[562x698]
1868
Арнольд Иоганнес Вильгельм Зоммерфельд (немецкое имя — Arnold Johannes Wilhelm Sommerfeld)
(продолжение)
В нескольких работах он проанализировал данные по угловому распределению лучей, исходя из представления о тормозном механизме (Bremsstrahlung) их генерации, и получил свидетельства конечности длины волны рентгеновского излучения. В 1912 году Макс фон Лауэ, работавший тогда приват-доцентом в Институте теоретической физики в Мюнхене, обратился к Зоммерфельду с предложением проверить возможность наблюдения дифракции рентгеновских лучей при их рассеянии на кристаллах. Профессор выделил требуемое оборудование и нескольких квалифицированных экспериментаторов — своего ассистента Вальтера Фридриха (немецкое имя — Walter Friedrich) и Пауля Книппинга (немецкое имя — Paul Knipping), сотрудника Рентгена. Работа закончилась полным успехом: искомый эффект был обнаружен и стал основой новых дисциплин — спектроскопии рентгеновских лучей и рентгеноструктурного анализа. Впоследствии Зоммерфельд считал открытие дифракции рентгеновских лучей самым важным научным событием в истории своего института.
Электронная теория и теория относительности
В 1904 году Зоммерфельд обратился к электронной теории, разработанной к тому времени голландцем Хендриком Лоренцем. В особенности немецкого учёного интересовала проблема движения электрона, который рассматривался как жёсткая заряженная сфера, под действием внешнего и собственного электромагнитных полей. Обобщая результаты Дж.Дж.Томсона и Макса Абрагама, которые предполагали чисто электромагнитное происхождение массы и продемонстрировали её зависимость от скорости, Зоммерфельд получил уравнения для электромагнитного поля электрона, движущегося произвольным (в том числе ускоренным) образом, вывел формулы для импульса и силы, действующей на частицу. Более того, учёный рассмотрел случай движения со скоростью, превышающей скорость света. Однако уже в следующем году, после появления работы Альберта Эйнштейна по специальной теории относительности (СТО), такая ситуация была признана невозможной. Тем не менее, особенности излучения сверхсветового электрона, предсказанные Зоммерфельдом (коническая ударная волна), много лет спустя были обнаружены в эффекте Вавилова — Черенкова. Хотя СТО резко порывала с представлениями об эфире, на которые опиралась лоренцевская электронная теория, Зоммерфельд со временем полностью принял теорию относительности. Большую роль в этом сыграли знаменитые лекции Германа Минковского, прочитанные осенью 1908 года. В дальнейшем Зоммерфельд активно участвовал в разработке отдельных аспектов новой теории. В 1907 году он показал, что, хотя фазовая скорость волн в среде может быть больше скорости света в вакууме, это не может быть использовано для сверхсветовой передачи сигналов. В 1909 году учёный одним из первых указал на связь между теорией относительности и геометрией Лобачевского. Эта связь была использована Зоммерфельдом для анализа сложения скоростей в СТО, которое можно свести к построению треугольника на сфере с мнимым радиусом (это следствие представления преобразований Лоренца поворотами на мнимые углы). При этом результат сложения в общем случае зависит от последовательности, в которой происходит суммирование скоростей. Эта некоммутативность находит отражение в явлении прецессии Томаса, предсказанном в 1926 году Люэлином Томасом и рассчитанном в 1931 году Зоммерфельдом на основе его геометрического подхода. Кроме того, работа Зоммерфельда, посвящённая сложению скоростей, была одним из первых примеров использования метода геометрической фазы (фазы Берри) в физике. В 1910 году Зоммерфельд, впечатлённый идеей Минковского об объединении пространства и времени в единое четырёхмерное пространство, в двух больших статьях дал последовательное представление релятивистской механики и электродинамики в терминах четырёхмерной векторной алгебры и векторного анализа. В частности, он ввёл ныне широко используемые понятия «4-вектор» и «6-вектор», определил четырёхмерные аналоги дифференциальных операторов (градиент, дивергенция, ротор) и интегральных теорем (Остроградского — Гаусса, Стокса, Грина).
Гидродинамика и прикладные работы
Во время работы в Ахене Зоммерфельд опубликовал ряд статей инженерной направленности. Их темами были гидродинамическая теория смазки (имя учёного носит одна из важных характеристических величин этой дисциплины — число Зоммерфельда (Sommerfeld number)), динамические аспекты прочности материалов, колебания в динамо-машинах, действие вагонных тормозов. Он сотрудничал с Августом Фёпплем и Отто Шликом (немецкое имя — Ernst Otto Schlick) в изучении резонансных явлений при колебаниях мостов и кораблей. Кроме того, Зоммерфельд консультировал судостроителей об использовании волчков для стабилизации движения кораблей, а также планировал написать вместе с железнодорожным инженером Августом фон Боррисом (немецкое имя — August von Borries) учебник по локомотивам (эта задумка так и осталась нереализованной). Интерес Зоммерфельда к математическим аспектам гидродинамики возник ещё в 1890-е годы под влиянием Феликса Клейна. После переезда в Ахен одной из тем его исследований стала техническая гидравлика и, в частности, задача о течении вязкой жидкости по трубам. В связи с этим он обратил внимание на нерешённую проблему гидродинамической устойчивости, то есть на проблему о переходе между ламинарным и турбулентным течениями (этим вопросом в прежние годы занимались такие известные физики, как лорд Кельвин, лорд Рэлей и Осборн Рейнольдс). Зоммерфельду удалось существенно улучшить важную с инженерной точки зрения теорию смазки, в частности он получил аналитическое решение для случая ламинарного течения смазочного вещества между двумя твёрдыми поверхностями. Однако теоретически рассчитать условия, при которых возникает турбулентность, представлялось в то время невозможным. В 1906 году работа Зоммерфельда по теоретическому описанию изгиба пластин и рельсов навела его на мысль об аналогичном подходе к вычислению критической скорости течения, при которой происходит переход к турбулентности. Однако математические затруднения надолго задержали прогресс в этом направлении. Не сумев получить окончательного решения, учёный решил представить метод, при помощи которого он надеялся добиться успеха, в Риме на Международном математическом конгрессе в апреле 1908 года. Рассмотрев случай плоского течения Куэтта, Зоммерфельд свёл проблему к задаче на собственные значения, из которой в принципе можно получить значения чисел Рейнольдса, соответствующие неустойчивости течения. Следует отметить, что в этой работе впервые явным образом был использован термин «число Рейнольдса». Фактически представленный подход являлся первым обобщением известного метода малых колебаний на случай вязкой жидкости. Хотя сразу никаких продвижений в решении полученных уравнений не последовало, Зоммерфельд продолжал интересоваться этой темой и предлагал её своим ученикам. Например, Людвиг Хопф (немецкое имя — Ludwig Hopf) в своей докторской диссертации (1909) экспериментально исследовал условия появления турбулентности при течении жидкости через открытый канал. Независимо от Зоммерфельда аналогичный подход был развит в 1907 году ирландским математиком Уильямом Орром (William McFadden Orr), так что полученное ими выражение известно в теории турбулентности как уравнение Орра — Зоммерфельда (Orr–Sommerfeld equation). В последующие годы этот метод с переменным успехом использовался рядом учёных (Хопф, Рихард фон Мизес, Фриц Нётер, Вернер Гейзенберг и другие), однако математические сложности во многом остались непреодолёнными; также не удалось достичь полного соответствия между теорией и опытными данными.

Участники первого Сольвеевского конгресса (1911). Зоммерфельд стоит четвёртый слева
Первые работы по квантовой теории
Первая работа Зоммерфельда, посвящённая квантовой теории, появилась лишь в 1911 году. В предыдущие годы его отношение к квантовой гипотезе Макса Планка было во многом скептическим: предполагалось, что проблема излучения чёрного тела объясняется противоречивостью механических моделей физических процессов, тогда как сама электромагнитная теория должна оставаться неизменной и использоваться в качестве основы для описания явлений (в соответствии с предположением об электромагнитной природе массы заряженных частиц). Однако постепенно стала ясна неудовлетворительность такого подхода, что признал Лоренц в своём докладе, прочитанном в Риме в 1908 году: одной электромагнитной теории (и теории электронов) оказалось недостаточно, чтобы получить формулу Планка. Вскоре с этим выводом согласился и Зоммерфельд, чему также способствовало принятие им теории относительности. В 1911 году Зоммерфельд обратился непосредственно к проблеме происхождения кванта действия — загадочной в то время постоянной Планка h. Этот интерес, по-видимому, стимулировала работа Артура Гааза (немецкое имя — Arthur Erich Haas), в которой была представлена одна из первых попыток связать константу Планка с параметрами атомной структуры вещества (зарядом и массой электрона). Опираясь на модель атома Дж.Дж.Томсона, Гааз получил выражение для постоянной Ридберга, которое лишь численным множителем отличалось от правильного (выведенного Нильсом Бором позже, в 1913 году). Эта работа привлекла внимание Зоммерфельда, который, признавая возможность связи между квантовой гипотезой и строением атома, возражал, однако, против попыток сведения проблемы к поиску чисто механических моделей: «Электромагнитное или механическое „объяснение“ h представляется мне столь же никчёмным и бесплодным, как и механическое „объяснение“ уравнений Максвелла». Осенью 1911 года в своём докладе на первом Сольвеевском конгрессе Зоммерфельд высказал гипотезу, что постоянная Планка не просто имеет размерность действия, но и в самом деле связана с этой величиной, а именно: в каждом элементарном процессе действие атома изменяется на величину, равную h/2\pi. При помощи этой гипотезы учёный смог объяснить фотоэффект, получив формулу Эйнштейна, то есть продемонстрировал зависимость энергии фотоэлектрона только от частоты света, но не от его интенсивности. Хотя гипотеза Зоммерфельда была вскоре отброшена, эта работа указала новый подход к трактовке квантовых явлений и сыграла значительную роль в развитии квантовой теории.
Обобщение теории Бора
В 1913 году Зоммерфельд заинтересовался исследованиями эффекта Зеемана, проводившимися известными спектроскопистами Фридрихом Пашеном и Эрнстом Баком, и предпринял попытку теоретического описания аномального расщепления спектральных линий на основе обобщения классической теории Лоренца. Квантовые идеи использовались только для вычисления интенсивностей компонент расщепления. В июле 1913 года была опубликована знаменитая работа Нильса Бора, содержавшая описание его атомной модели, согласно которой электрон в атоме может вращаться вокруг ядра по так называемым стационарным орбитам без излучения электромагнитных волн. Зоммерфельд был хорошо знаком с этой статьёй, оттиск которой он получил от самого автора, однако в первое время был далёк от использования её результатов, испытывая скептическое отношение к атомным моделям как таковым. Тем не менее, уже в зимнем семестре 1914—1915 годов Зоммерфельд прочитал курс лекций по теории Бора, и примерно в этот же период у него зародились мысли о возможности её обобщения (в том числе релятивистского). Задержка публикации результатов по этой теме до конца 1915 — начала 1916 года была связана с пристальным интересом Зоммерфельда к развитию общей теории относительности. Лишь после того, как Эйнштейн, прочитав рукописи своего мюнхенского коллеги, заверил его в том, что в рассмотренных задачах достаточно обычной СТО, Зоммерфельд решился направить свои статьи в печать. Необходимость обобщения боровской теории была связана с отсутствием описания более сложных систем, чем водородный и водородоподобные атомы. Кроме того, существовали малые отклонения теории от экспериментальных данных (линии в спектре водорода не были истинно одиночными), что также требовало объяснения. Важный шаг в этом направлении был сделан Зоммерфельдом, который в 1915 году обобщил теорию атома водорода на случай электронных орбит с несколькими степенями свободы. При этом вместо единственного квантового условия (квантование момента импульса) он постулировал, что «фазовый интеграл» для каждой обобщённой координаты q_k и соответствующего импульса p_k равен целому числу (n_k) квантов действия, то есть

Обобщённые квантовые условия такого вида, часто называемые условиями Бора — Зоммерфельда, были независимо получены Уильямом Уилсоном (William Wilson) и Дзюном Исиварой (Jun Ishiwara). Однако, в отличие от этих учёных, Зоммерфельд успешно применил полученные условия к описанию атомных спектров. Первым вопросом, который он рассмотрел, стала задача о неподвижной плоской эллиптической орбите электрона в атоме водорода (две степени свободы). Записав свои квантовые условия в полярных координатах и введя азимутальное и радиальное квантовые числа (такими терминами были обозначены соответствующие числа n_k), Зоммерфельд получил формулу для энергии электрона на стационарной орбите. Это выражение давало те же уровни энергии, что и формула Бора для круговых орбит; энергия уровней зависела лишь от суммы азимутального и радиального квантовых чисел, названной главным квантовым числом. Далее Зоммерфельд рассмотрел атом водорода как систему с тремя степенями свободы и пришёл к выводу, что угол наклона плоскости орбиты к выбранной полярной оси может принимать дискретный набор значений.
[700x495]
Эллиптические орбиты электрона в атоме водорода согласно модели Бора — Зоммерфельда.
Это явление, которое получило название «пространственного квантования», должно проявлять себя при задании оси внешним образом (например, направлением магнитного поля). Квантовые условия Бора — Зоммерфельда получили обоснование в рамках теории адиабатических инвариантов (Пауль Эренфест, 1916) и были строго выведены в 1926 году, уже после создания волновой механики (в рамках приближения ВКБ). В одном из сообщений Баварской академии наук и во второй части своей большой статьи «О квантовой теории спектральных линий» (Zur Quantentheorie der Spektrallinien, 1916) Зоммерфельд представил релятивистское обобщение задачи об электроне, движущемся вокруг ядра по эллиптической орбите, и показал, что перигелий орбиты в этом случае медленно прецессирует. Учёному удалось получить для полной энергии электрона формулу, в которую входит дополнительный релятивистский член, определяющий зависимость уровней энергии от обоих квантовых чисел по отдельности. Как следствие, спектральные линии водородоподобного атома должны расщепляться, формируя так называемую тонкую структуру, а введённая Зоммерфельдом безразмерная комбинация фундаментальных констант
,
определяющая величину этого расщепления, получила название постоянной тонкой структуры. Прецизионные измерения спектра ионизированного гелия, проведённые Фридрихом Пашеном в том же 1916 году, подтвердили теоретические предсказания Зоммерфельда. Впрочем, теория оказалась не в состоянии определить значения интенсивностей компонент тонкой структуры. Успех в описании тонкой структуры явился свидетельством в пользу как теории Бора, так и теории относительности и был с энтузиазмом принят рядом ведущих учёных. Так, в письме Зоммерфельду от 3 августа 1916 года Эйнштейн писал: «Ваши спектральные исследования относятся к самому прекрасному, что я пережил в физике. Благодаря им идея Бора становится совершенно убедительной». Планк в своей нобелевской лекции (1920) сравнил работу Зоммерфельда с теоретическим предсказанием планеты Нептун. Впрочем, некоторые физики (особенно настроенные антирелятивистски) считали результаты экспериментальной проверки теории неубедительными. Строгий вывод формулы тонкой структуры был дан Полем Дираком в 1928 году на основе последовательного квантовомеханического формализма, поэтому она часто именуется формулой Зоммерфельда — Дирака. Это совпадение результатов, полученных в рамках полуклассического метода Зоммерфельда и при помощи строгого анализа Дирака (с учётом спина!), по-разному трактовалось в литературе. Возможно, причина совпадения заключается в ошибке, допущенной Зоммерфельдом и оказавшейся очень кстати. Другое объяснение состоит в том, что в теории Зоммерфельда пренебрежение спином удачно компенсировало отсутствие строгого квантовомеханического описания.
Структура оптических и рентгеновских спектров
В 1916 году Зоммерфельд и независимо от него Дебай успешно использовали обобщённую боровскую теорию, переформулированную в терминах формализма Гамильтона — Якоби, для объяснения нормального эффекта Зеемана. Им удалось получить величину расщепления спектральной линии в магнитном поле в полном соответствии с классической теорией Лоренца (нормальный лоренцевский триплет), причём целочисленная величина, ответственная за этот эффект, была названа Зоммерфельдом магнитным квантовым числом. Однако интерпретировать более сложные типы расщепления (аномальный эффект Зеемана) теория была не в состоянии. Вскоре была установлена тесная связь этого эффекта с мультиплетной (тонкой) структурой спектральных линий: одиночные линии (синглеты) в магнитном поле всегда дают нормальное расщепление, тогда как компоненты мультиплетов демонстрируют аномальный эффект того или иного вида. Зоммерфельд, не удовлетворённый существовавшими механическими моделями, обратился к классификации данных по оптическим спектрам и предложил несколько эмпирических правил. Так, в 1919 году совместно с Вальтером Косселем он сформулировал так называемый закон спектроскопического смещения (Sommerfeld–Kossel displacement law), согласно которому спектр однократно ионизированного элемента имеет ту же мультиплетную структуру, что и спектр неионизированного элемента из предшествующей ячейки таблицы Менделеева. Другим правилом, призванным упорядочить многочисленные экспериментальные наблюдения, был «закон обмена»: если неионизированный элемент имеет в спектре дублет, то в спектре ионизированной формы того же элемента появится триплет. Отдельная целочисленная закономерность касалась расщепления линий в магнитном поле при аномальном эффекте Зеемана. В 1920 году, стремясь объяснить отсутствие в спектрах некоторых линий, Зоммерфельд предположил существование дополнительного квантового числа, которое назвал «внутренним квантовым числом» (по предложению Бора, оно получило обозначение j). Таким образом, каждый терм (энергетический уровень) характеризовался уже тремя квантовыми числами. Анализируя экспериментальные данные, учёный смог приписать числу j такие значения, чтобы выполнялось правило отбора Δj=±1; 0. Хотя выбор значений нового квантового числа допускал другие варианты, его введение оказалось полезным для упорядочивания спектров. Его физический смысл был прояснён в рамках «гипотезы магнитного остова», сформулированной Зоммерфельдом и Ланде. Согласно этой гипотезе, мультиплетная структура линий обусловлена своеобразным внутренним эффектом Зеемана, при котором внешний (оптический) электрон движется в магнитном поле, порождаемом ядром и внутренними электронами (атомным остовом). Этот подход позволил дать трактовку числа j, как характеристики полного момента импульса атома.

Ellipsenverein. Рисунок из второго издания книги Зоммерфельда «Строение атома и спектры» (1921)
Другим источником информации о строении атома были рентгеновские спектры, анализом которых Зоммерфельд занимался с 1915 года. Исходной в его рассмотрении была идея Косселя о появлении рентгеновского излучения в результате перехода электрона на одну из внутренних орбит атома, освободившуюся в результате ионизации. Зоммерфельд изучил проблему с позиций релятивистского обобщения теории Бора, получив выражение для рентгеновских дублетов L-серии (переходы на вторую от ядра орбиталь) с учётом экранирования заряда ядра электронами на более низких орбитах. Величина этого экранирования оказалась одинаковой для тяжёлых элементов от свинца до урана, что указывало на идентичность их внутреннего строения, однако она отличалась от целого числа, что не находило объяснения в рамках используемой модели. Расчёты не позволили также выявить причину отклонений от комбинационного принципа, которые наблюдались в рентгеновских спектрах. Для решения этих проблем предлагались различные варианты размещения электронов в оболочках. В 1918 году Зоммерфельд предложил свою модель устойчивого расположения электронов, известную как «связка эллипсов» (Ellipsenverein), однако основные вопросы остались без ответа. Не принесла успеха и модель оболочек кубической формы, которой он занимался в 1919—1920 годах. Разочарованный этими неудачами, Зоммерфельд обратился к выявлению эмпирических закономерностей в рентгеновских спектрах с последующим определением уровней энергии атомов и правил отбора для квантовых переходов. Эта деятельность, осуществляемая совместно с учениками, позволила существенно продвинуться по пути классификации и упорядочения экспериментальных результатов, представляемых посредством наборов квантовых чисел. Характеризуя отказ своего учителя от модельных представлений, Вернер Гейзенберг писал: «Он любил классическую физику с её точным выводом физических результатов из заданных вполне определённых представлений, но он понимал, что в новых областях физики, в которых законы природы ещё не известны, такими методами ничего нельзя добиться. Здесь правомочным было угадывание математического описания явлений. Для этого необходимы были двоякого рода способности, которыми Зоммерфельд обладал в высокой степени: 1) точное эстетическое чувство возможных математических форм; 2) безошибочное чутьё физического ядра проблемы.» — В.Гейзенберг. Влияние работ Зоммерфельда на современную физику // А.Зоммерфельд Пути познания в физике: сборник статей. — Москва: Наука, 1973. — Страница 297. Методологический приём, основанный на отказе от получения выводов из первых принципов (механических моделей) и заключавшийся в попытках непосредственного теоретического обобщения экспериментального материала в форме квантовых (целочисленных) закономерностей, оказал определённое влияние на деятельность учеников Зоммерфельда, приведшую в итоге к формулировке принципа запрета (Паули) и созданию квантовой механики (Гейзенберг). Однако далеко не все коллеги разделяли положительное мнение об этом подходе. Резкой критике его подверг Вилли Вин, назвав манипуляции Зоммерфельда с квантовыми числами не атомистикой (Atomistik), а скорее «атомной мистикой» (Atom-Mystik). Отрицательное отношение к творческому методу Зоммерфельда стало одной из причин отказа в присуждении ему Нобелевской премии по физике. Шведский физик Карл Озеен, главный противник кандидатуры немецкого учёного в Нобелевском комитете, настаивал, что основного внимания заслуживает не математический формализм, а наглядная физическая интерпретация, которой недоставало в работах Зоммерфельда. К тому же, результаты последнего не могли считаться окончательным решением проблем атомной физики, хотя и сыграли значительную роль в её развитии. Этого, по мнению Озеена, было недостаточно для присуждения премии. Состояние исследований по квантовой теории спектров Зоммерфельд отразил в монографии «Строение атома и спектры» (Atombau und Spektrallinien), первое издание которой вышло в 1919 году и которая неоднократно переиздавалась в последующие годы, дополняясь новым материалом. Книга получила широкую известность в научных кругах и, по определению Фридриха Пашена, стала «библией» для спектроскопистов. В 1929 году был впервые издан второй том этой монографии, ставший одним из первых учебников по квантовой механике.
Полуклассическая теория металлов
Зоммерфельд внимательно следил за развитием квантовой механики, её формализма и пропагандировал его в своих лекциях и выступлениях, однако в дискуссиях по принципиальным вопросам новой теории и её интерпретации он участия не принимал. Его больше интересовали широкие возможности для решения конкретных задач, открывшиеся после создания Эрвином Шрёдингером волновой механики. Его позиция по этому вопросу нашла отражение в письме Эйнштейну от 11 января 1922 года: «Я могу содействовать лишь технике квантов, Вы должны построить их философию». Уже после создания квантовой механики Зоммерфельд принял участие в становлении квантовой теории металлов. Классическая электронная теория Друде — Лоренца (1900—1905), основанная на модели идеального газа электронов, была неспособна объяснить термодинамические и магнитные свойства металлов. В конце 1926 года Вольфганг Паули успешно применил новую квантовую статистику Ферми — Дирака к описанию свободного вырожденного электронного газа и в рамках этой модели получил объяснение слабого парамагнетизма металлов. Зоммерфельд узнал об этой работе весной 1927 года, когда посетил Паули в Гамбурге, и предложил применить новый подход к проблемам, которые не могли быть решены в рамках чисто классической теории Друде — Лоренца. К осени 1927 года Зоммерфельду удалось далеко продвинуться по этому пути. Используя статистику Ферми — Дирака и применяя так называемое разложение Зоммерфельда (англ. Sommerfeld expansion), он вычислил удельную теплоёмкость свободного электронного газа при низких температурах, которая оказалась примерно на два порядка меньше классической, что устраняло специфические затруднения прежней теории. Далее он вывел для закона Видемана — Франца формулу, которая лучше согласовалась с экспериментом, а также дал качественное и отчасти количественное объяснение термоэлектрическим, термомагнитным и гальваномагнитным явлениям в металлах. Этот успех и активная пропаганда Зоммерфельдом своих результатов, которые были впервые представлены на знаменитой конференции памяти Алессандро Вольты на озере Комо (сентябрь 1927 года), привлекли внимание научного сообщества к электронной теории металлов. Дальнейшее её развитие происходило как в Мюнхене, так и в других научных центрах в Германии и за рубежом. Вскоре стало ясно, что ряд важных вопросов не находит ответа в рамках полуклассической теории Зоммерфельда (её также называют теорией Друде — Зоммерфельда или Зоммерфельда — Паули). Так, не получили удовлетворительного описания температурные зависимости электрического сопротивления и постоянной Холла. Кроме того, простая модель свободных электронов носила принципиально ограниченный характер и не учитывала взаимодействие электронов между собой и с ионами кристаллической решётки. Решение всех этих проблем было найдено лишь после создания полностью квантовомеханической зонной теории металлов, основы которой заложил Феликс Блох в 1928 году. В последующие годы Зоммерфельд не внёс непосредственного вклада в развитие квантовой теории твёрдых тел, однако продолжал привлекать к ней внимание посредством лекций и статей, ориентированных на химиков, инженеров и других представителей прикладных направлений. Он также стал автором нескольких специализированных обзоров по электронной теории металлов, в том числе большой статьи для Handbuch der Physik (1933), написанной совместной с Хансом Бете (последний проделал бо́льшую часть работы). Этот обзор в течение нескольких десятилетий оставался стандартным учебником для будущих специалистов по физике твёрдого тела. Награды и членства: Медаль Гельмгольца (Helmholtz-Medaille, 1917); Медаль Маттеуччи (1924);Медаль Макса Планка (1931); Медаль Лоренца (1939);Медаль Эрстеда (1948); Член Баварской (1908), Берлинской, Гёттингенской академий наук. Иностранный член Лондонского королевского общества (1926), Национальной академии наук США, Академии наук СССР (член-корреспондент с 1925, почётный член с 1929), Академии деи Линчеи, Индийской академии наук в Бангалоре (Indian Academy of Sciences), Королевского общества наук в Упсале (Royal Society of Sciences in Uppsala), Австрийской, Венгерской и Испанской академий наук. Почётные докторские степени университетов Ростока (University of Rostock), Ахена, Калькутты, Афин. Сочинения: Theorie des Kreisels, Bd 1-3, Lpz., 1897-1903 (совместно с F.Klein); в русском переводе - Электронная теория металлов, Ленинград - Москва, 1938 (совместно с Г.Бете); Механика, Москва, 1947; Дифференциальные уравнения в частных производных физики, Москва, 1950; Механика деформируемых сред, Москва, 1954; Оптика, Москва, 1953; Термодинамика и статистическая физика, Москва, 1955; Электродинамика, Москва, 1958; Строение и спектры, тома 1-2, Москва, 1956. Книги: Benz U. Arnold Sommerfeld. Eine wissenschaftliche Biographie. — Stuttgart, 1973; Франкфурт У.И. Специальная и общая теория относительности (исторические очерки). — Москва: Наука, 1968; Mehra J., Rechenberg H. The historical development of quantum theory. — Berlin: Springer, 1982. — Vol. 1; Eckert M., Pricha W., Schubert H., Torkar G. Geheimrat Sommerfeld — Theoretischer Physiker: Eine Dokumentation aus seinem Nachlass. — München: Deutsches Museum, 1984; Джеммер М. Эволюция понятий квантовой механики. — Москва: Наука, 1985; Eckert M. Die Atomphysiker. Eine Geschichte der theoretischen Physik am Beispiel der Sommerfeldschule. — Braunschweig/Wiesbaden: Vieweg, 1993; Seth S. Crafting the quantum: Arnold Sommerfeld and the practice of theory, 1890—1926. — MIT Press, 2010. Статьи: Born M. Arnold Johannes Wilhelm Sommerfeld // Obituary Notices of the Fellows of the Royal Society. — 1952. — Vol. 8. — P. 274—296; Франкфурт У.И., Френк А.М. Вопросы оптики и атомной физики в переписке между Эйнштейном и Зоммерфельдом // Эйнштейновский сборник 1969—1970. — Москва: Наука, 1970. — Страницы 301—330; Смородинский Я.А. Переписка А.Эйнштейна и А.Зоммерфельда // УФН. — 1971. — Том 104. — Страницы 526—528; Forman P., Hermann A. Arnold Sommerfeld // Dictionary of Scientific Biography. — New York: Charles Scribner's Sons, 1975. — Vol. 12. — P. 525—532; Hoddeson L. H., Baym G. The Development of the Quantum Mechanical Electron Theory of Metals: 1900—28 // Proceedings of the Royal Society of London A. — 1980. — Vol. 371. — P. 8—23; Арнольд Зоммерфельд // Храмов Ю.А. Физики: Биографический справочник. — Москва: Наука, 1983. — Страницы 117—118; Hoddeson L., Baym G., Eckert M. The development of the quantum-mechanical electron theory of metals: 1928—1933 // Reviews of Modern Physics. — 1987. — Vol. 59. — P. 287—327; Eckert M. Propaganda in Science: Sommerfeld and the Spread of the Electron Theory of Metals // Historical Studies in the Physical and Biological Sciences. — 1987. — Vol. 17. — P. 191—233; Беллони Л., Рейна Ч. Прецессия Томаса: Подход Зоммерфельда // Эйнштейновский сборник 1984—1985. — Москва: Наука, 1988. — Страницы 201—214; Schot S. H. Eighty years of Sommerfeld's radiation condition // Historia Mathematica. — 1992. — Vol. 19. — P. 385—401; Eckert M. Theoretical Physicists at War: Sommerfeld Students in Germany and as Emigrants // National Military Establishments and the Advancement of Science and Technology. Studies in the 20th Century History / Forman P., Sanchez-Ron J.-M. (eds.). — Kluwer Academic, 1996. — P. 69—86; Eckert M. Mathematics, Experiments, and Theoretical Physics: The Early Days of the Sommerfeld School // Physics in Perspective. — 1999. — Vol. 1. — P. 238—252; Bethe H. Sommerfeld's Seminar // Physics in Perspective. — 2000. — Vol. 2. — P. 3—5; Kant H. Arnold Sommerfeld – Kommunikation und Schulenbildung // Wissenschaft und Digitale Bibliothek: Wissenschaftsforschung Jahrbuch 1998. — 2000. — P. 135—152; Kragh H. Relativity and quantum theory from Sommerfeld to Dirac // Annalen der Physik. — 2000. — Vol. 9. — P. 961—974; Mehra J. Arnold Sommerfeld and atoms as conditionally periodic systems // J. Mehra. The golden age of theoretical physics. — World Scientific, 2001. — P. 372—403; Singh R. Arnold Sommerfeld – The supporter of Indian physics in Germany // Current Science. — 2001. — Vol. 81. — P. 1489—1494; Eckert M. The Practical Theorist: Sommerfeld at the Crossroads of Mathematics, Physics and Technology // Philosophia Scientia. — 2003. — Vol. 7. — P. 165—188; Грановский Я.И. Формула Зоммерфельда и теория Дирака // УФН. — 2004. — Том 174. — Страницы 577—578; Eckert M. Arnold Sommerfeld // New Dictionary of Scientific Biography. — Detroit: Charles Scribner's Sons, 2008. — Vol. 6. — P. 489—492; Seth S. Crafting the quantum: Arnold Sommerfeld and the older quantum theory // Studies In History and Philosophy of Science. — 2008. — Vol. 39. — P. 335—348; Schweber S. S. Weimar Physics: Sommerfeld’s Seminar and the Causality Principle // Physics in Perspective. — 2009. — Vol. 11. — P. 261—301; Seth S. Zweideutigkeit about “Zweideutigkeit”: Sommerfeld, Pauli, and the methodological origins of quantum mechanics // Studies In History and Philosophy of Modern Physics. — 2009. — Vol. 40. — P. 303—315; Eckert M. The troublesome birth of hydrodynamic stability theory: Sommerfeld and the turbulence problem // The European Physical Journal H. — 2010. — Vol. 35. — P. 29—51; Малыкин Г.Б. Некоммутативность сложения неколлинеарных скоростей в специальной теории относительности и метод геометрической фазы (к столетию со дня публикации работы А.Зоммерфельда) // УФН. — 2010. — Том 180. — Страницы 965—969.


1869
Екатерина Дмитриевна Кускова (урождённая Есипова; по второму браку — Прокопович)
русская политическая и общественная деятельница, публицистка и издательница, активистка революционного, либерального и масонского движений. Жена экономиста С.Н.Прокоповича. Екатерина Кускова, урождённая Есипова, родилась в Уфе, в семье гимназического учителя. Отец преподавал словесность в местной гимназии, затем служил акцизным чиновником, мать была простой малограмотной татаркой. Начальное образование Кускова получила в Саратовской женской гимназии. В 1884 году в возрасте 15 лет осталась без родителей: отец застрелился, мать умерла от туберкулёза. Чтобы прокормить себя и младшую сестру, Кускова вынуждена была взять на себя работу матери по управлению богадельней. За пропуски уроков была исключена из гимназии, однако в 1885 году успешно закончила её, сдав экзамены экстерном. В том же году вышла замуж за гимназического учителя И. П. Ювеналиева, от которого имела двоих детей. Ювеналиев в прошлом был участником народнических кружков, и они с женой организовали на квартире домашний университет, где обучали гимназисток естественным наукам и читали труды писателей-народников. В 1889 году Ювеналиев умер от туберкулёза, и Екатерина осталась вдовой. В 1890 году Кускова переехала в Москву и поступила на акушерские курсы. Здесь она попала в студенческие народнические кружки, занималась распространением нелегальной литературы. В 1891 году вернулась в Саратов, где поступила на фельдшерские курсы. Участвовала в борьбе с эпидемией холеры, стала свидетельницей холерного бунта. В Саратове продолжала нелегальную деятельность, участвовала в народническом кружке Н.М.Астырева, познакомилась с известными революционерами М.А.Натансоном и В.М.Черновым. Принимала участие в создании революционной партии «Народное право», разгромленной полицией вскоре после основания. За участие в революционном кружке была привлечена к уголовной ответственности, отсидела 1 год в тюрьме и 3 года находилась под гласным надзором полиции. Заключила фиктивный брак с заключённым студентом-«народоправцем» Кусковым, державшим голодовку, с целью вызволить его из тюрьмы. С этого времени носила фамилию Кускова, под которой и приобрела известность. В 1894 году переехала в Нижний Новгород, где познакомилась с В.Г Короленко, Н.Ф.Анненским, М.Горьким и своим будущим мужем Сергеем Прокоповичем. Здесь перешла от народничества к новому учению марксизма. Занималась пропагандой среди сормовских рабочих. В 1895 году вышла замуж за С.Н.Прокоповича, а в 1896 вместе с ним выехала за границу для лечения от туберкулёза. За границей познакомилась с Г.В.Плехановым и другими вождями русской социал-демократии, вместе с мужем вступила в «Союз русских социал-демократов за границей». Слушала лекции по социальным наукам в Брюссельском университете, изучала европейское профсоюзное движение. В скором времени обнаружила идейные разногласия с русскими социал-демократами.
Социал-демократия, ревизионизм и экономизм
Проживая за границей, Кускова и Прокопович познакомились с новейшими ревизионистскими течениями в европейской социал-демократии. Особенность этих течений, восходящих к Э. Бернштейну, состояла в том, что они делали упор на экономической борьбе рабочего класса в ущерб политической. Вернувшись в Россию, Кускова и Прокопович стали пропагандировать новое понимание социал-демократии, что привело их в столкновение с русскими марксистами. В 1899 году Кускова написала документ, содержавший краткое изложение её ревизионистских воззрений. Документ, не предназначавшийся для печати, получил известность в марксистских кружках под названием «Кредо» (лат. «Credo»). Название было присвоено ему без ведома автора. В документе Кускова утверждала, что борьба социал-демократов за создание пролетарской партии и захват политической власти не имеет в условиях России никаких перспектив. Поэтому задача русских социал-демократов должна состоять не в том, чтобы захватывать власть, а в том, чтобы участвовать в экономической борьбе рабочих с капиталистами и помогать другим оппозиционным силам в борьбе за политические свободы. Подобного рода воззрения получили название «экономизма». Кусковское «Кредо» вызвало резкую реакцию со стороны ортодоксальных марксистов. По инициативе А.И.Ульяновой-Елизаровой «Кредо» было отправлено в Минусинскую ссылку, где отбывал наказание её брат В.И.Ульянов-Ленин. Ознакомившись с документом, Ленин усмотрел в нём смертельную опасность для русской социал-демократии и немедленно взялся писать его опровержение. Написанная Лениным статья была озаглавлена «Протест российских социал-демократов». Под ней были собраны подписи ссыльных марксистов Минусинского и Туруханского края; в таком виде она была отправлена за границу и опубликована в марксистской печати. В статье Ленин утверждал, что идеи, изложенные в «Кредо», грозят «совращением русской социал-демократии с намеченного уже ею пути — образования самостоятельной политической рабочей партии». «Пролетариат должен стремиться к основанию самостоятельных политических рабочих партий, главной целью которых должен быть захват политической власти», — утверждал Ленин. Протест Ленина был поддержан также лидерами русских социал-демократов за границей во главе с Г.В.Плехановым. По инициативе Плеханова Кускова и Прокопович были исключены из «Союза русских социал-демократов за границей», а их взгляды подверглись осуждению. Разойдясь с социал-демократами, Кускова и Прокопович не вошли и в другое, народническое течение в русском революционном движении. Впоследствии Кускова утверждала, что их с Прокоповичем разрыв с партийными революционерами был обусловлен не столько политическими, сколько моральными разногласиями. В письме к В.Л.Бурцеву она писала: «Оба мы были влюблены в культуру, в знание, в честность познания, в мораль и в прочие глупости, с теперешней точки зрения. И вот с этой-то вышки культуры, на которой мы себя мнили, нам обоим революционная среда была глубоко противна. Ложь, провокация, цель оправдывает средства — и оазисы (только оазисы) настоящего геройства… Мы выскочили оттуда, как ошпаренные.»
«Союз освобождения» и начало Первой русской революции
Порвав отношения с революционными партиями, Кускова и Прокопович в начале 1900-х годов примкнули к либеральному движению и приняли участие в создании нелегальной организации «Союз освобождения». Решение о создании организации было принято в 1903 году на съезде в Шафгаузене, в котором участвовало около 20 человек, включая Кускову и Прокоповича. Либеральный «Союз освобождения» ставил своей главной и фактически единственной целью завоевание в России политической свободы, что позволяло ему объединять людей разных политических убеждений. Войдя в «Союз освобождения», Кускова и Прокопович заняли в нём видное положение и приняли самое активное участие в его деятельности. «Здесь, — вспоминала Кускова, — можно было делать „революционное дело“, не боясь продать чёрту душу, то есть замараться какой-нибудь грязью от „партийной диктатуры“. Это было единственное светлое пятно в нашей политической карьере». В январе 1904 года на съезде «Союза освобождения» Кускова и Прокопович были избраны в состав его руководящего Совета. По своему составу «Союз освобождения» делился на два крыла: правое и левое. В правое входили либеральные представители земств, а левое составляли в основном выходцы из среды социал-демократов, порвавшие с ортодоксальным марксизмом и прошедшие через различные формы ревизионизма. В это крыло входили многие известные мыслители и общественные деятели: П.Б.Струве, Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк, Б.А.Кистяковский, В.Я.Яковлев-Богучарский и другие. Кускова и Прокопович примыкали к этому левому крылу. Особенно сильное влияние левое крыло имело в Петербурге. Здесь представителям «Союза освобождения» удалось вовлечь в свои ряды широкие слои интеллигенции. Им удалось подчинить своему влиянию такие общественные организации, как Вольно-экономическое общество, Техническое общество и другие. Работая в «Союзе освобождения», Кускова занималась распространением нелегальной литературы, в частности, журнала «Освобождение», издаваемого Струве. Осенью 1904 года, на фоне неудач в русско-японской войне, в стране по инициативе «Союза освобождения» началась кампания земских петиций. Земства и другие общественные организации обращались к царю с требованиями введения конституции и народного представительства. Стремясь расширить своё влияние, петербургские «освобожденцы» стали предпринимать попытки агитации в среде простого народа. С целью агитации в широких массах с осени 1904 года ими стали издаваться дешёвые газеты «Наша жизнь» и «Наши дни». Редактором газеты «Наша жизнь» была выбрана Кускова. В газете в популярной форме пропагандировались идеи народного представительства и политической свободы, а экономическое положение рабочих связывалось с их политическим бесправием. Чтобы проникнуть в рабочую среду, в ноябре 1904 года Кускова, Прокопович и Богучарский встретились с лидером легальной организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга» священником Георгием Гапоном. На встрече они предложили ему с рабочими принять участие в кампании земских петиций. Гапон с энтузиазмом схватился за эту идею и обещал употребить всё своё влияние на рабочих, чтобы провести её в рабочем «Собрании». По договорённости с Гапоном в отделах «Собрания» стали распространяться газеты «Наша жизнь» и «Наши дни». Рабочие читали их, а руководители «Собрания» давали им необходимое толкование, что привело к быстрой политизации рабочего населения Петербурга. 9 января 1905 года более 200000 петербургских рабочих во главе со священником Гапоном двинулись к Зимнему дворцу с требованием политических свобод и народного представительства. Расстрел царскими войсками этого шествия положил начало Первой русской революции 1905—1907 годов.

Журнал «Без заглавия»
Манифест 17 октября и группа «Без заглавия»
Во время Революции 1905—1907 годов Кускова активно работала в освободительном движении. Продолжала редактировать газету «Наша жизнь», ведшую агитацию в пользу политической свободы. Участвовала в съездах «Союза освобождения», выступала за единый фронт всех оппозиционных самодержавию сил. После Манифеста 17 октября в рядах «Союза освобождения» произошёл раскол. Представители правого крыла организации решили поддержать инициативу правительства и приступили к созданию парламентской партии, получившей название Конституционно-демократической партии (кадетов). Кадеты готовились к парламентской деятельности в Государственной Думе, что предполагало готовность сотрудничать с царским правительством. Левое крыло во главе с Кусковой отказалось поддерживать правительство и настаивало на продолжении борьбы за свержение монархического строя. Идеалом этой группы был созыв Учредительного собрания и установление демократической республики. В этом отношении представители левого крыла примыкали к революционным партиям — социал-демократам и эсерам, также не принявшим Манифеста 17 октября. В октябре 1905 года на учредительном съезде Конституционно-демократической партии Кускова была избрана в состав Центрального Комитета этой партии, однако отказалась в него войти. Вместе с группой единомышленников она пыталась сохранить «Союз освобождения», а после его окончательного распада основала особую внепартийную группу «Без заглавия». В состав этой группы вошли те представители левого крыла «Союза освобождения», которые отказались примкнуть к кадетской партии. Костяк группы составляли Е.Д.Кускова, С.Н.Прокопович и В.Я.Яковлев-Богучарский; кроме них сюда входили В. В. Хижняков, В.В.Водовозов, В.В.Португалов, А.С.Изгоев, В.С.Голубев, Л.Я.Гуревич и другие. С начала 1906 года группа «Без заглавия» стала издавать одноимённый политический журнал. Издателем журнала «Без заглавия» числилась Кускова, редактором — Прокопович. На страницах журнала подвергались критике как правые, так и левые политические партии; правые — за готовность сотрудничать с правительством, левые — за партийную нетерпимость, сектантство и экстремизм. В программной статье Кускова утверждала, что разделение на партии вносит раскол в единый фронт борьбы с царским режимом и ослабляет силы оппозиции. Сама Кускова заявляла себя сторонницей «критического социализма» Э.Бернштейна. Группа «Без заглавия» не приобрела большого политического влияния и осталась маргинальным течением в русской политической жизни. После наступления столыпинской реакции журнал «Без заглавия» был закрыт, и группа прекратила своё существование. После закрытия журнала Кускова продолжала публицистическую деятельность в других изданиях. Сотрудничала в газете «Товарищ» (1906—1907), «Русские ведомости» (1908), журнале «Наш современник» (1912—1914) и т. д. Участвовала в борьбе за женское равноправие, а также в кооперативном движении. Цели и идеалы кооперативного движения изложила в работе «Сон под первое мая (сказка-правда)».
Участие в масонской деятельности
После поражения Революции 1905—1907 годов Кускова и её единомышленники стали искать новые формы борьбы за политическое освобождение России. Одной из таких форм было выбрано, по версии Кусковой, масонство, его политизированная часть, отошедшая от традиционных форм масонской работы. Масонство существовало в России с 18 века и было удобной формой тайной организации для объединения людей, ставивших перед собой общие цели. В 1910 году в либеральном российском масонстве произошёл сдвиг в сторону политики. В 1912 году, на учредительном конвенте была создана особая организация — «Великий восток народов России», ставившая перед собой чисто политические цели. Сама Кускова в 1955 году в письме к Н. Вольскому (Валентинову) сообщала об этом движении следующее:
Движение началось вскоре после гибели Революции 1905—1907 годов и последовавших политических репрессий;
Движение не имело никакой связи с зарубежным масонством; в нём не было никаких ритуалов и никакой мистики;
Цель масонского движения была чисто политическая — возродить в новой форме «Союз освобождения» и работать в подполье на освобождение России;
Масонская форма движения была выбрана для того, чтобы вовлечь в него представителей высших классов и правящих кругов;
Посвящение в масонство состояло в одной только клятве, обязывающей хранить полное и абсолютное молчание.
По утверждению самой Кусковой, никто из участников движения этой клятвы никогда не нарушил. Исследования историка Г.М.Каткова подтверждают, что о политическом масонском движении было практически ничего не известно Департаменту полиции: в архивах этого ведомства не было найдено о нём никаких документов. В масонском движении не было агентов-осведомителей. На этом же настаивал Генеральный Секретарь ВВнР А.Ф.Керенский, который после Февральской революции имел доступ к царским архивам. По воспоминаниям Кусковой, в число участников движения входило большое количество известных политических и общественных деятелей, учёных, представителей высших классов, военного сословия. «У нас везде были свои люди», — вспоминала Кускова. «Такие общества, как Вольно-экономическое, Техническое были захвачены целиком… К Февральской революции ложами была покрыта вся Россия». На самом же деле, число членов ВВнР не превышало 400 человек, в момент максимального расцвета этой организации. По воспоминаниям Кусковой, на её квартире происходили совещания, на которых вырабатывались планы политического освобождения России. На одном из таких совещаний в апреле 1916 года был намечен будущий состав Временного правительства. По разным свидетельствам, не менее пяти членов первого состава Временного правительства были масонами. П.Н.Милюков, не бывший масоном, вспоминал, что несколько членов правительства были связаны какими-то тайными обязательствами, исходящими из одного и того же источника. В дальнейшем, в условиях партийной борьбы за власть, ВВнР, предположительно, распался из-за внутренних межпартийных противоречий. Существует также версия, отражённая в работах историков А.И.Серкова и С.Карпачёва, что ВВнР прекратил свою деятельность после Октябрьской революции, так как был ориентирован на политические цели, которые рухнули вместе со свержением Временного Правительства и его главы — Керенского.
Февральская революция и победа большевиков
После победы Февральской революции Кускова стала одним из убеждённых сторонников нового строя. Поддерживая тесную связь с А.Ф.Керенским и другими лидерами Временного правительства, до конца отстаивала идеалы Февральской революции.
Сразу же после победы революции, в апреле 1917 года, Кускова начала издавать демократическую и социалистическую газету «Власть народа». Газета ставила перед собой следующие задачи: «В области политической — укрепление демократической республики и проведение идей народовластия в сознание широких масс населения; в области социальной — защита интересов трудящихся классов и объединение трудовых масс на творческой работе преобразования всего хозяйственного строя на основах социализма». В газете Кусковой сотрудничали известные политические деятели разных направлений: С.Н.Прокопович, А.Н.Потресов, М.М.Винавер, С.П.Мельгунов, Н.В.Чайковский, Б.В.Савинков и другие. Сама Кускова вела в газете обзор внутренней жизни. Одновременно Кускова активно участвовала в кооперативном движении, на которое возлагала большие надежды. В кооперации видела путь к построению социалистического общества. В газете «Власть народа» кооперативному движению уделялось особое внимание. На страницах своей газеты Кускова призывала к объединению всех демократических сил страны — от кадетов до социалистов. Одновременно беспощадно критиковала левых и правых политических экстремистов, стремившихся к захвату власти. Особенно резко Кускова выступала против В.И.Ленина и большевиков, которых считала безответственными авантюристами: «…Ленин — вреден. Ленин действует на несознательные головы. Ленин вносит сумбур и разложение в армию. Ленин приглашает к захватам — Лениных в России многое множество. Ленин — это безответственная демагогия. Ленин — это в лучшем случае утопист, не чувствующий под ногами почву… С ленинством, то есть со стихией, не знающей земли, надо бороться убеждением…» В отношении войны с Германией Кускова придерживалась оборонческих позиций, выступая за войну до победного конца. В связи с этим резко критиковала пораженчество большевиков, обвиняя последних в предательстве. О Ленине отзывалась так: «Вся его политика есть политика предательства. Вся его политика — кинжал в спину не только армии, но и революции». Не менее резко Кускова критиковала кадетов, которые в поисках противовеса большевикам сделали ставку на генерала Л.Г.Корнилова. Будучи противницей всякой диктатуры, Кускова считала, что «корниловщина противостоит демократии». После раскола политических сил, вызванных корниловским мятежом, Кускова оставалась одним из последних защитников Временного правительства. В июле 1917 года муж Кусковой С.Н.Прокопович стал одним из последних министров правительства Керенского. Сама Кускова в сентябре 1917 года на Демократическом совещании была выбрана делегатом от кооператоров во Временный совет Российской республики (Предпарламент). Выступая на заседании Предпарламента, призывала объединиться для обороны страны от внешнего врага. Во время Октябрьского переворота активно помогала защитникам Временного правительства, осаждённым в Зимнем дворце. После победы большевиков продолжала издавать газеты «Власть народа» и «Право народа», находившиеся в непримиримой оппозиции к новой власти. В 1918 году газеты были закрыты большевиками.
Власть большевиков и высылка из России
После прихода к власти большевиков Кускова и Прокопович не захотели эмигрировать и решили остаться в России. В развернувшейся Гражданской войне не примкнули ни к одной из борющихся сторон. Выступали одинаково как против красной, так и против белой диктатуры. По признанию Кусковой, реставрационные стремления участников Белого движения были им так же чужды, как и крайности большевизма. Оставались жить в большевистской России, «не сгибая голов, каждую минуту рискуя эти головы потерять». Открыто осуждали поведение большевиков при встречах с высокопоставленными советскими чиновниками.
При советской власти продолжали попытки заниматься общественной деятельностью. Осенью 1918 года по инициативе В.Г.Короленко Кускова и ряд других общественных деятелей организовали «Лигу спасения детей», занимавшуюся устройством приютов и колоний для беспризорых детей. В руководство «Лиги» входили Е.Д.Кускова, Н.М.Кишкин, Е.П.Пешкова и другие известные лица. «Лига спасения детей» была легальной организацией, утверждённой Советом народных комиссаров. У «Лиги» было свыше 18 колоний, 11 детских садов, санаторий, детские клубы и огороды. Детей брали прямо с улицы. За 2,5 года своего существования «Лига» помогла 3,5 тысячам детей-сирот. В 1920 году «Лига» обратилась к советскому правительству с просьбой разрешить получать помощь для голодающих детей из-за границы. Однако большевики усмотрели в этом предложении политический подвох. Кусковой и Кишкину было запрещено выезжать за границу, а к началу 1921 года все детские приюты «Лиги» были переданы в ведение правительства. Как заявил один советский чиновник, «мы не можем позволить Кишкиным и Кусковым воспитывать пролетарских детей, хотя бы и беспризорных». В 1921 году, когда в России разразился жестокий голод, Кускова, Прокопович и Кишкин решили организовать общественный комитет для помощи голодающим. С этим предложением они, при посредстве М. Горького, обратились к советским властям, которые после обсуждения вопроса выдали им такое разрешение. В июле 1921 года в Москве был основан «Всероссийский комитет помощи голодающим» (сокращённо ВК Помгол), в состав которого вошли многие видные представители дореволюционной интеллигенции. Почётным председателем ВКПГ был избран В.Г.Короленко, а в его руководство входили С.Н.Прокопович, Е.Д.Кускова, Н.М.Кишкин, Ф.А.Головин, H.Н.Кутлер, М.В.Сабашников и другие известные в прошлом деятели. Большевики дали комитету ироническое прозвище «Прокукиш» (по первым слогам фамилий организаторов). Отношение большевиков к комитету было крайне подозрительным, но его решили использовать для получения продовольственной помощи из-за границы. В письме к Н.А.Семашко Ленин писал: «От Кусковой возьмем имя, подпись, пару вагонов от тех, кто ей (и эдаким) сочувствует. Больше ни-че-го». Комитет помощи голодающим просуществовал недолго. Уже в августе 1921 г. до Ленина дошли слухи, что на одном из совещаний комитета Прокопович держал «противоправительственные речи». Ленин немедленно написал письмо И.В.Сталину, в котором поручил Политбюро распустить комитет и арестовать его руководителей. В действиях комитета Ленин усмотрел открытую подготовку заговора против советской власти. Кускову, Кишкина и других было поручено выслать из Москвы, а Прокоповича месяца три продержать в тюрьме до выяснения всех обстоятельств дела. Одновременно Ленин поручил организовать газетную травлю против членов комитета: «Газетам дадим директиву: завтра же начать на сотни ладов высмеивать „Кукишей“… Изо всех сил их высмеивать и травить не реже одного раза в неделю в течение двух месяцев». В результате решения ВЧК в ноябре 1921 года Кускова и Прокопович были административно высланы в Вологодскую область, а затем проживали в других северных областях России. В следующем году их снова вернули в Москву, а в июне 1922 года выслали за границу.

Екатерина Кускова
Жизнь и деятельность в эмиграции
После высылки из России Кускова и Прокопович поселились в Берлине. Продолжали заниматься общественной деятельностью и публицистикой. В Берлине Кукова была избрана председателем Берлинского комитета помощи заключённым и ссыльным в России (Политического Красного Креста). Эта организация занималась организацией помощи российским политзаключённым. В Москве аналогичную организацию возглавляли знакомые Кусковой Е.П.Пешкова и М.Л.Винавер, с которыми она поддерживала активную переписку. В 1924 году Кускова переехала в Прагу, где сотрудничала в различных газетах: «Последние новости», «Дни», «Новое слово» и в журналах «Современные записки», «Воля России», «Новый журнал» и т. д. В Чехословакии Кускова продолжала играть видную роль в политической жизни русской эмиграции. Её квартира в Праге была своего рода политическим салоном. Вместе с П.Н.Милюковым вела преговоры по созданию «Республиканско-демократического объединения». Тактика этой организации состояла во внутреннем «обволакивании» советской власти путём проникновения в неё «здоровых сил» и внутреннем перерождении большевистского режима. Образцом этой тактики служила деятельность масонских организаций накануне Февральской революции. Кускова была противником военных походов против советской власти и выражала уверенность, что в условиях нэпа существует возможность внутренней эволюции советского строя. В своих публикациях и выступлениях по радио она призывала эмигрантов искать достойных путей возвращения на родину. В письме к В.Л.Бурцеву писала о большевизме: «Глубоко также верим, что он самоочистится, уже очищается, и сделает это глубже, прочнее, вернее — без помощи Национальных комитетов и в особенности „национально-фашистских“ спасителей». Идеология «возвращенчества», проповедуемая Кусковой, вызывала резкую критику со стороны её бывших соратников, таких как П.Б.Струве, А.Ф.Керенский, Н.Д.Авксентьев и других. Последующие события, связанные с приходом к власти Сталина и установлением тоталитарного режима, развеяли иллюзии «возвращенцев». После оккупации Чехословакии Гитлером в 1939 году Кускова с Прокоповичем перебрались в Женеву, где и прожили до конца жизни. Кускова продолжала заниматься публицистической деятельностью, сотрудничала в газете «Новое русское слово», в «Новом журнале» и других изданиях. Во время Второй мировой войны занимала сторону Советского Союза, надеялась, что после победы над фашизмом появится возможность вернуться в Россию. Этим иллюзиям также не суждено было сбыться. Кускова прожила в эмиграции более 35 лет, до конца веря в возможность возвращения в Россию, но так и не дождалась этой возможности. В 1955 году умер Сергей Прокопович, а сама Кускова скончалась в Женеве 22 декабря 1958 года. Сочинения: Сон под первое мая. (Сказка-правда). — Женева: Союз русских социалдемократов, 1898. — 23 страницы; Стачка Лжи. Волшебная сказка. — 2-е изд. — Женева: Союз рус. социалдемократов, 1898. — 8 страниц; Приложение 2. Полный текст «Cгеdо». // Астров В. Экономисты — предтечи меньшевиков. (Экономизм и рабочее движение в России на пороге XX века) / 2-е издание. Под редакцией и с предисловием М.Н.Покровского. — Москва: Красная новь; Главполитпросвет, 1924. — Страницы 132—136; Из наследия Е.Д.Кусковой. // О.Л.Воронин Силуэты Востока и Запада. — Иркутск, 2006. — Страницы 65—136. (Воспоминания, фрагменты из писем Е Д.Кусковой к М.А.Бегман и Н.А.Рубакину) Литература: Даманская А. Е.Д.Кускова: К 80-летию со дня рождения // Русские новости.— Париж, 1949.— 2 декабря (№ 235).— Страница 3; [Редакция]. Е.Д.Кусковой сегодня — 80 лет; Алданов М. О Е.Д.Кусковой; Вельмин А. К 80-летию Е.Д.Кусковой: (Письмо из Парижа); Аронсон Г. «Кредо» Е.Д.Кусковой: (Страница истории русского социализма) // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1949.— 6 декабря (№ 13738).— Страницы 2, 3; Вейнбаум М. На разные темы: Е.Д.Кускова и её противники // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1950.— 1 марта (№ 13823).— Страница 3; Вейнбаум М. На разные темы: Екатерина Дмитриевна Кускова // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1958.— 27 декабря (№ 16718).— Страница 3; Новиков М. Памяти Е.Д.Кусковой // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1959.— 2 января (№ 16724).— Страница 2; Уланов Б. Памяти Екатерины Дмитриевны Кусковой // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1959.— 8 января (№ 16730).— Страница 3; Варга Р. Памяти Е.Д.Кусковой // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1959.— 11 января (№ 16733).— С. 6 (Письма в редакцию); Аронсон Г. Е.Д.Кускова // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1959.— 1 февраля (№ 16754).— Страница 2; Гурвич Л. Памяти Е.Д.Кусковой-Прокопович // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1959.— 15 февраля (№ 16768).— Страница 3; Андреев Г. Встреча с прошлым: (Памяти Е.Д.Кусковой) // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1959.— 22 марта (№ 16803).— Страницы 3, 5; Вейнбаум М. На разные темы: Памяти Е.Д.Кусковой // Новое русское слово.— Нью-Йорк, 1959.— 30 декабря (№ 17086).— Страница 3; Ерофеев Н. Д. Кускова Екатерина Дмитриевна // Русские писатели, 1800—1917: Биографический словарь.— Москва, 1994.— Том 3: К-М.— Страницы 246—248: портр. ISBN 5-85270-112-2; Серков А.И. Русское масонство, 1731—2000: Энциклопедический словарь.— Москва: РОССПЭН, 2001.— Страницы 449—450. ISBN 5-8243-0240-5; «Наш спор с Вами решит жизнь»: Письма М.Л.Винавера и Е.П.Пешковой к Е.Д.Кусковой. 1923—1936. Составление, предисловие и комментарии Л.А.Должанской. — Москва: Братонеж, 2009. — ISBN 978-5-7873-0421-3; «Не будь России, многие "культурные" нации полетели бы вверх тормашками» (Из воспоминаний и переписки Е.Д.Кусковой) // О.Л.Воронин Силуэты Востока и Запада. — Иркутск, 2006. — Страницы 54—64; Протокол допроса Е.Д. Кусковой, произведенный ВЧК от 6 сентября 1921.