«Ты - этот труп, и ты - пожирающий. Соедини одно с другим и придет освобождение».

 

(Ченьид Бардо – Тибетская Книга Мертвых)

 

 

13

 

Собрав вещи и сдав гостиничный номер, я без приключений добрался до вокзала. Часы показывали 17:30. У меня еще было время, чтобы прийти в себя. Я сел в зале ожидания и стал осторожно присматриваться к окружающим духам. Не исключено, что Сухарь решит устроить мне ловушку на вокзале. Нужно быть начеку.

 

Женский голос уже объявил начало посадки, а ничего подозрительного так и не произошло. Я вышел на платформу и заспешил к своему вагону. 

 

Когда поезд тронулся, я увидел мою злополучную троицу. Сухарь, Пенопласт и Деревяшка стояли на платформе и смотрели прямо на меня. В них было что-то такое нереальное, мертвое даже для этого призрачного мира. На синем от моих ударов лице Пенопласта не было никаких эмоций. Деревяшка тоже был пуст и холоден, как глыба льда. Один лишь Сухарь улыбался. И в его улыбке я прочел: «Беги-беги. Скоро ты все равно вернешься. Я буду здесь ждать тебя». Эта уверенность меня насторожила.

 

Чего я не знаю?

 

Неужели, Сухарь думает, что сможет умертвить меня снова?

 

Вряд ли.

 

А даже, если он и сделает это, я ни в коем случае не поеду к нему навстречу.

 

Так на что он рассчитывает?

 

Мне захотелось стереть эту улыбку вместе с его уверенным лицом. В тот самый миг, когда во мне родилось такое желание, Сухарь перестал улыбаться. Его губы начали медленно таять, размазываясь по лицу, то же самое происходило с носом и глазами. Под невидимым ластиком за одно мгновение исчезли борода и брови.

 

Перед тем, как я потерял Сухаря из виду, его лицо представляло собой гладкую маску.

 

***

 

Моим соседом по купе оказался отставной военный. Не знаю, какой он пост занимал в армии, но то, что он был до ужаса болтлив, могу сказать с уверенностью. Его язык молол всякую чушь без остановки. Я надеялся побыть в тишине, чтобы осмыслить все, что со мной произошло, но не тут то было. Мало того, мой сосед относился к разряду тех людей (или духов), которые уверены, что всё про всё знают. Они будут парить вам про ваш город, хотя даже не знают, где он на карте. Им известны скрытые намерения всех политиков мира. Выдумайте президента несуществующей страны Мандуку, и такие люди вам расскажут секретные планы этого президента на будущую пятилетку. А если вы скажите, что не знаете, где эта страна находится, они вам обязательно покажут.

 

Ну, или расскажут.

 

«Кажется, Мандуку находится в Африке, сынок, где-то между Берегом слоновой кости и Нигерией».

 

С такими людьми бесполезно спорить. Они уверены, что находятся в центре всех событий, а все остальные лишь плавают на поверхности.

 

Представили себе этого типчика?

 

А теперь умножьте все это в десять раз, и вы получите степень доставучисти духа, оказавшегося со мной в одном купе.

 

- Сколько тебе лет, сынок?

 

Сынок?!

 

Какой я тебе сынок, папаша!

 

- Двадцать пять.

 

- У-у-у! Помню себя в такие годы. Много планов, амбиций, задач, кажется, что будешь жить вечно. Так? Жена пристает: «Удели мне внимание! Почему ты все время торчишь на работе, побудь со мной!» и так далее, правда?

 

Этой житейской мудростью он, наверное, хотел добиться моего расположения. Думал, удивит своей проницательностью и я – зеленый юнец, развесив уши, буду слушать просвещенного гуру. Да-да это было видно по его физиономии.

 

А не фига!

 

Какая тут в жопу проницательность! Чушь это все собачья! Заученные фразы для таких вот молодых собеседников. Это всё – обыкновенная туфта, рассчитанная на робких сопливых пацанов, которые не уверены в своих силах и ищут ответы на все вопросы у старших, якобы умудренных жизнью людей. Чушь! Срок, несомненно, играет важную роль, но он далеко не показатель мудрости и знаний. Кто-то со временем растет, кто-то тупеет, а кто-то и вовсе стоит на месте. Мой сосед, похоже, относился к третьей группе. Хотя, он мог с таким уже успехом принадлежать и первой и второй. Тут не угадаешь.

 

В начале я делал вид, что слушаю, но когда этот болтун вконец меня достал, я повернулся к нему спиной и забылся глубоким сном.

 

 

«Счастье - есть Близость Любовная. Соединись с Богиней - обретешь бессмертие. Соединись с Собой - всепроникнешь и не будет тайны для тебя».

 

(Ченьид Бардо – Тибетская Книга Мертвых)

 

 

14

 

В Чистилище я прибыл рано утром и тут же помчался на вокзал «Последней Надежды».

 

Только бы с Лу было все в порядке.

 

Я очень волновался за нее и хотел как можно быстрее оказаться на месте, чтобы убедиться, что моя любимая добралась без происшествий.

 

Лу ждала меня на скамеечке у самого входа в зал ожидания. Я думал, что она будет сидеть где-нибудь в центре и потому сразу не заметил ее. Обегав весь зал, я вернулся к точке, с которой начал, и только тогда увидел знакомую коричневую дубленку.

 

- Лу, - позвал я.

 

Она обернулась, ее лицо светилось улыбкой.

 

- Здравствуй, Йогурт.

 

Я присел рядом.

 

- Как добралась, Лу?

 

- Нормально. А почему ты зовешь меня Лу? Не зови меня так. Моё имя Вишенка.

 

- Вишенка?

 

- Да, так было написано в билете. Не Вишня, а именно Вишенка.

 

- Хорошо, буду звать тебя Вишенкой.

 

Она снова улыбнулась, и я поцеловал ее.

 

- А как ты здесь оказалась? Ну, в смысле, как ты попала в загробный мир?

 

- Очень просто. Вчера вечером, я нажарила в дорогу мяса, - она похлопала по сумке, стоявшей у нее на коленях, - а потом легла в ванну с теплой водой и перерезала себе вены. В такой смерти есть какая-то прелесть. Будто уезжаешь. Собрал собойку, а потом лезвием по венам доехал до начала пути. Оказывается всё так просто.

 

- Тебе было больно?

 

- Нет. Только немного страшно. Ощущения, словно уезжаешь и больше уже не вернешься. Тоскливо, страшно и немного холодно. Но теперь я ничего не боюсь. Я ведь с тобой.

 

- Да, ты со мной.

 

Я прижал ее к себе и погладил по волосам.

 

- Пока я тебя ждала, здесь резвились котята. Они такие замечательные! Ты бы их видел! Жаль, что они мертвы. Они так весело игрались. Здесь живет душа их мамы. Она проходила пару раз мимо меня. Полосатенькая такая, с погрызенным ушком. Пойдем, поищем их, ты должен увидеть, как они играются!

 

***

 

Мы купили в дорогу местного пива Red Cerber и погрузились в поезд. Нам предстояло провести в пути около двенадцати часов. На этот раз вагон был плацкартным. Мы сразу же распаковали еду и начали есть, запивая хлеб с жареным мясом пивом. Призрачное мясо оказалось не менее вкусным, чем настоящее. Я лупцевал за милую душу. Как говорится: «аж шуба заворачивалась». А потом, вдоволь наговорившись, мы с Вишенкой, обнявшись, уснули на нижней полке.

 

Вместе.

 

Я вернулся.

 

***

 

- Я так сильно хочу тебя. Давай пойдем в туалет и займемся сексом. Сначала войду я, а через некоторое время – ты. Чтобы никто ничего не заподозрил. А?

 

- Ничего не получится, Вишенка. Не забывай, мы мертвы.

 

- Ну и что?

 

- У нас даже тел нет.

 

- Да? Давай-ка посмотрим.

 

Вишенка опустила руку ко мне в штаны и начала поглаживать мой эфирный пенис. Я почувствовал возбуждение. Мой пенис вмиг налился кровью и стал твердым, как камень.

 

- Говоришь, тел нет. А это что?

 

- Что ты делаешь? Окружающие духи могут увидеть.

 

- Не увидят. Кто будет таращиться на нас с тобой. Кому есть до нас какое-нибудь дело? К тому же мало ли что, я делаю там – под одеялом. Может, моей ручке стало холодно, и она решила погреться.

 

- А молодая дама? Та, которая читает книжку? Она как-то странно косится в нашу сторону.

 

- Ты про пампушку? Вздор. Тебе это только кажется. Она так увлечена своим детективом, что даже не разу не оторвала от него глаз. Случись сейчас Апокалипсис, она так же с книжкой его и встретит.

 

- Ага, конечно. Как тут оторвешь глаза от книги, когда совсем рядом, буквально в метре от тебя, веселая девчушка шурудит у своего парня в штанах. Я бы от скромности и трудами Карла Маркса увлекся, не то что детективом.

 

- Так что? Ты решился? Думаю, если мы уйдем, нашей соседке будет намного легче. Не нужно будет так активно буравить взглядом книгу.

 

- Ну, хорошо. Но только войдем в туалет по очереди. Сначала ты, а через несколько минут – я. Договорились?

 

Она кивнула.

 

***

 

Вишенка была в чулках, что избавляло от изнурительной возни с колготками. Я медленно приспустил ее трусики и, присев на корточки, уткнулся лицом в промежность. Нащупав языком то, что искал, я услышал тихий стон. Впившись в мои волосы, Вишенка прижала меня к себе…

 

…Я был на вершине счастья, когда видел в зеркале, как ягодицы Вишенки потрясываются в такт моим движениям. Мне захотелось почувствовать волнующую тяжесть в своих ладонях, и я стиснул их. Вишенка, оторвав ноги от пола, обвила ими мои бедра. Я слышал ее стоны. И сам стонал, уткнувшись носом в ее волосы. Мы, наконец-то, были вместе.

 

Я не заметил, как указательный палец моей руки оказался между мягких ягодиц  Вишенки. Нащупав маленькое отверстие, я принялся «играть на флейте». «Игра на флейте» - это такая китайская фишка.  В эротических наставлениях даосов говориться, что во время полового акта, мужчина может прикладывать палец к анусу партнерши, имитируя тем самым игру на флейте. Проникая внутрь, зажимаешь дырочку, а, двигаясь назад, отпускаешь. Таким образом, энергия в теле девушки начинает циркулировать таким образом, что ваша малышка получает несказанное удовольствие. Китайские мудрецы утверждают, что эта «игра» не только приносит блаженство тела, но и способствует духовному росту. Не знаю, работает ли этот метод на самом деле, но Вишенка похоже была не против. Да и многим мужчинам нравится делать это. Мне, например. Я вообще, из всех женских прелестей, самой возбуждающей считаю попку. Кто-то сходит с ума по длинным ногам, кому-то нужна большая грудь, а я преклоняюсь перед совершенством мягких ягодиц. Люблю их и все. Конечно, если ставить в сравнение глаза, запах, цвет волос и очарование девушки, то попка проигрывает. Моя душа, мое сознание, мое «Я» отдает предпочтение нематериальным прелестям, но нечто грязное и животное, нечто темное во мне просто без ума от женских ягодиц. Не секрет, что человек достигает равновесия именно тогда, когда кормит не только своих ангелов, но и чудовищ. Я любил глаза Вишенки, любил запах ее кожи, который сводил меня с ума больше всяких духов, любил ее улыбку, умение дурачиться и веселиться, я любил ту Вишенку, которую невозможно потрогать руками и я любил ее попку. Я шел по тонкой веревке через бездну, и с одной стороны моей опорой была душа Лу (точно Лу; кажется, так я звал ее раньше), а с другой – ее тело. 

 

Моя Лу со мной. Я держу ее в объятиях. Я в ней. Никто не заберет мою любимую у меня.

 

Никто, слышите!

 

Ресничка падает со скалы. Так умиротворено скользит по воздуху.

 

Одинокая ресничка. Нет глаз. Нет лица. Только одинокий волосок, всецело отдавшийся падению.

 

Капелька воды семенит по бутылочке с шампунем, словно слеза по щеке.

 

Снежинка тает на ладони.

 

Приятный холод…

 

 

«Заглянешь ты в это зеркало и увидишь правду».

 

(Суд – Тибетская Книга Мертвых)

 

 

15

 

Внезапно у меня в голове заиграла музыка.

 

Сатана.

 

Да, это он.

 

- Что это играет, Сат? – спросил я.

 

- Синфония в Б миноре. Вивальди.

 

- Печальная мелодия.

 

- Да. За это она мне и нравится.

 

- Почему ты сейчас включил ее?

 

- Хотел поговорить с тобой.

 

- Ты хочешь уйти, потому что я уже почти вернулся? Ты это хотел сказать, правда?

 

- Нет.

 

- А что?

 

Вместо ответа Сатана спросил:

 

- Как твоя кармическая деятельность?

 

- Ну, вполне нормально. GodLight Corporation купила лицензию на ее использование, так что у меня сейчас много кармы, достаточно для того, чтобы вернуться. Еще и останется. Может, даже поделюсь с Лу.

 

Сат грустно улыбнулся.

 

- Вернуться, - повторил он за мной. – Ты по-прежнему хочешь этого?

 

- Да. Хочу. Хотя почему-то Сухарь был уверен, что у меня ничего не получится, – я замолчал, ожидая воодушевляющих слов Сатаны, но он не отвечал, и я продолжил. – Наверное, Сухарь просто мне завидовал. Да. Именно поэтому и был против того, чтобы я ушел. Хотел, чтобы я сделался таким как он – призраком. Знаешь, у людей, а теперь я убедился, что и у духов, такое бывает. Когда они не могут достичь каких-то высот, вместо того, чтобы карабкаться вверх, они стараются опустить тех, кто уже поднялся. Так им спокойней прозябать в своем мраке. Того же хотел и Сухарь. А нет. Я убежал. Я свободен и еще не до конца мертв. Я возвращаюсь.

 

- Ни Сухарь, ни его друзья больше не помешают тебе.

 

- Почему? Откуда ты знаешь, Сат?

 

- Я видел, как ты стер их. Они исчезли.

 

Я вспомнил гладкую маску на месте лица Сухаря.

 

- Все? Они все исчезли?

 

- Да. Ты вытеснил их из своего сознания. Их больше нет. Они не существуют.

 

- То есть, как это вытеснил? О чем ты говоришь, Сат?

 

- Тебе некуда возвращаться. Ты не можешь вернуться. Прости, мне следовало сказать тебе раньше – до того, как ты создал Вишенку.

 

- Нет! Нет и нет! Не верю. Зачем ты обманываешь меня?

 

- Я говорю правду. По-крайней мере, говорю то, что мне кажется правдой.

 

- Тогда ты заблуждаешься. Я уже почти вернулся. Со мной Лу… или Вишенка (не важно). Я скоро буду дома.

 

- Нет. Это не Лу. Это – ты. Все, кого ты встречал, с самого начала были лишь тобой, иллюзией, созданной твоим ничем не сдерживаемым сознанием. Ты здесь один, рядом с тобой никого нет. Вишенка, поезд вместе с пассажирами – всего этого не существует. Даже я – лишь плод твоего воображения, одна из сторон твоего «Я», которая, как и все остальные, очень скоро исчезнет.

 

- Нет!

 

- Послушай меня. Ты умер. И все это путешествие, Ад, Рай и Чистилище – остаточная реакция. Последние судороги твоего мертвого сознания.  Ты прошел через себя и теперь к себе же и возвращаешься. Пойми, ты один. Здесь больше никого нет, только твое воображение, которым ты еще цепляешься за жизнь. Прости. А Вишенка, разве тебе не кажется странным то, что она пришла к тебе по первому же зову? Так просто взяла и перерезала себе вены. Вся эта чушь со снофоном и разговорами с живыми через сон и воображение – великий бред, друг мой. Твой бред. И Сухарь со своими друзьями, и эти глупые имена, все это – безумный поток твоего не сдерживаемого разумом сознания. Понимаешь?

 

Я рассмеялся.

 

- Нет, Сат. Нет. Это не я. У меня нет и никогда не было всего этого дерьма в голове. Нет, слышишь!

 

- Все, что ты видел после смерти – иллюзия.

 

- Ты рехнулся, Сат. Сошел с ума сейчас, когда мы уже так близко к спасению. Я вернусь, и никто меня не остановит. Ты говоришь, что являешься творением моего сознания, но тогда ты просто не можешь знать того, чего не знаю я. Ты не можешь знать, что я не вернусь.

 

- Я не буду с тобой спорить. Возможно, ты и прав. Может, ты не умер и вся эта смерть – лишь сон. А ты лежишь у себя дома в постели, обнимаешь Лу и бормочешь во сне. Тогда для возвращения тебе достаточно проснуться. А может быть, ты просто сошел с ума и видишь то, чего нет на самом деле, наделяешь окружающий тебя мир иллюзорными качествами; тогда твоя поездка по загробному миру вполне может оказаться обыкновенной командировкой по работе. Но в любом случае сейчас ты в ловушке. Запутался в лабиринте своего «Я». Ты не знаешь, что реальность, а что нет. То, что в обычном мире посчиталось бы абсурдным или хотя бы необычным, ты принимаешь как само собой разумеющееся. Извини, но я бы на тебя не поставил. Ты проиграешь. Ты уже проиграл.

 

- Тогда убирайся к черту, Сат. Я справлюсь один.

 

- Прости.

 

- Прощаю, Сат. И, пожалуйста, не нужно этого дерьма. Не хочешь помогать, проваливай. Слышал, убирайся!!!

 

Молчание.

 

- Я спасу нас, Сат. Хоть ты и не веришь в меня, я спасу нас. Мы вернемся.

 

- Прости.

 

- Заткнись и слушай. Мы еще не раз увидим, как заходит солнце. Настоящее солнце, а не призрачная копия или плод воображения. Ты мне не веришь? А зря. Вот увидишь, я вернусь. Вернусь, слышишь!

 

***

 

…Мы кончили вместе. Не побоявшись, что нас услышат пассажиры поезда, мы кричали как сумасшедшие.

 

А когда Вишенка, натянув чулки, поправляла платье, музыка в моей голове замолкла. Только что была и вдруг не стало.

 

Тогда я понял – Сатана ушел.

 

Ушел навсегда.

 

 

«Смерть и сон – одно и то же».

 

(из пересказа Тибетской Книги Мертвых)

 

16

 

Было теплое зимнее утро. С неба, кружась, падали хлопья снега. Мы вышли из вагона и, взявшись за руки пошли вдоль поезда. Было тихо, и только призрачный снег скрипел под ногами. Казалось, весь мир прислушивался к этому скрипу.

 

Наверное, мне так и не удалось побить рекорд Одиссея. Я даже и ста раз не произнес: «Я вернусь». Что ж, дело  не в этом.  Зато я вернулся. И причем сделал это быстрее, чем олдиевский герой. Сколько лет потребовалось сыну Лаэрта для того, чтобы вновь оказаться дома? Уж больше десяти, это точно.

 

А сколько мне?

 

Ни одного. Я вернулся за несколько дней.

 

То-то же.

 

Я победил.

 

Призрачная победа в глупой игре (да и победа ли), а все же приятно.

 

Я не знал, что мне теперь делать.

 

Какое-то странное ощущение томящей пустоты.

 

Я попытался сосредоточиться на жизни, и мне вспомнилось, как я принимаю душ. Точнее, как вытираюсь после водной процедуры. Обычно я вытираюсь автоматически, следуя определенному порядку и не задумываясь о действиях. Сначала берусь за лицо и уши, потом перехожу к волосам, после тщательно вытираю грудь и живот, спину и руки, ну а в завершении всего – ягодицы и ноги. Но стоит мне только сказать себе: «За что мне сейчас нужно взяться», как моя программа тут же сбивается, и я забываю, с чего нужно начать и чем закончить. Начинаю с волос и чувствую некий дискомфорт – что-то не то. Тело словно говорит: «Э, не братец, так нельзя. Ты нарушаешь установленный миропорядок и гармонию. Будешь, так поступать и все покатится к чертовой матери. Перестань думать». Тогда я перезагружаю программу и, выкинув из головы все мысли, следую указаниям своего тела. Почему-то я уверен, что тело, в отличие от нашего вечно мечущего, мечтающего сознания, знает, как нужно жить. Смерть, лишающая нас плоти, постепенно заставляет нас забыть о жизни. Мне кажется, что и я начал забывать. Дайте мне сейчас полотенце, и я не буду знать, что с ним делать. Конечно, о том, что нужно вытираться, я буду помнить, но вот то, как это надо делать я забыл.

 

Точнее перестал уметь.

 

Это один из пробелов в моем «Я». И таких пробелов становится все больше и больше. За время пребывания в загробном мире, я забыл почти все мелочи, которые связывали меня с реальным миром. Забыл, как нужно чистить зубы, как жевать пищу, забыл, что нужно делать первым делом, проснувшись. Смерть порвала много нитей, связывающих меня с жизнью. Но ничего. Нас голыми руками не возьмешь. Я обязательно вернусь, и тогда посмотрим. Я уверен, что мое тело подскажет, и научит возвращаться.

 

Я уверен.

 

Я закрыл глаза и решил идти вперед, не останавливаясь. Я призрак и мне не страшно никакое препятствие. Ведь я просто пройду сквозь него.

 

Это так печально.

 

Печально не чувствовать жизнь. Почему-то мне вспомнился барабанщик из группы «69 eyes». Будет возможность, обязательно посмотрите концертные записи этой группы и обратите внимание на барабанщика. Какая самоотдача! Такое ощущение, что у парня именно этот концерт последний в жизни. Кажется, что вот сейчас он еще раз со всего размаха лупанет палочкой и тут же умрет. Каждый удар – это конец. Я мог бы пуститься в поучения и добавить, что с такой же самоотдачей следует бросаться в жизнь и так же бить смерть по лицу на последнем издыхании. Но это все фигня. Бред. Чушь. Не слушайте меня. Следите за палочками. Бейте со всего размаха, со всей дури. Прошу вас.

 

Я буду идти вперед – все дальше и дальше, до тех пор, пока не упрусь в стену, пока ни столкнусь с прохожим или ни врежусь в фонарный столб. Я буду идти до тех пор, пока ни почувствую теплоту руки Лу, и дыхание ветра. Когда это случится, я открою глаза.

 

Тогда я вернусь.

 

Не знаю, проснусь ли я или оживу, в конце концов. Возможно, мир, который я увижу, будет еще одним сном или еще одной смертью. Пойму ли я когда-нибудь, кто я? Узнаю ли еще раз, что такое настоящая жизнь и вспомню ли тех, кого любил?

 

Не знаю.

 

Могу лишь с уверенностью сказать одно. До тех пор, пока мы не можем разглядеть ресничку, падающую со скалы, до тех пор, пока бег капельки по бутылочке с шампунем не радует нас и мы не чувствуем таяние снежинки на ладони, до этих самых пор – мы мертвы.

 

Если не верите, спросите у тех, кто вернулся.

 

(из дневника Дагона; дата не указана)