[442x698]
1897
Тиана Лемниц (немецкое имя — Tiana Lemnitz)
немецкая певица (сопрано). Родилась в городе Мец, Лотарингия (немецкая территория после франко прусской войны). Она училась в родном Меце и продолжила образование во Франкфурте на Майне. Дебютировала в Русалке Лорцинга в 1920. С 1922 до 1928 пела в Ахене Лемниц впоследствии сделала выдающуюся карьеру в качестве члена Ганноверской Оперы с 1928 до 1933, Дрезденская государственная Опера с 1933 до 1934, и Берлинская Оперы с 1934 до 1957. Она гастролировала в Вене, Мюнхене, Риме, лондонском Ковент Гарден (1936, 1938) и театре Колон Буэнос-Айреса (1936, 1950). Репертуар Лемниц включал много ведущих ролей в немецкой, итальянской, французской, и русской опере. Среди ее лучших ролей героини Моцарта (такие как Памина), Агата Вебера , Аида и Дездемона Верди , Микаэла в Кармен , Эльза в Лоэнгрине, Мими в Богеме и Октавиан в Кавалере Роз ( позже она стала замечательной Маршальшей). Тиана Лемниц ушла со сцены в 1957. Она дожила до глубокой старости, скончавшись в городе Берлин, Германия, 5 февраля 1994 года. Репертуар певицы довольно обширен и включает оперы Моцарта, Вебера, Вагнера (в них её участие оценивалось особенно высоко), Верди, Бизе, Чайковского (пела Татьяну в "Евгении Онегине"), Пуччини, Р.Штрауса... Биограф Вагнера Эрнест Ньюман (Ernest Newman) отмечал, что её исполнение партии Эвы (в "Нюрнбергских мейстерзингерах" была самым лучшим из всех, которые ему доводилось слышать. Сценическими партнёрами Тианы Лемниц были Торстен Ральф (Torsten Ralf), Герберт Янссен (Herbert Janssen), Людвиг Вебер (Ludwig Weber) и др


1897
Патриарх Максим V (греческое имя — Πατριάρχης Μάξιμος Ε΄; имя при рождении — Ма́ксимос Вапордзи́с, Μάξιμος Βαπορτζῆς)
епископ Константинопольской православной церкви; с 1946 по 1948 годы — патриарх Константинопольский; с 1948 по 1972 годы — титулярный митрополит Эфесский. Родился в Синопе Понтийском, Османская империя, на севере черноморского побережья Турции. Окончил восьмилетнюю школу в Синопе. По рекомендации митрополита Амасийского Германа (Каравангелиса) в 1912 года поступил в Халкинскую богословскую школу, которая располагалась в Свято-Троицком монастыре на острове Халки в Мраморном море. Занятия в ней были прерваны в ходе первой мировой войны. В 1916-1917 годы семинаристы были призваны в турецкую армию, Вапордзис служил в военном лагере Селимие (ныне в черте Стамбула). Там он серьезно заболел и вернулся в Стамбул, где поселился в монастыре в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник». 16 мая 1918 года принял монашеский постриг с сохранением крестильного имени и митрополитом Каллиопольским Константином (Койдакисом) был рукоположен во диакона. Летом 1918 года он был направлен служить и преподавать в Тире в Малой Азии. После возобновления работы Халкинской школы иеродиакон Максим продолжил в ней занятия и окончил ее в 1919 году. Служил архидиаконом митрополитов Халкидонского Григория (Зервудакиса) и Эфесского Иоакима (Эвтииуса), а в 1920 году стал патриаршим архидиаконом в Константинополе. Служил на разных секретарских постах в совете Халкинской богословской школы. 27 октября 1922 года патриарх Константинопольский Мелетий IV назначил его кодикографом, а 15 апреля 1924 года патриарх Константинопольский Григорий VII определил его младшим секретарём Священного синода. 17 декабря 1927 года стал главным синодальным секретарём. 1 января 1928 года в Патриаршем храме святого Георгия патриархом Константинопольским Василием III был рукоположён в сан священника и возведён в достоинство архимандрита.
Митрополит
8 февраля 1930 года решением Священного синода Константинопольской православной церкви избран митрополитом Филадельфийским с оставлением в должности главного секретаря Священного синода. 9 марта 1930 года в патриаршем Георгиевском соборе состоялась его епископская хиротония, которую возглавил патриарх Константинопольский Фотий II. 16 мая 1931 года уволен от должности главного секретаря Священного синода. С 9 сентября 1931 года по 28 июня 1932 года временно исполнял обязанности великого протосингела Константинопольской патриархии. 28 июня 1932 года стал митрополитом Халкидонским. 29 декабря 1935 года скончался патриарх Константинопольский Фотий II. Митрополит Максим считался ведущим кандидатом в патриархи, но префект Стамбула исключил его кандидатуру. В течение всего последующего патриаршества Вениамина (январь 1936 — 17 февраль 1946) митрополит Максим был его советником, став ключевой фигурой со стороны Константинопольского патриархата в снятии 22 февраля 1945 года под давлением со стороны властей СССР и вопреки воле правительства Греции схизмы с Болгарской церкви.
Патриарх Константинопольский
20 февраля 1946 года избран на Константинопольский патриарший престол. Стремясь расширить внешние связи Церкви, патриарх учредил информационную службу патриархии. Он направил четверых студентов на аспирантуру в западные страны, а также делегацию в только что основанный Всемирный совет церквей в 1948 году. Своими энергичными действиями помог Константинопольской церкви вернуть себе ряд имений в Валукли и Спасский храм в Галате. Патриарх принял определяющее участие в решении Кипрского церковного вопроса в 1946 году. На Пасху 1946 года был возобновлён обычай, выпавший из употребления после 1917 года, по которому дипломатический представитель России (в то время СССР) сопровождал ночью патриарха от патриаршей резиденции до храма. Во время официального визита в мае 1947 года в раздираемую гражданской войной Грецию, будучи встречен с большим почётом самим королём, патриарх отказался определённо встать на сторону роялистов и осудить коммунистов. Вместо этого он призвал греческий народ прекратить «братоубийственное бичевание» и стремиться любовью залечить посеянную ненависть. Хотя принято считать, что симпатизировал левым силам и имел тесные связи с Московским патриархатом, он не собирался отказываться от своих «вселенских» прерогатив или уступать их Русской церкви. Так, он продлил существование под своим омофором Западноевропейского экзархата русских церквей в 1946 году и воспрепятствовал намерению Московской патриархии провести в Москве всеправославное совещание в статусе вселенского собора.
На покое
Под сильнейшим давлением турецких властей и греческого королевского правительства патриарх Максим был вынужден уйти на покой. 18 октября 1948 года патриарх подал председателю Синода митрополиту Халкидонскому Фоме (Саввопулосу) заявление об уходе на покой под предлогом болезни. Бывший патриарх Максим был назначен титулярным митрополитом Эфесским и оставался им до кончины, пребывая в стороне от внешнецерковных дел. На Константинопольском престоле его заместил архиепископ Северной и Южной Америки Афинагор (Спиру), прибывший в Стамбул на личном самолёте президента США Гарри Трумана. В аналитическом обзоре «Позиция коммунистического государства по отношению к православной церкви», составленном в 1952 году для американской разведки, прямо говорилось: «…тот факт, что патриарх Максим был вынужден подать в отставку, объясняется не только причиной нездоровья, но и политическими мотивами, так как, по мнению турецкого правительства, он не придерживался антисоветского направления». В декабре 1948 — июне 1949 года находился на лечении в Швейцарии, впоследствии до конца жизни проживал в Фанараки (Фенербахче) близ Халкидона (Кадыкёя, ныне в черте Стамбула). Патриарх Афинагор лишил его права участия в заседаниях Синода, держал в изоляции и даже прекратил ему выплату патриаршего пособия. Патриархия не оказывала бывшему патриарху материальной и медицинской помощи. По словам самого Максима, его «безжалостно и немилосердно выбросили на улицу». Несколько человек, которым удалось увидеться с ним в конце 1950-х годов, свидетельствовали, что он не был ни душевнобольным, ни невменяемым. Когда в 1965 года патриарха Максима спросили, в чём была причина отставки, он с грустью ответил: «Hе стоит комментировать, каким образом они меня низложили». Духовные чада Максима, возведённые им в архиерейское достоинство, не сделали ничего для изменения его положения. В конце 1971 года заболел острой пневмонией. Умер в Фенербахче, Стамбул, Турция, 1 января 1972 года. 4 января митрополит Халкидонский Мелитон (Хадзис) возглавил его отпевание, так как патриарх Афинагор был уже слаб. Захоронен в монастыре при храме Живоносного Источника. Литература: Αναγνωστόπουλος Β. Τὸ ἀρχεῖον τοῦ Οἰκουμενικοῦ Πατριάρχου Μαξίμου Ε´ καὶ ἡ συγγραφὴ τῆς βιογραφίας του // ᾿Επιστημονικὴ παρουσία ῾Εστίας Θεολόγων Χάλκης. — ᾿Αθήνα, 2006. — Τом 6. — Σ. 39-87; Власть и Церковь в Восточной Европе. 1944—1953 гг. Документы российских архивов: в 2 томах / редактор Т.В.Волокитина и др. — Москва : РОССПЭН, 2009; Том 1. — Страницы 367, 513; Том 2. — Страницы 1005—1007; Kitromilides P. M. The Ecumenical Patriarchate. // Leustean L. N. Eastern Christianity and the Cold War, 1945-91. — London & New York: Routledge, 2010. — P. 222—224; Ермилов П. В. Вхождение Константинопольского патриархата в русло внешней политики США в первые годы «холодной войны» // Проблемы национальной стратегии. — Москва, 2016. — № 36 (3). — Страницы 217—233; Лосева О. В. Максим V // Православная энциклопедия. — Москва, 2016. — Том XLIII : Максим — Маркелл I. — Страницы 31-35. — 30 000 экземпляров. — ISBN 978-5-89572-049-3; Шкаровский М.В. Константинопольская и Русская Церкви в период великих потрясений (1910-е — 1950-е гг.). — Москва: Издательский дом «Познание», 2019. — 302 страницы. — 3000 экземпляров. — ISBN 978-5-906960-59-7.


1897
Мелитон (в миру — Михаил Дмитриевич Соловьёв)
епископ Русской православной церкви, архиепископ Тихвинский, викарий Ленинградской епархии. Родился в селе Свищёвка, Чембарский уезд, Пензенская губерния, Российская империя (ныне Белинский район Пензенской области). С шести лет пел в церковном хоре. С 1906 по 1915 год учился в миссионерской школе в селе Поим Чембарского уезда Пензенской губернии. С 1914 года учился в Тамбовском миссионерском училище. В июне 1916 году призван на военную службу. Служил интендантом. С 1917 по 1921 год служил в штабах Красной Армии. 24 ноября 1921 года рукоположен во диакона. 23 января 1922 года — во иерея. Служил в Чембарском уезде Пензенской епархии, а затем, с 1927 года — в Московской епархии, настоятелем Ильинской церкви с. Ильинского на Бодне Можайского уезда. Поддерживал тесную дружбу со священномучеником Василием Надеждиным, с которым познакомился ещё в Поиме. В 1934 году был арестован. В 1936 году после отбытия заключения вернулся к семье Малоярославец, затем в деревню Бородухино возле Малоярославца, где его жена стала преподавать в начальной школе. В Пензенской области Михаилу Соловьёву удалось получить паспорт без отметки о судимости, и он, выдержав соответствующие экзамены на курсах учителей, стал учителем, как и его супруга. Благодаря «чистому» паспорту в последующие годы отец Михаил избежал арестов и уцелел в 1937 году. В 1941 году призван в Армию, служил офицером штаба. По данным ОБД «Память народа» в звании лейтенанта интендантской службы служил на складе № 403 Народного комиссариата обороны. Демобилизовался в 1946 году. После демобилизации работал учителем. В 1948 году экстерном закончил Калужское педагогическое училище. В начале 1954 года возвратился к пастырскому служению — был принят в клир Ленинградской епархии. В 1958 году скончалась матушка Вера. С 1962 года был настоятелем Казанского собора в Луге Ленинградской епархии и благочинным храмов Лужского округа. С 1955 по 1963 год заочно обучался в Ленинградской духовной семинарии и академии, которую окончил со степенью кандидата богословия. Категорически отказывался подписывать какие-либо документы о закрытии храмов, за что подвергался резким нападкам местной прессы. В январе 1965 года под давлением властей уволен за штат. В ноябре 1966 года назначен настоятелем Свято-Троицкой церкви города Всеволожска Ленинградской епархии. В 1968 году назначен благочинным храмов 2-го (Пригородного) округа. 25 июня 1970 года избран ректором ректор Ленинградской духовной академии с возведением в сан епископа Тихвинского, викария Ленинградской епархии. 16 июля — пострижен в монашество, 18 июля — возведен в сан архимандрита. 26 июля 1970 года в Свято-Троицком соборе бывшей Александро-Невской Лавры в Ленинграде хиротонисан во епископа Тихвинского, викария Ленинградской епархии. Хиротонию совершали: митрополиты: Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов), Киевский и Галицкий Филарет (Денисенко); архиепископы: Краснодарский и Кубанский Алексий (Коноплёв), Харьковский и Богодуховский Леонтий (Гудимов); епископ Черновицкий и Буковинский Феодосий (Процюк), епископ Дмитровский Филарет (Вахромеев), епископ Черниговский и Нежинский Владимир (Сабодан). 26 декабря 1974 года освобождён от обязанностей ректора Ленинградской духовной академии. Награждён медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», церковными орденами святого князя Владимира II степени (1978) и преподобного Сергия Радонежского II степени. 19 апреля 1980 года возведён в сан архиепископа. Скончался в городе Ленинград, РСФСР, СССР, 4 ноября 1986 года. Погребён на Большеохтинском кладбище в Ленинграде, у Никольской церкви. Публикации: Речь при наречении во епископа Тихвинского // Журнал Московской Патриархии. 1970. — № 9. — Страница 20; Вечная память почившим [Ильин А.И., протоиерей, Новгородская епархия] // Журнал Московской Патриархии. 1981. — № 1. — Страница 21; Воспоминания архиепископа Тихвинского Мелитона (Соловьева) о двадцатых годах в Пензенской епархии // Зелёв С.В. Сурская Голгофа. Пензенская епархия в годы гонений (1917—1941). — Пенза: ООО «Артмастер», 2007. — Страницы 66—74. Литература: Наречение и хиротония архим. Мелитона (Соловьева) во еп. Тихвинского // Журнал Московской Патриархии. — 1970. — № 9. — Страницы 20-26; Извещение о кончине архиепископа Тихвинского Мелитона // Журнал Московской Патриархии. 1986. — № 12. — Страница 11; Сорокин Владимир, прот. Архиепископ Тихвинский Мелитон // Журнал Московской Патриархии. — 1987. — № 4. — Страницы 15-17; Гоманьков В. Поминайте наставников ваших (к 20-летию со дня кончины архиепископа Мелитона (Соловьева)) // Журнал Московской Патриархии. — 2006. — № 11. — Страницы 70-80; Профессора и преподаватели, 1946—1996: Биографический справочник. / СПбДА; Составитель: О.И.Ходаковская, А.А.Бовкало. — Санкт-Петербург, 2011. — Страницы 79-80; Шкаровский М.В. Мелитон (Соловьёв) // Православная энциклопедия. — Москва, 2016. — Том XLIV : Маркелл II — Меркурий и Паисий. — Страницы 614-615. — 30 000 экземпляров. — ISBN 978-5-89572-051-6.


1897
Джеймс Леонард Брирли Смит (James Leonard Brierley Smith; известный как Дж.Л.Б.Смит, J.L.B Smith)
южноафриканский ихтиолог, химик и профессор Университета Родса. Ему принадлежит одно из крупнейших открытий XX века в области ихтиологии — он первый идентифицировал чучело неизвестной пойманной рыбы как целаканта, тогда как считалось, что они вымерли много миллионов лет назад. Родился в городе Храфф-Рейнет, Капская колония, в семье Джозефа Смита и Эмили Энн Бек. Получив образование в школах городов Наупоорт, Де-Ар, Аливал-Норт, поступил в 1914 году в Епархиальное училище Рондебос, Кейптаун. Получив степень бакалавра в области химии Университета Доброй Надежды в 1916 году и диплом магистра по специальности «химия» университета Стелленбос в 1918 году, Смит отправился в Великобританию, где получил докторскую степень Кембриджского университета в 1922 году. После возвращения в Южную Африку стал работать старшим преподавателем, а впоследствии доцентом кафедры органической химии в Университете Родса в Грейамстауне. С 1922 по 1937 год он был женат на Генриетте Сесиль Пиенаар, чей отец был служителем Голландской Реформатской церкви в Сомерсет-Уэст. В этом браке у Дж.Л.Б.Смита было трое детей.

Дж.Л.Б.Смит со вторым известным науке экземпляром латимерии пойманным в 1952 году, в окружении экипажа и летчиков, доставивших Смита на Коморские острова по приказу премьер-министра Д.Ф.Малана
В Грейамстауне он встретил Мэри Маргарет Макдональд, родившуюся в Индве 26 сентября 1916 года. После окончания школы Мэри Маргарет Макдональд училась в Университете Родса, где получила степень бакалавра в области физики и химии. Она хотела изучать медицину, но в 1938 году вышла замуж за Смита и стала его ассистентом на кафедре ихтиологии в университете. Интерес к ихтиологии у Смита был с детства, со времени его отдыха в Найсне. Вот как писал об этом позднее сам Смит:
«Мой отец был заядлый рыболов. Помню, как в детстве, вооружившись забракованными снастями, я поймал в Книсне свою первую рыбку. Вид чудесного сверкающего создания, которое я извлек из неведомого подводного мира, подействовал на меня потрясающе — сильнее, чем что-либо позднее в моей жизни. С тех пор рыбная ловля стала моей страстью, манией, но она приносила мне не только радости. В Южной Африке в дни моей молодости удить рыбу на море считалось недостойным университетского преподавателя (странно вспоминать об этом сейчас..)» — Смит Дж.Л.Б. Старина Четвероног: как был открыт целакант. — Москва : Географгиз, 1962. — 216 страниц
Открытие целаканта
На востоке Капской провинции местные музеи в Грейамстауне, Порт-Элизабете, Ист-Лондоне и Кинг-Уильямс-Тауне испытывали затруднения со штатом научных работников, поэтому все заведующие этих музеев с радостью принимали услуги Смита (он был почетным хранителем ихтиологических коллекций этих музеев), он регулярно их навещал, и они сохраняли или присылали ему для исследования редких рыб. Смит пытался убедить команды рыболовных траулеров в том, как важно выискивать необычных рыб в улове, особенно среди «сорной» рыбы. Продолжая развивать своё увлечение ихтиологией, Смит не только поддерживал тесный контакт с музеями, установил теплые личные отношения с командами траулеров, рыбопромысловыми фирмами и многими рыболовами-любителями, но и расширил знания о рыбах, обитающих и обитавших в водах Южной Африки. 22 декабря 1938 года в Ист-Лондоне куратором местного музея Марджори Куртене-Латимер среди горы доставленной для исследований рыбы был обнаружен совершенно необычный экземпляр. Так как самостоятельно идентифицировать его она не смогла, то приказала сделать чучело, написала письмо Смиту и приложила к письму зарисовку. 3 января 1939 года Смит получил письмо и был поражен — на рисунке была изображена рыба, которая по внешним признакам относилась к вымершей группе кистеперых рыб. Прибыв в Ист-Лондон, Смит идентифицировал рыбу как целаканта, который считался вымершим более 65 миллионов лет назад. Смит дал название новой рыбе в честь М.Куртене-Латимер и месту обнаружения (река Чалумна) — Latimeria chalumnae. Смит сыграл важную роль в организации поиска второго экземпляра рыбы. Второй экземпляр Latimeria chalumnae был обнаружен спустя 14 лет на Коморских островах. Смит и его жена Маргарет работали совместно над популярной книгой «Sea Fishes of South Africa» (Морские рыбы Южной Африки), которая была впервые опубликована в 1949 г., вслед за которой последовали и другие работы. Среди них было более 500 статей по ихтиологии и описания 370 новых видов рыб.
Смерть и наследие
Смит страдал от рака и 7 января 1968 года покончил с собой в городе Грейамстаун, Какаду, Восточно-Капская провинция, ЮАР, приняв цианид калия. Его вдова Маргарет основала Южно-Африканский институт водного биоразнообразия имени Дж.Л.Б.Смита в Грейамстауне. Его сын — известный южноафриканский телеведущий, преподаватель информатики и математики Уильям Смит. Литература: Смит Дж.Л.Б. Старина Четвероног: как был открыт целакант. — Москва : Географгиз, 1962. — 216 страниц.


1898
Дмитрий Александрович Джорджадзе (грузинское имя — დიმიტრი ჯორჯაძე)
грузинский князь. Родился в городе Сигнахи, Тифлисская губерния, Российская империя (ныне Грузия). Сын князя Александра Джорджадзе, титулярного советника, мирового посредника в Грузии, Кахетии. После участия в нескольких решающих битвах в Грузии Октябрьской социалистической революции эмигрировал через Италию во Францию. Друг Дмитрия, известный гонщик Дзаниратти, научил его вождению машины. Первая в жизни Дмитрия машина была «лянча». Наибольшую известность ему принесли автогонки. В 1931 году, совместно с итальянцем Гоффредо Дзехендером на Мерседес-Бенц выиграл гонку «24 часа Спа».

Джорджадзе был женат дважды. В марте 1937 года он женился на Одри Эмери, бывшей жене князя Дмитрия Павловича Романова. Князь Дмитрий Джорджадзе воспитал сына Дмитрия Романова и Одри Емери Павла. После развода, в 1954 году, женился на Сильвии Эшли, бывшей жене Кларка Гейбла и вдове Дугласа Фэрбенкса. Живя в США, приобрёл плантацию в Южной Каролине, занимался скачками и отельным бизнесом. Так и не осуществил свою мечту вернуться на родину в Грузию, к своим родным. Умер в городе Монте-Карло, Монако, 26 октября 1985 года. Похоронен на русском кладбище в Ментоне.
Родство
Родственники князя Дмитрия Джорджадзе: племянница — Ивлита Джорджадзе и Нино А. Джорджадзе, проживающие в Тбилиси.


1898
Виктор Андреевич Плотников
советский государственный деятель, дипломат. Полномочный представитель СССР в Норвегии (1939—1940) и в Югославии (1940—1941). Член РКП(б) с 1918 года. Родился в городе Астрахань, Российская империя. В 1926 году окончил Сельскохозяйственную академию имени К.А.Тимирязева. В 1917—1918 годах — студент Московского коммерческого института (не окончил). В 1918—1921 годах — сотрудник Казачьего отдела ВЦИК, инструктор Политического отдела Каспийско-Кавказского фронта. В 1921—1922 годах — участник Ямальской полярной экспедиции. В 1921—1923 годах — уполномоченный Сибирского революционного комитета. В 1923—1926 годах — студент Сельскохозяйственной Академии имени К.А.Тимирязева. В 1926—1930 годах — старший инструктор, заведующий организационным отделом Моселькредсоюза, референт Союза Союзов сельскохозяйственной кооперации РСФСР, председатель Президиума Союза Союзов сельскохозяйственной кооперации Туркменской ССР. В 1930—1932 годах — заместитель руководителя Сельскохозяйственной группы Московской контрольной комиссии ВКП(б). В 1932—1934 годах — заведующий Отделом Второэкспорта в Персии. В 1935—1936 годах — заместитель директора по экспорту Урумчинской конторы «Совсиньторга» (Китай). В январе—сентябре 1937 года — директор экспортной конторы Всесоюзного объединения «Международная книга». С сентября 1937 по март 1939 года — первый секретарь полпредства СССР в Венгрии, поверенный в делах СССР в Венгрии. С март по сентябрь 1939 года — советник полпредства СССР в Финляндии. С 1 октября 1939 по 26 июня 1940 года — полномочный представитель СССР в Норвегии. С 26 июня 1940 по 8 мая 1941 года — полномочный представитель СССР в Югославии. С 1941 года — заместитель начальника Всесоюзного объединения «Союзлеспродторг». Умер в городе Москва, РСФСР, СССР, 21 марта 1958 года.


1898
Уильям Ллойд Уорнер (William Lloyd Warner)
американский антрополог, социолог, социальный психолог. Известен применением антропологических подходов к исследованию современного американского общества и культуры. Работы Уорнера оказали влияние на исследования социальной структуры, политической культуры, расовых отношений, социальной активности и гражданского общества, роли сакрального в коллективной жизни и её повседневных ритуалах (И.Гофман, Н.Смелзер, С.Верба, Р.Патнэм, Т.Скочпол, Грант Мак-Кракен и др.). Книги Уорнера переведены на немецкий и итальянский языки. Уильям Ллойд Уорнер родился в городе Редлендс, округ Сан-Бернардино, штат Калифорния, США, в семье Уильяма Тейлора и Клары Картер. Окончил школу в Сан-Бернардино, в 1917 году пехотинцем участвовал в Первой мировой войне. В 1918 году был освобождён от службы вследствие болезни. Некоторое время учился в университете Южной Калифорнии, затем переехал в Беркли, где поступил в Калифорнийский университет. В этот период отмечается большое влияние антропологической традиции на исследовательские интересы Уорнера, среди его преподавателей были Р.Лоуи и А. Крёбер, в университет приезжали с лекциями Б. Малиновский и А.Радклифф-Браун. В 1926 году Уорнер получил степень бакалавра в области антропологии. По рекомендации Б.Малиновского вёл под руководством А. Радклифф-Брауна полевую исследовательскую работу в Фонде Рокфеллера и Австралийском национальном совете научных исследований, изучал жизнь австралийских аборигенов на полуострове Арнем-Ленд. В это время он знакомится с работами Э.Дюркгейма и М.Мосса. Материал, собранный за три года исследования на севере Австралии, отражён в книге «A Black Civilization: A Social Study of an Australian Tribe» (1937). Предполагалось, что это станет основой докторской диссертации (степень магистра Уорнер получил во время поездки в Кембридж в 1954—1955 гг.) После проведённой работы окончательно сложился формально-структурный подход, который Уорнер планировал применить для сравнения сообществ и изучения западного общества: «Когда я приехал в Австралию, я рассказал моим друзьям, профессору Роберту X. Лоуи и профессору Альфреду Радклифф-Брауну, что основная цель моих исследований примитивного человека — в том, чтобы лучше познать человека современного, и что в один прекрасный день я намерен изучить (как именно это сделать, я тогда ещё не знал) социальную жизнь современного человека с надеждой поместить в конечном счете эти исследования в более широкую рамку сравнения, которая бы включила и другие общества мира». Возвратившись в Америку в 1929 году, начинает преподавать в Гарвардском университете. В этот период сотрудничал в проектах Элтона Мейо по социологическому и социально-психологическому изучению отношений на производстве (Хоторнский эксперимент). В 1930-х годах приступает к масштабному исследовательскому проекту по изучению американского общества, проводит ряд исследований в американских городах. На основании этого Уорнер и его коллеги выбирают один город в Новой Англии, изучению сообщества которого и посвящают многолетний проект Янки-сити, материалы которого легли в основу ряда его книг 1940-х — 1950-х годов. В 1935—1959 годах Уорнер — профессор социологии и антропологии Чикагского университета. В 1946 году Уорнер совместно с Б.Гарднером открывает фирму «Social Research Co» и приступает к исследованию личности лидеров больших корпораций. С 1959 до кончины работал в Мичиганском университете. Уильям Уорнер умер в городе Чикаго, штат Иллинойс, США, 23 мая 1970 года. В 1941 году публикуется первая книга из серии Янки-сити. Пять томов содержат описание основных групп, составляющих сообщество Янки-сити, анализ классовой структуры, социальной мобильности, а также символической жизни сообщества: «Социальная жизнь современного сообщества», «Статусная система современного сообщества», «Социальные системы американских этнических групп», «Социальная система современного предприятия. Забастовка: социальный анализ», «Живые и мертвые». Уорнер не упоминает точного названия города, который является местом действия во всех пяти книгах, однако объём представленной информации (например, о географическом расположении города или исторических событиях, участниками которых были первые поселенцы) не позволяет скрыть название места, ставшего прототипом Янки-сити. Ньюберипорт в Массачусетсе был выбран для исследования как достаточно небольшое сообщество, которое возможно было изучить при имеющихся у Уорнера и его коллег ресурсах. В том числе на основании наблюдаемых в этом городе процессов Уорнер собирался сделать выводы об американском обществе в целом. Наряду с исследованием общин изучал профсоюзное лидерство и правительственную администрацию, работал над проблемами социологии религии, этнических и расовых отношений, статусной структуры и социального неравенства, ритуалов повседневной жизни. Уделял особое, редкое для социологов того времени внимание роли символов в организации социальной и политической реальности современных обществ. В книге «Живые и мертвые» (1959), развивая идеи Дюркгейма, Радклифф-Брауна, Малиновского, Фрейда, обстоятельно описал и проанализировал секулярные и сакральные символы, структурирующие и поддерживающие жизнь американского общества, его слоёв и групп (структура пространства-времени, представления о прошлом и о политике, популярные герои, свадебные обряды, фигуры матери, отца, ребёнка, ритуалы погребения и культ мёртвых). Б.Малиновского и А.Радклиффа-Брауна упоминают как главные фигуры, оказавшие влияние на формирование исследовательского метода, применявшегося при изучении Янки-сити. Идея Малиновского о связи между биологическими и культурными аспектами развития сообщества стала частью теории Уорнера, останавливающей особое внимание на процессе рассмотрения видовой системы. Уорнер заимствовал определения некоторых понятий, например, «ритуал», «санкции», «статус» у Радклиффа-Брауна, как и идею о соотнесении социальной структуры и системы взаимодействий.
ИССЛЕДОВАНИЕ ЯНКИ-СИТИ
Классовая структура общества
Одним из результатов исследования стал вклад Уорнера в понимание формирования классовой структуры общества на примере Янки-сити. Первоначально Уорнер и его коллеги искали подтверждение гипотезы о связи между экономической структурой и ценностями сообщества, что выражалось в определении социального статуса индивида через некоторые экономические характеристики. Однако первые интервью показали, что профессия и доход человека не являются главными в определении позиции, которую он будет занимать. Уорнер и его коллеги провели интервью с большинством жителей Янки-сити (население которого составляло примерно 17 тысяч человек), определяя положение каждого индивида на основании его оценки относительно других в иерархии. Оказалось, что недостаточно иметь хорошо оплачиваемую работу, чтобы принадлежать к высшему классу. В то же время часто наблюдалась ситуация, когда индивиды, имеющие одинаковый профессиональный статус, были отнесены к разным социальным группам (конечно, нельзя сказать, что здесь наблюдалось большое расхождение: например, банкиров и глав корпораций не относили к низшему классу). Однако это показывало, что позиция индивида определялась несколькими характеристиками, и большой доход не обеспечивал позицию на вершине социальной пирамиды. В результате Уорнер определил социальный класс как «два или более слоя людей, в существование которых верят члены данного сообщества». В интервью жители Янки-сити довольно легко определяли статус какого-либо человека, если были известны следующие характеристики: образование, доход, принадлежность к определённой семье, общества или ассоциации, членом которых является этот человек, манеры и поведение. Если же какой-либо из этой информации не удавалось получить, статус индивида определялся на основании позиции, занимаемой в иерархии его родственниками или группой людей, с которой он общался (или общества и ассоциации, членом которых он являлся). Однако помимо принадлежности к определённой семье высокую позицию индивиду обеспечивало умение «вести себя правильно или должным образом». Таким образом, социально одобряемое поведение становилось показателем принадлежности к «избранной» группе, по мнению жителей города. После проведённых интервью исследовали отметили, что названия определённых улиц и районов Янки-сити использовались жителями города как указания на определённую группу в социальной структуре сообщества. Социальная дистанция поддерживалась также и за счёт определённого географического расположения: члены одного класса проживали поблизости, образуя замкнутые (в случае высшего класса) группы. Уорнер выделяет шесть классов: высший-высший, высший-низший, высший- средний, низший-средний и высший-низший и низший-низший класс. Высшую позицию в социальной иерархии занимали «хилл-стритовцы»: небольшая группа «старых» семей, обладающих родословной, которую они могли проследить до первых жителей Янки-сити, а также наследством, что позволяло вести «правильный» образ жизни. Важным показателем «правильной» родословной было наличие равных браков внутри высшего класса. Конечно, в пределах данного сообщества Янки-сити вертикальная мобильность возможна, исследователи наблюдали несколько случаев повышения статуса индивида. Однако, хотя браки между людьми из разных классов не запрещены, они не являются одобряемым в сообществе поведением. Таким образом, одним из механизмов поддержания границ своей группы для высшего класса является заключение равных браков между членами одной группы. Так как браки между двоюродными братьями и сёстрами не запрещены, все члены этой группы связаны друг с другом дальними родственными отношениями. Низший-высший класс образуют «новые семьи», недавно переехавшие в Янки-сити или недавно вошедшие в эту группу в результате повышения статуса (также соответствующие другим выделенным для высшего класса характеристикам). К низшему классу относят жителей «ривербрука», чьё поведение описывалось как безнравственное только на основании приписываемого им статуса. Промежуточную позицию между «хилл-стритовцами» и «ривербруковцами» занимали члены среднего класса — «сайд-стритовцы», которые также подразделялись на высший-средний («хоумвиллы») и низший-средний классы.
СИМВОЛИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ ОБЩЕСТВА
Создание знаковых систем
Пятая книга из серии «Живые и мертвые» посвящена рассмотрению символической жизни американского общества. В книге подробно разбираются функции светских и сакральных символов. Уорнер модифицирует и использует теории Фрейда, Мида и Дюркгейма, чтобы сконструировать метод изучения символической жизни. Символ образуется путём объединения знака — внешняя форма (лейбл) и значения, к которому этот знак отсылает, предлагая определённую интерпретацию. Уорнер предлагает разделять вещи на объекты и знаки. Знак выражает нечто, чего нет изначально в самом природном объекте. Природные объекты становятся знаками в момент интерпретации и наделения их значением. Интерпретация происходит при внесении знака в более широкую систему значений. Несмотря на то, что у каждого индивида есть свой собственный набор значений, являющийся результатом индивидуального опыта, определённое количество знаков, используемых членами одного общества, обладает общепризнанным значением, которое подтверждается в момент коммуникации. Новые объекты и знаки интерпретируются в зависимости от конкретного контекста. В момент коммуникации вещи трансформируются в знаки, используемые участниками взаимодействия. Значения, приписываемые символам разными обществами, могут отличаться друг от друга в зависимости от их культур. В то же время Уорнер отмечает, что свойственное всем обществам видовое поведение (принадлежность к одному биологическому виду) будет обладать некоторым унифицирующим воздействием на формирование символической системы. Здесь в качестве примера Уорнер приводит символическую сторону сновидения, которая в основном формируется в рамках опыта, переживаемого видовой группой, влияние культуры общества на производство значений во сне уменьшается. Знаки и объекты разделяются на два подвида. Знаки чистый (отсылает к какому-либо значению) и опосредующий (также является референцией к чему-то внешнему по отношению к знаку, но при этом также выражает этот знак); чистый (отсылает к себе, нет дополнительного значения) и опосредующий (появляются дополнительные значения помимо физических качеств) объект. Научная деятельность предполагает применение в основном чистых знаков и объектов, тогда как в ситуации обычного взаимодействия могут использоваться все четыре типа. К ним могут быть прибавлены другие знаки в зависимости от ситуации интерпретации. Например, если помимо контекста действия в анализ включается символическая система сообщества. Уорнер различает интенсивность воздействия значения, к которому отсылает знак, в зависимости от контекста и уровня осознания. Знаки также разделяются на публичные и скрытые. Первые обретают публично установленные значения в момент взаимодействия членов общества, вторые обретают интерпретацию только внутри системы значений индивида, который их использует (например, во сне или в коммуникации с самим собой). Уорнер также классифицирует значения на референциальные (отсылают к определённым объектам), эвокативные или экспрессивные (вызывают какие-либо чувства). Выделяется также ещё один тип, объединяющий в себе две выше представленные характеристики.
Значение процесса коммуникации и контекста
Коммуникация между людьми подтверждает конвенциональный статус символов, так как должно совершиться публичное отправление и получение знака, наделяемого единым значением всеми участниками. В контексте действия каждый индивид интерпретирует и наделяет значением собственные действия, действия других людей и вещи. Коммуникация — двусторонний процесс. Таким образом, люди обмениваются символами в момент коммуникации: отправитель использует какой-либо знак с определённым для себя значением, получатель должен распознать и внести этот знак в собственный контекст. Коммуникация не всегда завершается успешно, если отсылаемые и принимаемые знаки наделяются разным значением. Возможно расхождение в интерпретации одного и того же знака, в результате чего отправитель и получатель подразумевают и указывают на разные вещи. Коммуникация также может быть опосредованной и односторонней. Уорнер приводит пример картины, которая привлекла внимание наблюдателя. Художник — отправитель определённого символического сообщения, вложил в картину известный только ему смысл. В то же время это сообщение передаётся наблюдателю не в момент его создания, как при двусторонней коммуникации, поэтому контексты действия для отправителя и получателя могут сильно различаться. Ситуация обмена значениями также отсутствует и при рассмотрении сновидения, где знаки с общепризнанным публично значением могут получать новую интерпретацию внутри системы символов конкретного индивида. Символические системы, образуемые комбинацией нескольких символов, функционируют успешно, если приписываемые знакам значения разделяются всеми членами общества. Части символических систем могут комбинироваться и образовывать отдельные подсистемы. В качестве примеров конвенциональных символических систем упоминаются, к примеру, формы массовой культуры, этикет или игры. Уорнер отмечает, что каждый индивид (на основе своего опыта, а также переживаний, вызываемых определёнными событиями его жизни) производит собственную систему символов, в рамках которой он интерпретирует происходящие события. В момент взаимодействия с другими людьми происходит обучение индивида существующей в обществе системе интерпретации объектов и знаков. Для создания конвенциональных символических систем необходимо существование некоторых общих оснований, которые придадут интегративный характер системе. Уорнер пишет о школе как одной из организаций, обучающих интерпретации базового набора символов. Письменные знаки также вносят вклад в процесс передачи значений через поколения. Массовой культуре отводится особая роль в рассуждениях Уорнера как деятельности, в которой происходит объединение членов общества и их персональных знаковых систем. Также Уорнер говорит о том, что знаки нужно интерпретировать не только в пределах определённого контекста, но также и задействуя информацию о сообществе, которое использует символы. Старые символы могут изменять значение или же отсылать к прошлым действиям. Тогда для верной интерпретации значения какого-либо действия, происходящего в данный момент времени, наблюдателям нужно будет обратиться к прошлому, где и стоит искать объяснение. Однако это не значит, что символы существуют в отдельном мире в неизменяемом состоянии на протяжении длительного периода времени, откуда люди извлекают их, как из хранилища, по мере необходимости. Знак может быть наделён значением в прошлом, однако его полная интерпретация происходит в настоящем с учётом контекста, так как смысловая нагрузка объектов и знаков меняется. Преобразования могут возникать, к примеру, в результате технологических инноваций и, как следствие, изменения отношений общества и природного мира.
Типы контекста и нерациональные символы
Уорнер пишет о нескольких типах контекста, в пределах которого можно говорить о значении символа: техническом, моральном и сверхъестественном. Первый предполагает использование индивидом рационального знания при соприкосновении с внешним миром. Значение знаков здесь считываются просто; все усилия индивидов направлены на достижение определённого результата через последовательность действий. В рамках морального контекста люди учатся коммуникации друг с другом. Составными элементами этого типа контекста являются права и обязанности индивидов; также необходимо учитывать статусы и роли участников коммуникации. Сверхъестественный контекст подразумевает общение человека с миром сакрального. Попытки объяснить или проанализировать природу сакральных символов, по мнению Уорнера, вызывают многочисленные трудности, так как они связаны с чувствами и отсылают нас к опыту человека как биологического вида. Три типа контекста функционируют как адаптивные подсистемы общества, обеспечивающие индивидам возможность приспособиться к природной среде и осуществлять регуляцию взаимодействий внутри общества. Сакральные символы, являющиеся частью сверхъестественного контекста, представляют собой часть контролирующего механизма, позволяющего справляться с испытываемыми тревогами и страхами, связанными с выживанием биологического вида. При анализе символических систем Уорнер предлагает обратить отдельное внимание на разные видовые группы, тем самым связывая культурные символы и знаки, которые производят люди в силу их принадлежности к определённому биологическому виду. Поэтому внимание в работе Уорнера также уделяется и видовому поведению, которое опосредует создание определённых знаков и их значений, например, тех, которые Уорнер называет нелогическими экспрессивными символами. Индивидуально переживаемый каждым организмом и биологическим видом опыт может находить выражение в производстве значений, которые не свойственны рациональным индивидам. Уорнер упоминает сновидения, галлюцинации, сверхъестественные символы, также акты творческого самовыражения как примеры случаев, когда попытки интерпретации значения приведут нас к событиям, происходящим на уровне биологического вида. Нерациональные символы функционируют в качестве механизмов, вызывающих чувства и эмоции индивидов, что дополняет обычный обмен знаками. Искусство и религия представляют богатый материал для анализа символов, в которых проявляется опыт жизни вида.
История политической борьбы Бигги Малдуна
Через описание некоторых событий из истории Янки-сити, Уорнер стремится отразить символическую сторону повседневной жизни американского общества. Один из представленных Уорнером эпизодов касается политической борьбы Бигги Малдуна. Этот случай показывает, как умелое манипулирование символами позволило Бигги стать символическим героем в глазах сообщества и занять пост мэра города, несмотря на его происхождение. Уорнер пишет, что здесь мы наблюдаем ситуацию, когда конкретная личность приобретает в представлении жителей города некоторые героические черты, а все его действия выражают в символической форме ценности сообщества, что и объясняет его успех. Бигги Малдун не имел конкретной политической программы, его положение в социальной структуре сообщества на момент начала политической кампании не соответствовало обычным требованиям, предъявляемым к кандидатам на пост мэра в этом консервативном городе. Однако ряд его действий обеспечил ему не только поддержку определённого социального класса своего города, но и привлёк внимание всей страны к его личности. Первое столкновение Бигги с властями города произошло из-за отказа городского совета дать разрешение на снос дома и постройку бензоколонки. С этого момента Бигги начинает свою борьбу против мэра города, городского совета, полиции, высшего класса — всех тех людей, которые в его сознании ассоциировались с богатыми и власть имущими. Символическая сторона его действий являлась отражением противоречий, существовавших между классами в социальной структуре Янки-сити. Его дом и садовый участок стали местом действия для разыгрываемого Бигги спектакля. В начале он украсил стены своего дома цирковыми афишами, затем на участке вокруг дома появились муляжи надгробных памятников с именами мэра города и членов городского совета. В завершении этого представления Бигги вывесил из окон ночные горшки с вывеской «дух Янки-сити». Таким образом, его особняк, стоящий в ряду других домов на хилл-стрит, а также ночные горшки — символы образа жизни высшего класса, отсылающие к определённому социальному статусу, теряют приписываемую им ценность, а его обладатели становятся объектами для насмешек со стороны низшего класса. Бигги выступает как защитник интересов низшего класса против ограничений, накладываемых политикой мэра города и городского совета, выступающими здесь как представители высшего класса. При помощи освещения этого события в газетах Бигги становится публичным символом борьбы за справедливость. Так происходит трансформация противостояния на хилл-стрит (в основе которого изначально лежал коммерческий интерес) и образа Бигги, в результате чего он выступает как защитник угнетённых. Эта история получает такую известность, а Бигги внимание со стороны жителей других городов, так как его карьера является примером восходящей социальной мобильности. Каждый имеет возможность и право (на чем настаивает Бигги в своих выступлениях) добиться, чего угодно, несмотря на его происхождение. Уорнер сравнивает путь, пройденный Бигги и историю вертикальной мобильности А.Линкольна. Со временем в газетах Бигги всё чаще представал в образе человека, отрицающего нормы сообщества и отказывающегося подчиняться правилам и встраиваться в существующую структуру. Часть его сторонников разочаровались в нём, что не обеспечило ему нужного количества голосов на последующих выборах. Уорнер пишет, что характер Бигги и его личность не изменились с течением времени, однако символы, приписываемые его действиям, получили другую интерпретацию со стороны жителей города.
Символическая система ритуальных действий
Ещё одна часть пятой книги («Живые и мертвые») из серии Янки-сити посвящена рассмотрению символической системы, которая лежит в основе ритуальных действий, связанных с празднованием юбилея города. В представлении, организованном по случаю празднования трёхсотлетней годовщины, в символической форме репрезентируется представление сообщества о групповой идентичности. Определённым событиям истории города было уделено особое внимание, какие-то персонажи наоборот были исключены из представления. В результате исправленная и приведённая в должный вид история города была представлена, как её хотели бы видеть жители Янки-сити. Уорнера интересовало не только само разыгрываемое представление, но и подготовка к нему, так как в этот момент происходил процесс легитимации символов, при помощи которых затем происходила репрезентация сообщества. Какие именно люди были вовлечены в основное планирование события, какие сюжеты из истории должны были присутствовать и в каких эпизодах — всё это составляло важную часть анализа конструирования идеологии праздника. В то время как ритуальную функцию интеграции сообщества живых людей Янки-сити выполняет описанное Уорнером празднование юбилея, ритуал празднования Дня памяти павших направлен на объединение живых и мёртвых членов сообщества. Кладбище, являясь местом действия подобного события, представляет собой собрание знаков, которые люди наделяют специальными значениями. Таким образом, кладбище позволяет соединиться сакральному миру мёртвых и профанному миру живых, которые при помощи различных церемоний сохраняют связь со своими умершими родственниками и включают их в сообщество. Уорнер показывается, как мир мёртвых связан с миром живых и как в организации первого проявляются изменения в социальной структуре сообщества Янки-сити. Например, планировка кладбища и расположение могил на отдельном участке отражает позицию индивида в семье и сообществе, а также отношение к нему живых членов группы. Нередкими случаями являются перезахоронения в результате изменения вероисповедания или вертикальной мобильности живых членов семьи. В том числе статусные различия можно увидеть через изучение ритуалов погребения.
Монографии
A Black Civilization: A Social Study of an Australian Tribe (1937, переиздание 1948, 1964); The Social Life of a Modern Community (1941); Color and Human Nature: Negro Personality Development in a Northern City (1941); The Status System of a Modern Community (1942); Who Shall Be Educated? The Challenge of Unequal Opportunities (1944); The Social Systems of American Ethnic Groups (1945); The Social System of a Modern Factory. The Strike: A Social Analysis. (1947); Ежедневный радиосериал: символический анализ/ The Radio Day Time Serial: A Symbolic Analysis (1948); Social Class in America (1949, 2-е издание. 1960); Democracy in Jonesville: A Study of Quality and Inequality (1952); Structure of American Life (1952); American Life: Dream and Reality (1953); What You Should Know About Social Class (1953, в соавторстве с женой Милдред Холл); Occupational Mobility in American Business and Industry, 1928—1952 (1955); Big Business Leaders in America (1955, 2-е издание. 1963); The Living and the Dead: A Study in the Symbolic Life of Americans (1959, 2-е издание. 1965, 3-е изд. 1975); Божья семья: исследование символов в жизни американских христиан/ The Family of God: A Symbolic Study of Christian Life in America (1961); The Corporation in the Emergent American Society (1962); The American Federal Executive: A Study of the Social and Personal Characteristics of the Civil Service (1963); The Emergent American Society (1967). Публикации на русском языке: Warner W. L. Социальный класс и социальная структура //Рубеж (альманах социальных исследований) 1997. № 10-11 Страницы 42-57; Уорнер У. Живые и мертвые / перевод с английского Николаев В.Г. Москва — Санкт-Петербург: Университетская книга, 2000 (Культурология. XX век). Страница 671
Интересные факты
Уильям Уорнер (как Малькольм Брайант) и его работа в Ньюберипорте стали предметом сатирического изображения в романе американского писателя Джона Ф.Маркенда «Точка невозврата» (Point of No Return, 1947); родители Маркенда были из Ньюберипорта, он сам рос и окончил школу в этом городке. Литература: Herzog D. Klassengesellschaft ohne Klassenkonflikt. Eine Studie über William Lloyd Warner und die Entwicklung der neuen amerikanischen Stratifikationsforschung. Berlin: Duncker & Humblot, 1965; Warner M. W. Lloyd Warner, social anthropologist. New York City: Pub. Center for Cultural Resources, 1988

[548x699]
1899
Михаил Иванович Жаров
выдающийся советский актер театра и кино, режиссер, народный артист СССР. Родился в Москве, в семье типографского рабочего. Русский. Член ВКП(б)/КПСС с 1950 года. С 1913 года ученик наборщика в типографии, с 1915 года – администратор и помощник режиссера в труппе Оперного театра С.И.Зимина. В 1920 году окончил студию при театре Художественно-просветительного Союза рабочих организаций (ХПСРО). В 1920 году актер Первого передвижного фронтового театра, в 1921 году – Рогожско-Симоновского театра имени Сафонова, в 1921-1925 годах – Театра В.Э.Мейерхольда, в 1926-1927 годах и в 1929 году – Бакинского рабочего театра, в 1928 году – Казанского Большого драматического театра, в 1930 году – Реалистического театра, в 1931-1938 годах – Московского Камерного театра. С 1938 года актер академического Малого театра. Дебютировал в театре ХПСРО ролью Шута в комедии Шекспира «Виндзорские проказницы» (1918). Отработав сезон в театре имени Сафонова и поступив к В.Э.Мейерхольду, с успехом играл у него эпизодические острохарактерные роли: мадам Брандахлыстову («Смерть Тарелкина», 1921), секретаря («Учитель Бубус», 1925), денщика («Мандат», 1925). Актер был уморительно смешон, азартен и напорист. Но более свободно он себя почувствовал все же, когда, уйдя от Мейерхольда, увлекающегося эксцентрикой, стал играть роли психологически обоснованные, построенные на тщательно отобранных бытовых деталях. Среди наиболее запоминающихся персонажей тех лет: нелепый домоуправ («Зойкина квартира», 1927), балагур Васька Окорок («Бронепоезд 14-69», 1927), демобилизованный буденовец («Первая Конная», 1929), грубоватый матрос Алексей («Оптимистическая трагедия», 1933). Наиболее полно раскрылось актерское дарование Жарова в Малом театре, где он играл в основном роли классического репертуара: Мурзавецкий («Волки и овцы», 1941), внушительный Городничий («Ревизор», 1946), Харитонов («За тех, кто в море», 1947; Сталинская премия, 1947), неуемный Прохор («Васса Железнова», 1952), пьяница Иннокентий («Сердце не камень», 1954), злобный, невежественный Дикой («Гроза», 1962). В кино Жаров дебютировал крохотной, практически незаметной ролью опричника в фильме «Царь Иван Васильевич Грозный» (1915). Первую большую роль – красноармейца Егора, изменившего жене с молоденькой девушкой, – сыграл в 1925 году в фильме «Дорога к счастью». В те годы Жарова считали непревзойденным мастером эпизода, среди фильмов того времени: «Дон Диего и Пелагея», «Человек из ресторана» (оба – 1927), «Белый орел» (1928), «Окраина» (1933), «Марионетки» (1934). Он находил для своих персонажей выразительные характерные детали, сочные, яркие краски, наделяя всех – и отрицательных и положительных героев – общим качеством: все они великие жизнелюбцы, обаятельные, уверенно и по-хозяйски чувствующие себя в этой жизни. Его герои умеют получать удовольствие от всего: еды, бильярда, вина, женщин, незамысловатых песенок, которые они частенько мурлычут себе под нос, солнечного дня, неожиданного выигрыша. Жаров соединял в них абсолютную достоверность, рельефность психологических характеристик с подчас гротесковым рисунком роли, «оживляя» своим присутствием любой, даже серьезный сюжет. В 1930-е годы благодаря кино к Жарову пришла всенародная популярность. Артист был нарасхват. Его приглашали самые известные режиссеры. У Н.В.Экка он сыграл одну из самых известных своих ролей – бандита Жигана («Путевка в жизнь», 1931), у Г.М.Козинцева и Л.З.Трауберга – самодовольного конторщика Дымбу («Возвращение Максима», 1937; «Выборгская сторона», 1938), у В.М.Петрова – веселого озорника Кудряша («Гроза», 1934) и добродушного, неунывающего царедворца Меншикова («Петр Первый», 1937-1938; Сталинская премия I степени, 1941), у И.М.Анненского – громогласного, пышущего здоровьем помещика Смирнова («Медведь», 1938), жизнерадостного учителя Коваленко («Человек в футляре», 1939) и беспечно прожигающего жизнь помещика Артынова («Анна на шее», 1954), у братьев Васильевых – удалого казака Перчихина («Оборона Царицына», 1942; Сталинская премия I степени, 1942), у С.М.Эйзенштейна – Малюту Скуратова, хитрого, жестокого, «себе на уме» мужика, сумевшего стать правой рукой царя («Иван Грозный», 1944). В 1949 году ему было присвоено звание «Народный артист СССР».Всего Жаров сыграл более чем в 60 фильмах. С годами куража у его героев поубавилось, они становились спокойнее, мудрее, основательнее. Последний его киногерой – сельский милиционер Анискин («Деревенский детектив», 1968; «Анискин и Фантомас», 1974; «И снова Анискин», 1978). Роль для актера программная: его Анискин – деревенский философ, мудрец, проницательный, несуетливый, вникающий во все дела. Герой, в полной мере реализующий самую великую иллюзию того времени, – веру в то, что наша жизнь зависит от нашего собственного решения жить «правильно», разумно. Как режиссер Жаров поставил три фильма: «Беспокойное хозяйство» (1946), «Анискин и Фантомас» (1974, совместно с В.Раппапортом), «И снова Анискин» (1978, совместно с В.И.Ивановым). Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 ноября 1974 года Жарову Михаилу Ивановичу присвоено звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот».Жил в городе-герое Москве. Скончался 15 декабря 1981 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Награждён 2 орденами Ленина (30 октября 1970, 4 ноября 1974), орденом Октябрьской Революции (26 октября 1979), 2 орденами Трудового Красного Знамени (23 марта 1938, 26 октября 1949), орденом Красной Звезды (14 апреля 1944), медалями. Лауреат Сталинской премии (1941, 1942, 1947). Автор книги «Жизнь, театр, кино» (1967).
[583x699]
В Москве на доме, где он жил, установлена мемориальная доска. Сочинения: Жизнь, театр, кино, (Москва, 1967). Литература: Меттер Л., Михаил Жаров, Москва, 1939; Ефимов Н., Михаил Жаров, Ленинград, 1940; Краснов П., Народный артист СССР М.И.Жаров, Москва, 1951: Юренев Р., Михаил Жаров, в сборнике: Актеры советского кино, выпуск 1. Москва, 1964.


1899
Николай Александрович Скворцов
советский государственный и партийный деятель. Член ЦК ВКП(б) (1939—1952 гг.). Член ЦРК КПСС (1952—1956 гг.). Депутат Верховного Совета СССР 1, 2, 4 созывов. В 1934 году окончил Московский плановый институт, в 1959 году — Высшие экономические курсы при Госплане СССР. В 1918—1919 — красногвардеец, помощник начальника пересыльных пунктов управления военных сообщений Каспийско-Кавказского фронта. В 1919—1920 — заведующий финансовым подотделом отдела труда Красноярского уисполкома Астраханской губернии. В 1920 — военком 4-й отдельной штрафной части, Астраханская губерния. В 1920—1921 — заместитель председателя Манычской уездной комиссии по борьбе с бандитизмом и дезертирством. В 1921—1923 — заведующий агитационно-пропагандистским отделом Манычского укома ВКП(б), заведующий уездным отделом народного образования, заместитель председателя Манычского уисполкома. В 1923—1924 — заведующий уездным отделом образования — заместитель председателя Ремонтненского уисполкома. В 1924—1925 — секретарь Ремонтненского укома РКП(б. В 1925—1928 — заведующий Сальским окружным отделом народного образования. В 1928—1930 — заместитель председателя сальского окрисполкома — председатель окружного планового отдела. В 1930—1934 — студент Московского планового института. В 1933—1938 — в отделе руководящих партийных органов ЦК ВКП(б): инструктор учётного отдела, руководитель группы учёта кадров, заместитель заведующего сектором, заведующий сектором учёта кадров, заведующий сектором военных кадров, заместитель заведующего отделом. В 1938—1945 — второй (в мае), первый секретарь ЦК КП(б) Казахстана. В 1945—1947 — народный комиссар, министр технических культур СССР. В 1947—1953 — министр совхозов СССР. В 1953 — член коллегии Министерства сельского хозяйства и заготовок СССР. В 1953—1957 — заместитель начальника Управления сельского хозяйства Министерства промышленности продовольственных товаров СССР. В 1957—1965 — заместитель начальника Главного управления по поставкам сырья для пищевой промышленности при Госплане СССР. В 1965—1966 — исполняющий обязанности начальника Главного управления по поставкам сырья для пищевой промышленности Министерства пищевой промышленности СССР. С июля 1966 года персональный пенсионер союзного значения. Умер в городе Москва, РСФСР, СССР, 15 января 1974 года.

Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Награды и звания: два ордена Ленина; Орден Отечественной войны I степени; Орден Трудового Красного Знамени; Орден «Знак Почёта». Литература: Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник /Составитель В.И.Ивкин. — Москва, 1999. — ISBN 5-8243-0014-3