В Джезказган идут два прямых поезда: Караганда - Джезказган и Целиноград - Джезказган.  Как? Когда? Каким образом и почему прибыли они из Таганрога Сюда - мне неизвестно. По доброй воли в Джезказган никто не ехал. Сюда возвращались от безысходности. сюда ссылали, здесь оставались жить, когда некуда и не к кому было ехать, когда никому не были нужны. У Е.А. в Таганроге были родственники, друзья, но они продолжали жить здесь.

Ташка училась со мной в одном классе. Взрывная и темпераментная, никогда не давла себя в обиду. Могла и кулаком, если надо, защитить себя. Ладонь у неё была очень крупная и, видимо, тяжелая. Но при этом характер у неё был  добрый, весёлый и прямой.

Училась она не очень хорошо. Особенно тяжело шли математика и физика. С них то и началось наше общение. Меня как отличницу попросили ей помочь и Ташка стала моей первой ученицей.

На ней можно было отрабатывать методики: она задавала сердитые и обвинительные вопросы : кто это придумал? Зачем? И почему так, а не иначе! Но она продвигалась, хотя и медленно. Вскоре появились четвёрки по математике! Иногда мы занимались у них дома, в зале. Квартира была не просто ухоженной - по тем меркам даже богатой. Мы садились за огромный стол в зале - так называлась гостинная комната - центральная в квартире, с кожанной мягкой мебелью, стенкой тёмного дерева, за стеклом которой стояли книги.  Достать такие книги была не просто. Иногда я брала читать что-нибудь домой. "Птичка певчая", "Отверженные" - мировая литература была представлена весьма разносторонне.

Однажды я заскочила к ней после школы - её не было в тот день.

Ташка вышла ко мне несколько раздражённой. Но очень быстро начала хихикать. Мы стояли, болтая, в маленькой прихожей, из которой был вход в кабинет, в зал и проход в кухню мимо туалета с ванной. Из этого-то прохода и появился Анатолий. Я замерла: передо мной стоял небритый, не одетый, опухший, пошатывающийся, мрачно глядящий исподлобья и распустивший слюни, мужик. Ташка, почти не замешкавшись, командным, но спокойным голосом стала выпроваживать его из прихожей, закрывая собой проход и подталкивая А. в кухню. Он, видимо, узнал меня и пытался что-то говорить, но под напором Ташки, бормоча что-то, отступил и исчез.

Мы договорились встретится у меня, и я, смущённая неудобством, даставленным Ташке моим неожиданным появлением,  и подавленная разительной переменой облика её отчима, пятясь, выползла из квартиры. Обогнув угол дома, я вышла на дорогу, вдоль которой тянулся сквер, и остановилась перевести дыхание. Как много было вокруг солнца! Это было весеннее солнце. Всё сразу отступило, осталась щемящая жалость к Ташке, чувство которое не подходило для неё, поэтому интуитивно я отогнала его и почувствовала к Ташке другое, то что до сих пор греет меня и заставляет меня не забывать её день рождения - чувство уважения смешенное с тёплым сестринским чувством.

П Р О Д О Л Ж Е Н И Е  С Л Е Д У Е Т