заключение Комиссии было опубликовано 6 августа 1936 года в «Правде». Там же было опубликовано и «Постановление Президиума Академии наук об академике Н.Н.Лузине», где говорилось: «Президиум считает возможным ограничиться предупреждением Н.Н.Лузина…». Публикацию этих документов предваряла передовая статья «Достоинство Советской науки», громящая Лузина и лузинщину, полная грозных намёков: «…предостережение получил не только академик Лузин. Ему принадлежит, быть может, первое место среди врагов советской науки и советской страны, — первое, но не единственное. Лузинщина ещё гнездится кое-где в советской научной общественности.». Официальное заключение комиссии Академии Наук СССР было опубликовано в «Правде» 6 августа 1936. Кончалось это заключение словами: «Все изложенное выше, резюмирующее многочисленный фактический материал, имеющийся в Академии Наук, тщательно разобранный, полностью подтверждает характеристику, данную Н.Н.Лузину в газете „Правда“». Решения Академии наук и Московского математического общества по делу Лузина никак не дезавуированы. Клеймо врага в советской маске сильно осложнило последние четырнадцать лет жизни Лузина. Он оказался без работы и без средств к существованию. Однако 1939 г. Виктор Сергеевич Кулебакин принял Н.Н.Лузина на работу в Институт автоматики и телемеханики Академии Наук СССР (ныне Институт проблем управления имени В.А.Трапезникова Российской Академии Наук). И здесь, когда травили другого исследователя, Георгия Владимировича Щипанова, Лузин (вместе с Кулебакиным) поднял голос в его защиту. Председательствовал Комиссией по оценке работы Г.В.Щипанова академик О.Ю.Шмидт (он же был одним из обвинителей Лузина). Комиссия признала работы Щипанова абсурдными, несмотря на зафиксированное особое мнение В.С.Кулебакина и Н.Н.Лузина, считавших, что необходимы дальнейшие исследования. Позднее «условия компенсации Щипанова» были признаны выдающимся открытием. После «Дела Лузина» советские ученые сократили публикации за границей. Зарубежные контакты были взяты под котроль — этой цели власти достигли. На этот раз — малой кровью. Однако детальные исследования показывают, что тенденция к изоляции началась раньше — и Дело Лузина только окончательно оформило эту тенденцию в официальную политику. Травля Лузина не была ни первым, ни изолированным случаем. В Ленинграде на месяц раньше (4 июня) началась аналогичная кампания по обвинению Пулковской обсерватории в преклонении перед Западом. А 18 июля 1936 года в «Ленинградской правде» вышла статья «Рыцари раболепия», где ученые Пулковской обсерватории обвинялись в публикации результатов в первую очередь в иностранных изданиях. Набирало обороты Пулковское дело. По стране прошла волна региональных кампаний и дел. Например, в Томске был разгромлен набиравший международную известность журнал «Известия НИИ математики и механики», издаваемый на немецком языке эмигрантами-антифашистами Стефаном Бергманом и Фрицем Нётером (братом Эмми Нётер). В Харькове было принято решение издавать известный советский журнал «Physikalische Zeitschrift der Sowjet Union» … на украинском языке! Правда, это решение было сразу отменено центральной властью. Были созданы предметные подкомиссии по борьбе с лузинщиной. Председателем такой подкомиссии по лузинщине в физике был назначен академик А.Ф.Иоффе (не проявивший в этой борьбе заметной активности), а её членом был директор Пулковской обсерватории профессор Б.П.Герасимович (уже обвинённый в раболепии перед Западом). Вскоре после этого Б.П.Герасимович был осуждён и расстрелян по «Пулковскому делу». За Делом Лузина последовали гонения на генетику, Н.И.Вавилова, и т. д..Умер Лузин в городе Москва, РСФСР, СССР, 28 февраля 1950 года. Похоронен на Введенском кладбище (участок 2)
Награды: Орден Трудового Красного Знамени (10 июня 1945)
Оценки современников
«Его двойственность, а иногда и тройственность я хорошо знал.» — В.А.Костицын.
« Были позже научные школы, сравнимые по силе с Лузитанией и более устойчивые, были математики, не менее авторитетные, чем Н. Н. Лузин, но никогда больше в Москве не повторялась ситуация, когда целый этап развития математики персонифицировался, назывался именем одного человека.» — Л.А.Люстерник.

Кратер Лузина
Память
В редакционную коллегию по изданию трудов Лузина (Собрание сочинений, тома 1—3, Москва, 1953—1959) не вошёл никто из преследовавших его в 1930-е годы. Председателем всей редколлегии стал М.А.Лаврентьев, редакторами и комментаторами отдельных томов — Д.Е.Меньшов, Н.К.Бари, П.С.Новиков, Л.В.Келдыш и Л.Н.Сретенский. П.С.Новиков и Л.В.Келдыш во втором томе сочли необходимым поместить комментарий: «Нельзя согласиться с Н.Н.Лузиным, приписывающим Лебегу открытие А-множеств, которые Н.Н.Лузин называет аналитическими». Собрание сочинений широко представляет математические интересы Лузина — теорию функций и теорию множеств начала XX века. Именем Николая Николаевича Лузина назван ударный кратер на Марсе — кратер Лузина. В память о Н.Н.Лузине 4 мая 1999 года названа малая планета (5096) Лузин, открытая астрономом Крымской астрофизической обсерватории Людмилой Журавлёвой 5 сентября 1983 года. Библиография: Лузин Н.Н. Теория функций действительного переменного. — Москва, 1948; Лузин Н.Н. Интеграл и тригонометрический ряд. — Москва-Ленинград, 1951; Лузин Н.Н. Лекции об аналитических множествах и их приложениях. — Москва, 1953; Лузин Н.Н. Собрание сочинений, тома 1—3. — Москва, 1953—1959. Сочинения: Собрание сочинений, тома 1—3, Москва, 1953—1959; Интеграл и тригонометрический ряд, Москва — Ленинград, 1951 (имеется литература). Литература: Николай Николаевич Лузин, Москва — Ленинград, 1948 (Академия Наук СССР. Материалы к биобиблиографии ученых СССР. Серия математики, выпуск 3); Александров П.С. Лузинская математическая школа // Квант. — 1977. — № 10. — Страницы 13—21; Колягин Ю.М., Саввина О.А. Дмитрий Фёдорович Егоров. Путь учёного и христианина. — Москва: ПСТГУ, 2010. — 302 страницы. — 1000 экз. — ISBN 978-5-7429-0611-7; Лаврентьев М.А. Николай Николаевич Лузин // УМН. — 1974. — Том 29, № 5. — Страницы 177—183; Садовничий В.А. Николай Николаевич Лузин (1883—1950) // О людях Московского университета. — 3-е издание., дополненное. — Москва: Издательство Московского университета, 2019. — Страницы 106—110. — 356 страниц. — 3000 экземпляров. — ISBN 978-5-19-011397-6; The Case of Academician Nikolai Nikolaevich Luzin / eds. Sergei S. Demidov, Boris V. Levshin; trans. Roger Cooke. — American Mathematical Society, 2016. — 416 p. — (History of Mathematics, 43). — ISBN 9781470426088. — ISBN 1470426080; Цыганков Д.А. Лузин Николай Николаевич // Императорский Московский университет: 1755—1917: энциклопедический словарь / составители А.Ю.Андреев, Д.А.Цыганков. — Москва: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. — Страницы 399—400. — 894 страниц. — 2000 экземпляров. — ISBN 978-5-8243-1429-8.

[672x700]
1883
Александр Иванович Некрасов
русский советский механик и математик, специалист в области гидродинамики, теоретической и прикладной механики, функционального анализа, академик Академии Наук СССР (1946; член-корреспондент 1932). Александр Некрасов родился в Москве, в дворянской семье. Начальное образование получил в семье. В 1901 году с золотой медалью окончил 5-ю Московскую гимназию. В том же году поступил на математическое отделение физико-математического факультета Московского университета. В годы учёбы испытал сильное влияние Н.Е.Жуковского; ещё студентом получил золотую медаль за работу «Теория спутников Юпитера». Окончил университет в 1906 году и был оставлен в нём для подготовки к профессорскому званию. Приват-доцент кафедры астрономии и геодезии и приват-доцент по кафедре прикладной математики (теоретической механики) (1911—1917) физико-математического факультета; с 1917 года — доцент физико-математического факультета. Преподавал математику и физику в женских средних учебных заведениях Москвы (1906—1917), специальные разделы механики на Московских высших женских курсах (с 1915). В 1918—1921 годах — профессор, заведующий кафедрой теоретической механики, декан инженерно-строительного факультета, затем ректор (с сентября 1921) Иваново-Вознесенского политехнического института. С 1922 года — профессор МГУ. Вошёл в руководство НИИ математики и механики МГУ вскоре после его создания (1922). В 1922 — 1932 годах читал курс теоретической механики студентам Московского высшего технического училища; при этом впервые в лекциях по этому предмету, предназначенных для студентов втузов, широко применялся аппарат векторной алгебры.

Преподаватели и студенты ИВПИ (1922). Сидят: второй слева — В.В.Сушков, третий слева — А.А.Борнеман, в центре — А.И.Некрасов, стоит — 8-й слева А.П.Бронский
В 1932—1933 гг. в виде двух частей был опубликован учебник А.И.Некрасова «Курс теоретической механики в векторном изложении», основу которого составил материал этих лекций и который получил в своё время широкое распространение в качестве основного учебника по теоретической механике, рекомендованного во многих технических вузах Советского Союза. В 1933 — 1938 и 1943 — 1957 годах — заведующий кафедрой теоретической механики МГУ. В 1932 году избран членом-корреспондентом Академии Наук СССР, в 1946 году — академиком. Заместитель заведующего Главпрофобром Наркомпроса РСФСР (1922—1929), член Механической комиссии по составлению новой программы для университетов (1933). С 1923 года введён в Коллегию (руководящий орган института) Центрального аэро-гидродинамического института (ЦАГИ). Заместитель начальника ЦАГИ (1930—1938) и заместитель председателя Ученого совета (1937). Член Высшей аттестационной комиссии при Всесоюзном комитете по делам высшей школы при СНК СССР (1934—1938). В 1938 году был необоснованно осуждён (по делу А.Н.Туполева) на 10 лет по статье 58 УК РСФСР. С января 1938 по август 1943 года работал в ЦКБ-29 НКВД, занимался научными исследованиями в области авиации. Освобождён досрочно в 1943 году; после выхода из заключения болел тяжёлой формой астмы. Работал в Институте механики Академии Наук СССР в должности заведующего отделом аэрогидромеханики (1945—1957). Вошёл в Первоначальный состав Национального комитета СССР по теоретической и прикладной механике (1956). Умер в Москве 21 мая 1957 года.

Похоронен в Москве на Пятницком кладбище.
Научная деятельность
Опубликовал более 100 научных работ. Основные труды относятся к области гидроаэромеханики, прикладной механики, теории интегральных уравнений. Предложил и развил новые методы исследования установившихся волн конечной амплитуды на поверхности тяжёлой несжимаемой жидкости (в 1952 году за монографию «Точная теория волн установившегося вида на поверхности тяжёлой жидкости» А.И.Некрасову была присуждена Сталинская премия второй степени). Поставил и решил ряд задач, относящихся к струйному обтеканию криволинейного профиля сжимаемой и несжимаемой жидкостью. Построил теорию крыла в нестационарном потоке. А.И.Некрасову принадлежат работы по теории диффузии вихря в вязкой жидкости и теории неустановившихся колебаний (флаттера) крыла самолёта, а также математические работы по методам решения нелинейных интегральных и интегродифференциальных уравнений и функциональному анализу.
Основные работы
Книги: «Теоретическая механика. Лекции» (1923); учебник «Гидродинамика» (1930); «Гидродинамика. Записки лекций» (1932); учебник «Курс теоретической механики в векторном изложении» (части 1-2, 1932—1933); монография «Теория крыла в нестационарном потоке» (1947); монография «Точная теория волн установившегося вида на поверхности тяжёлой жидкости» (1951); Собрание сочинений. Москва, 1961—1962. Тома 1-2. Статьи: «О волне Стокса» (1919); «О волнах установившегося вида» (1922); «Диффузия вихря» (1931); «Об одном классе линейных интегродифференциальных уравнений» (1934); «Применение теории интегральных уравнений к определению критической скорости флаттера крыла самолёта» (1947); «Работы С.А.Чаплыгина по аэродинамике» (1947). Награды и премии: Орден Ленина (1953); Орден Трудового Красного Знамени (1945); Орден Красной Звезды (1933?); Медаль «В память 800-летия Москвы»; Первый лауреат премии Н.Е.Жуковского (1922); Лауреат премии Наркомпроса (1931); Заслуженный деятель науки и техники РСФСР (1947); Сталинская премия второй степени (1952) — за научный труд «Точная теория волн установившегося вида на поверхности тяжёлой жидкости» (1951). Литература: Волгина В.Н., Тюлина И.А. Александр Иванович Некрасов. — Москва: Наука, 2001. — 101 страница — ISBN 5-02-013055-9; Кафедра «Теоретическая механика». Основные этапы развития (1878—2003). — Москва: Экслибрис-Пресс, 2003. — 192 страницы — ISBN 5-88161-137-3; Мехмат МГУ 80. Математика и механика в Московском университете / Главный редактор А.Т.Фоменко. — Москва: Издательство Московского университета, 2013. — 372 страниц — ISBN 978-5-19-010857-6; Первый состав Российского национального комитета по теоретической и прикладной механике. Составители А.Н.Богданов, Г.К.Михайлов / под редакцией доктора физико-математических наук Г.К.Михайлова. — Москва: «КДУ», «Университетская книга», 2018. — 70 страниц. ISBN 978-5-91304-805-9; Александр Иванович Некрасов, Москва — Ленинград, 1950 (Академия Наук СССР. Материалы к биобиблиографии ученых СССР); Александр Иванович Некрасов, (Некролог), "Известия Академии Наук СССР. Отделение технических наук", 1957, № 6.