Вот он Ежи. А вот - Петруччо... Они совершенно разные... И вещи у них тоже - разные... Разные вещи у Ежи и Петруччо. У Петруччо не было вещей Ежи... Никаких. Никаких вещей Ежи у Петруччо вообще не было... У Ежи была радиостанция. А у Петруччо - ее не было. У Петруччо не было радиостанции Ежи. А у Ежи она была. У Ежи была радиостанция и он хотел ее переформатировать. Так и говорил Петруччо: переформатирую я радиостанцию. А Петруччо не верил. А Ежи говорил. Взял свою радиостанцию и переформатировал ее. То есть просто - переформатировал. Вот взял, а потом - как переформатировал. А Петруччо жаловаться стал. Лампы в метро бил. На домах рисовал. Трамваям ездить не давал. Плохо вел себя Петруччо. Обиделся Петруччо на Ежи. За переформатирование... Вот Ежи взял, переформатировал свою радиостанцию, а Петруччо на него обиделся. А Ежи стоял на своем. Переформатировал радиостанцию и стоял на своем. У Ежи было свое и он на нем стоял. И переформатировал радиостанцию. Потому что Ежи - ежино, а Петруччо - петруччино. Таков закон. А Петруччо этого не знал. Петруччо не знал, что Ежи - ежино, и обиделся. Обиделся, что Ежи переформатировал ежину радиостанцию. А закон тихо сидел. Закон сидел тихо.