Аднажды Зопель Херов-Манукян шол па Нефскому праспекту, странно глядел на людей и, к немалому удивлению и смущению прахожих, презабавно папёрдывал пачти што при каждом шаге, что-то бухтя себе под нос. Сам Манукян этаму давно уже ниудивлялся, такая хуйня с ним началась сдецва. Сразу после таво как... Но абафсём папарядку.
Маленький Херов видел ту сцену сваими глазами, и сейчас зачемта живо прецтавлял сибе иё во фсех деталях, снова и снова, вот уже 30 лет.
Фспоминал как они шли с мамой пряма па улице какда иму было читыре года, пачимута не было ниадной машины, можит первамайская деманстрацья, а можит проста было ищо так рано, што фсе сидели дома и драчили хуи, как гаварил иво усатый папа с чорно-белой фатаграфии...
Издалека приближалось што-то гудящее и бальшое, и скоро он, еле успевая засваей высокай светлаволосой мамой, наканец понял, што фпереди едет кним аранжывый асфальтавый каток! Фкабине сидел бальшущий дядька в замичательной аранжевай каске и чорной-чорной куртачке, какие дедушка называл пачимута "иобанай фуфайка".
- Мама, мама, сматри, каток! - закричал маленький Зопель.
Мама, аслипительно сверкнуф насонце сваими кукольными трусами, павирнулась к ниму и сказала:
- Сынок, хочишь пакатацца? Щас мы папросим дядю, и он тибя пракатит.
Щастью Зопеля не была предела, он уже прецтавлял как будит рассказывать фдецкам саду пра сваю паезтку на катке, можит дажы за это Таня пакажит иму сваи розавые трусы, и он толька закивал сваей галавой, нифсилах ничиво сказать ат радасти.
Каток уже падъехал близка, и была слышна, как у ниво внутре што-то лязгает, и как шыкаладно-спичечно ат фсей этай машыны пахнет.
- Вадитель, вадитиль! - закричала мама, - астанавитесь пажалуста! Но вадитель ничиво не слышал, и прадалжал сидеть аткинуфшись на спинку сваево кресла, Зопель падумал, што ему так нравица звук иво катка, што он просто им наслаждаеца, и аттаво иму ищо сильнее захателась залесть в эту трясущуюся кабину.
Вот уже каток паравнялся с ними, мама фсё пыталась привлеч внимание вадителя, но он фсё так же сидел сзакрытми глазами, нириагируя на праисхадящее вакруг.
Мама пабижала фпереди катка, размахивала руками и кричала "Ээээй, праснитесь! Вадиитель! Астанавитесь!", а Зопель сматрел на праисжающие мимо агромные жылезные калёса и думал, какая мама странная, как же можна спать фтакой машине!
Фдруг аткуда-та сзади раздались звуки красивой музыки, такии как инокда делал дедушка на сваей сверкающей дудке, гаваря "А щас - хуярю! Пращание славянки!", пака Зопель не нассал пряма фбальшой раструб этай дудки, патамушта очень хател писать, но так нихател ити ф туалет... Мама атчивота засмиялась, павирнулась фтсторну и замахала руками, крича "Урра!!! Урррра!!!", и мальчик тоже закричал "Ура" и запрыгал, забыф уже а катке и замичательной дядькиной каске...
Мама павирнулась к Зопелю, крича "Зопелечка, пайд..!" Тут иё глаза стали как у Кати какда ана какала на унитази, Зопель увидил што каток уже сафсем блиска, он пабижал кмами штобы атталкнуть иё ат катка, и фдрук ана страшна закричала и иё нага стала падламываца под агромное железное калисо с атвратительным хрустам какбута када папа ламал ветки для кастра и аднавримена как када Зопель какал фдецсадофском туалете... Фгалаве у Зопеля крутилась только адна мысль: "Нада што-то сделать, нада што-то сделать!". Он падбижал кмами и стал тинуть иё за руку, но каток стал гудеть фсё выше и выше, наизжая на мамину ногу, ана уже ни кричала а просто орала а он только стаял на падгибающихся нагах пака ниуслышал "Биги Зопель ато тибя задавит"... Он атбижал ат катка и нислыша ничиво кроме маминава крика увидил как агромное калисо начинаит наизжать на мамин живот каторый и так паследнее время пачиму-та был очинь бальшой а мама говарила што носит там ему сестричку и он фсё хател узнать какда жи он иё увидит, патом раздался треск, мама уже никричала а только хрипела, иё живот фдрук лопнул и вакруг разлителись крававые куски как када бабушка делала халадец тока красныи...
Тут Зопель громко перданул и абасрался. Иво фсиво трясло, он ничиво нимог панять а только атхадил фсё дальше и дальше ат красный струеки из пад катка. Тут каток внизапно изминил направление, с дядьки фкатке слетела каска, подпрыгнула на асфальти и упала прямо фкрасную лужу перед Зопелем, брызнуф на каричневые батиночки мерскай жыжей.

- Бля-а-а-ать, ебать твою - дядька фкабине ачнулся и задёргал рычагами, каток начал паварачивацца абратна, наехал на мамину голову са страшнай гримасой на леце, што-то глухо хруснуло и брызнуло фпереди катка, а мужик прадалжал арать: - Пизд-е-ец, это ж как же ж, господи, да што ж это ёб твою в пизду!
Внизапно фсё затихло и каток астанавился, дядька спрыгнул вниз, на шатащихся нагах прашёл мима Зопеля, тихо ваняющево гавном сидя в лужи красной жижи, пасматрел пад каток, пачесал голову и сказал так коротко и медленно: "Пиздец".

- Пиздец - зачем та пафтарил Зопель, перданул и заплакал.
- Вы задавили маю маму - сквозь сльозы провыл он.
- Пиздец тваей маме, эта точно. Да и мне тожы... А наверна ведь, ищо ибать иё и ибать...

Мужик сматрел пиред сабой, на краснабелое месиво пат катком, и дажи низаметил, што мальчик фстал и пашол фперёд, пафтаряя "пиздец... пиздец... ибать и ибать...", туда, кде играла висьолая, блистящая, прям как у деда, труба.