прокуренная квартира… везде бутылки портвейна полные… пустые… недопитые… ходят, сидят, лежат, поют свои песни… вот ревет Юра Шевчук, там Настя тянет про реку, Кинчев собрал вокруг себя металлизированных ребят… «А на хрена нам война, а пошла она на…», подпевают хором… кто-то плетет фенечки… яркие, не признанные на улице наряды… свобода выбора! свобода действия! свобода слова! пусть в маленьком пространстве, ограниченном всего лишь стенами грязной квартиры, но тут она полная. и пусть снаружи можно получить в лучшем случае по морде, в худшем, попасть в милицию. но чувство единства, не сравнимое ни с какими материальными благами, стоит этого. в такие квартиры нельзя было купить билет. узнать о рок-тусовке можно было только у хороших знакомых. и всегда было битком... и бешеная популярность… и кассеты, переписываемые на родительском мафоне… и еле различимые, плохо сыгранные, но от этого не менее любимые песни.

да, тогда боролись не за популярность, а за легализацию, за возможность спеть своей публике со сцены. сейчас все мечты сбылись, но если бы во сне приснилось то, что происходит сейчас, то это был бы страшный сон. в это невозможно было бы поверить.

по городу расклеены красочные афиши, выполненные типографским способом… по телевидению идет реклама: «Внимание! Городской дом культуры приглашает всех жителей города на ежегодный рок-фестиваль, посвященный…» для участия нужно заполнить анкеты, прислать заявку, попасть в списки: «Его кормить будем с остальными, но за его деньги. Его же в списках нет. Ну и что, что приехал с ними. Ну и что, что выступает. В списках нет».

«Звук настроить нельзя. Этим у нас звукооператор занимается». вроде бы все правильно, но на концерте звукооператор сидит с безразличным лицом. если подойти и сказать, что гитары не слышно, то послушно поднимет уровень инструмента, но потом опять повесит на себя апатию. хотя не для всех. очень хорошо на концерте видно, у каких групп репетиционная база находится в ГДК, а кто пришлый. «Громче нельзя, у нас аппарат дорогой, еще спалите».

участников пока не пускают в зрительный зал: «Сначала на сцену выходят все группы. Потом не вздумайте спускаться со сцены в зал. Выйдете в коридор, тогда вас пустят в зал». перед глазами стоит герой Евстигнеева: «Тут зрители аплодируют, аплодируют… Кончили аплодировать».

дальше, веселее: «Так, группы, выстаиваемся в порядке жеребьевки». неожиданно выскакивает молодой человек в красной кепке и начинает устанавливать порядок: «Тишина! Вы что здесь делаете? Вы за кем выступать будете? Ну, вот и становитесь за ними! Тихо! Вы туда станьте! Да вдоль стеночки! Тихо! Хватит петь! Я что, неясно выражаюсь?» действительно, выдумали тут. пришли выступать на концерт и петь вздумали. вот народ непонятливый эти рокеры! так их: «Построились быстро! И тихо тут!» красноголовому только хлыста не хватало для законченности образа. зря он от армии косит, ему там самое место.

«Курить только в строго отведенных для этого местах! Спиртные напитки запрещены, даже легкие»: мелькают среди музыкантов серые фуражки милиционеров, как шляпки грибов среди травы.

а ведь еще было и отборочное прослушивание с отсеиванием неподходящих текстов и непрофессионализма в музыке.

в общем, добро пожаловать на «рок-тусовку», как и написано на афише, «стоимость билета 50 рублей».

чтобы убить целое музыкальное направление, стоило не бороться с ним, а разрешить, взять под свое крылышко. но ребята все-таки играют, правда свобода сузилась как-то до размеров одного тела. именно легализация оказалась той самой перегородкой, которая не дает поделиться своей свободой с другими.