самого Владимира Семёновича.
Пьеса эстонского драматурга и прозаика Раймонда Каугвера к вершинам мировой драматургии, безусловно, не относится. Обычная советская пьеса на производственную тему, в которой основной конфликт, как и было принято в те годы, заключался в борьбе хорошего с лучшим.
""Свой остров" – это был спектакль, построенный на песнях Высоцкого. Дело же было не в том, что я дружила с Высоцким, и просто захотела, чтобы его песни прозвучали в спектакле. Главное заключалось в том, что его песни поднимали эту пьесу на другой уровень, и делали её для меня интереснее, чем она была на самом деле", – сказала мне Г.Волчек.
Да, безусловно, это так. Тексты Высоцкого в какой-то степени "вытаскивали" пьесу и выделяли её из десятков подобных соцреализмовских постановок, в изобилии шедших в театрах всей страны.
"Протащить" песни Высоцкого в спектакли и фильмы всегда было трудно, а здесь их было целых четыре!
"В те времена спектакли сдавались комиссиям, реперткомам, начальникам всяким, – продолжает свой рассказ главный режиссёр "Современника". – И вот примерно за две недели до сдачи спектакля – сдавали к пятидесятилетию какому-то очередному, Советской власти или ещё чего-то, я уже забыла, – мне говорят: "Всё, что угодно, но только не песни Высоцкого". А я сказала: "Будут песни только Высоцкого".
Начальником Управления культуры был Погоржельский, он начал меня уговаривать: "Галина Борисовна, ну всё, что угодно, любые песни!" И, как главный аргумент, он выдал: "Возьмите любого поэта, даже Северянина!" Почему-то самым крайним у него оказался Северянин. Я не поддалась, сказала: "Нет, только Высоцкий", – и отказалась выпускать спектакль.
Эта тяжба тянулась, кажется, две недели, и они уступили".
"Песни еле-еле удалось пробить, – отмечает и исполнитель главной роли И.Кваша. – Был такой период у него, когда ему запрещалось всё. Хотя эти люди из Управления культуры так же плохо относились и к Окуджаве, и к Киму, но были согласны даже на них. Говорили: "Ну хоть Окуджаву возьмите, ну хоть Кима возьмите!" Против Высоцкого они были настроены сильнее всего".
"Кваша исполнял эти песни очень хорошо, Володе нравилось, – отметила Г.Волчек. – Из всех, кто пытался петь его песни, он принимал одного Игоря, потому что исполнение Кваши было совершенно не похоже на то, как он пел сам".
Ближе к концу пьесы в "Своём острове" звучит ещё одна песня Высоцкого – "Лирическая" ("Здесь лапы у елей дрожат на весу..."). В пьесе, кроме основной производственной, есть и второстепенная любовная линия, так что песня Высоцкого там оказалась совершенно на месте. Она не несёт той мощной смысловой нагрузки, как три предыдущие, а является, скорее, вставным номером, но вовсе не инородным телом.
Когда я разговаривал с И.Квашой, то ещё не располагал видеозаписью спектакля. Артист сказал мне, что других песен в спектакле не было. Он помнит, что Высоцкий предлагал ещё две – "Иноходец" и "В жёлтой жаркой Африке...", но они использованы не были.
С "Иноходцем" всё было понятно, – в данном контексте она во многом бы дублировала "Я не люблю", но вот другая песня... Ведь сам Высоцкий очень часто рассказывал о том, что песня в спектакле звучит, и даже объяснял мизансцену:
"Там была такая сцена, как молодой человек влюблён в девушку, что вполне естественно, и им родители мешают соединиться, что неестественно, но часто бывает. Сцена банальная, везде встречается в театре, там, и в кино, и в книгах. Вот. И поэтому зритель так особенно и не реагирует, зная, что там чег... чем-то это кончится всё-таки в результате. Ну а потом Игорь Кваша, который играет главную роль, выходит совсем со сцены, отрешается как бы от действия, и сбоку останавливаясь, значит, на него даются лучи, под гитару поёт песню, которая называется "Одна семейная хроника, или Что случилось в Африке"".
Честно говоря, я думал, что И.Кваша подзабыл... Ну и то сказать – со времён премьеры прошло более тридцати пяти лет. Но нет, – не забыл он ничего. Песен было именно четыре, а пятую – вот эту самую "Семейную хронику", – просто некуда было вставить. И причина весьма простая – в пьесе нет сцены, о которой рассказывал Высоцкий. Есть юношеская любовь, есть развивающиеся чувства, но нет родителей, которые бы мешали...
Предположений у меня два. Либо что-то подобное упоминаемой Высоцким сцене рассматривалось во время репетиций, но было отброшено в конечном варианте, либо Владимир Семёнович просто придумал такой рассказ для своих зрителей. В конце концов, его рассказы, предварявшие исполнения песен "Одна научная загадка, или Почему аборигены съели Кука" и "Себя от надоевшей славы спрятав...", тоже не во всём соответствовали истине, так что моё предположение не лишено оснований. "
Добаволю пару слов. Безусловно, эта песня о Марине Влади и для Марины Влади. Он был влюблен в нее после фильма "Колдунья", и как видим, сразу же начал ее завоевывать. "Заколдованный дикий лес", в котором жила его Колдунья - это капстрана Франция, все остальное тоже понятно из стихов.