А это мой подарок Вам на моё ДР. ;)

Ничья ничья.

Ты ничто я никто,
вместе чья-то мы ничья.

- В чем тайна танца?
Он потянулся рукой к стакану, столкнув рукавом ладью. Тонкая капля пота выступила на ладони и растеклась по стеклу.
- В движении? В слиянии? В чувстве полета? В экстазе? В чем?
- В чем? - тихо повторил он. Томная, тягучая влага проникала в мозг, подергивала дымкой далекое, растягивая, делая реальным этот кусочек бытия.
- Танец ... это желание ... это желание быть, желание жить...
- Да не стоит ... не стоит говорить об этом.
Как приятно смотреть на свет сквозь стакан. Стакан который не пуст. Он погружается в его многозначительное молчание, чувствуя сродство - ведь их наполнение уже достигло однородности. И жидкость, пульсирующая внутри него, вращается в такт мелким цунами в стакане.
- Ход. Твой ход.
- Да. Я помню. Вчера был мой ход. И сегодня он мой. И завтра...
- Танец - игра. Игра - танец.
Хотя это не делает его мысли яснее, но успокаивает. Он ставит стакан. Хорошо, что на нем нет рисок. жидкости либо много - либо мало ┘ нет никакой изнуряющей определенности.
- Еще.
Жидкость, слегка завихряясь, с легким покачиванием, поднимается все выше и выше.
- Хватит!
- Чем завершится наша игра?
Молча, медленно он пьет. Пьет густую, тяжелую красную жидкость. Тысячи падают обескровленные. Глоток, еще глоток. Упоение. Что может быть желанней этих глотков. Только игра.
- Это знает только тот, кто создал эту игру. Но кто бы он ни был - ...
- Не спеши. Кто знает, может наш разговор и есть часть неведомых нам правил!
- Да ... Продолжим.
Идут века. Бегут годы. Мчатся дни. Огромные, висящие в пустоте часы без стрелок. Он уже привык к их молчаливой определенности. Да и зачем они. Дань мифу? Время не имеет значения.
- Выбор хода. Выбор танца. Важно ли с кем танцевать?
Он касается пешки. Сосредоточенно поглаживает ее пальцем. Взгляд падает на стакан. На стекле отпечаталась тончайшая паутинка линий его ладони. Причудливый рисунок континентов. Палец отпускает пешку. Легкий мазок по уже непрозрачному стеклу. Что там Платон писал об Атлантиде?
- Не так много осталось фигур. Раньше их было много. А теперь мало.
- Если не возражаешь - я уберу эту пешку. Она приносит мне беспокойство.
Глухое раздражение, подумал он. Правильно было назвать это глухим раздражением. Как странно - я пользуюсь словами - которые сам же и придумал. Подчиняюсь правилам - которые установил.
- Это все стакан. Откуда он?
- Откуда наша игра? И та недействительность в который мы.
- Незачем было себя создавать. Не пришлось бы играть в игру.
- Тогда надо было создавать танец.
- Лучше бы так!
- Хорошо ...
Он встал, и еще не веря самому себе сначала робко, потом скованно, затем все более увлеченно начал создавать. Первые его движения были полны желания чистоты. Нового понимания происходящего. Но проходит первое упоение. И в глазах уже немая мольба - неужели опять? И фигуры, разлетевшись остаются недвижно лежать. Из упавшего стакана густая, терпкая жидкость льется толчками. Реальности бытия не хватало слов. Пелена пропадала. Звезды горели.
И разверзлись хляби небесные. Танцуют все! ┘ кроме рыб, смотрящих на нас из зеркал.

© 21.02.1975 - 04.11.1999г., СВ.