Вчера разговаривал по телефону со старшей.
Раз в неделю мы обязательно созваниваемся.
Старшая живет и работает во Франции, что меня сильно печалит.
Правда печаль свою с усиленно скрываю.

Иной раз, ругаю себя, что воспитал ее такой самостоятельной и решительной.
Она всегда казалась мне мягкой, нежной и, по-моему, как-то уж слишком спокойной.
В первый день нашего знакомства, я все прислушивался: - “Дышит ли?”
Потом переживал ее замкнутость, сосредоточенность, усидчивость.
Вот так переживал, переживал, боялся, боялся, а потом раз и стал удивляться.
Вначале стал удивляться ее кругу чтения – это она познакомила меня с Гумилевым, историей Японии, многими современными читателями и … всего и не перечислишь.
Удивился, когда она на хамство в приемной комиссии МИФИ, типа девочкам здесь не место, не стала показывать золотую медаль и многочисленные МИФИческие свидетельства о занятых ею призовых местах на математических и физических олимпиадах, развернулась, ушла, сдала документы в другой ВУЗ и никогда об этом не жалела.
Удивился, когда на последнем курсе института самостоятельно решила продолжить обучение во Франции, в Гренобльском университете.
- Почему во Франции?
– Там образование бесплатное.
- Ты свободно говоришь по-английски, но не знаешь Французского?
– Выучу.
Удивила. Выучила за год. Прошла собеседование, сдала экзамены, добилась стипендии, закончила, нашла работу в крупнейшей французской энергетической компании, сняла дом, купила машину.
И все сама. Пытался помогать деньгами. Брала только когда училась, теперь говорит не нужно.
С ней можно говорить на любые темы, и о политике, и о философии, да о чем угодно.

Вчера разговаривал по телефону со старшей.
С ней можно говорить о чем угодно.
После обычного семейного диалога, спрашиваю:
- А что у Вас говорят о Бостонской трагедии? О чеченцах? Как их называют во Франции, связывают ли с Россией.
- Их связь с Россией упоминают вскользь, - отвечает, - в основном о них говорят, как о молодых эмигрантах, о проблемах адаптации.
- Это проблема всего западного общества, включая Францию. У Вас же тоже были погромы эмигрантов.
- У нас погромы устраивали французы.
- Какие французы? Что ты говоришь, это были негры и арабы.
- Папа, ты не понимаешь, они французы, если ты думаешь, что французы белые ты глубоко ошибаешься.
- По-моему, негров и арабов можно называть французами, но если они живут компактно в своих анклавах, по своим законам, молятся своим богам, и плюют на аборигенов, не принимают местную традицию и религию, хорошо это не закончится.
- Ты не прав папа.
- Хорошо, дочка, я не прав, но ты знай, мы тебя любим и в любой момент здесь ты можешь найти поддержку и защиту, приехать одна или с кем то, примем, будем рады и отдадим все, что есть.
Ну, что говорить, ты и сама знаешь.