удачной поездки!...передай моему любимому городу(если ты в Варшаву) пламенный привет, скажи - я еще вернусь!))...

Хорошо тебе там отдохнуть и набраться впечатлений! Жду с нетерпением твоего возвращения!

хорошо тебе съездить!

http://zhurnal.lib.ru/b/below_r_a/
http://www.litportal.ru/all/author1626/

Сказки
Руслан Белов

СКАЗКИ
РИСУЮЩАЯ НА СКАЛАХ ПОДОБНО СОЛНЦУ РИСУЮЩЕМУ ДЕНЬ
- И вообще, - как-то философствовала Полина, - все зависит от имени. Вон, моего плюшевого медведя можно назвать "Сладкоежкой", а можно и "Дырявым". Если бы твой Герман Гессе назвал свою половинку не волком, а, например, кошкой, которая ходит сама по себе, то все было бы по-другому. Давай, прячь свою глупую книжку и рассказывай обещанную сказку.
- Можно про имена?
- Интересная?
- Как получится...
- Давай.
- Давным-давно, когда Америка была совсем дикая, в ней жили одни мустанги, бизоны и краснокожие индейцы. У этих индейцев, больших любителей красоты и томагавков, было принято брать себе подстать звучные имена. И каждый из них потом гордился своим именем... Один индеец гордился именем Тот, Который Сумел Взобрался На Самую Снежную Гору, другой с удовольствием откликался на имя Человек, Умеющий Лучше Всех Ловить Серебряную Рыбу. Одну девочку в племени Сиу-Сиу звали Рисующая На Скалах, Подобно Солнцу Рисующему День, одного мальчика - Не Боящийся Ничего И Ловкий, Как Рысь. И так далее.
-И жила в этой стране индейцев девочка, нет лучше мальчик, да, мальчик, который никак не мог подобрать себе имя. По горам он лазить не умел, рыбу ловить ему не нравилось, на скалах рисовать у него не получалось, да и боялся он всего на свете и был неуклюж. А красивое, звучное имя ему иметь очень хотелось... И он долго-долго про себя думал и, наконец, придумал подходящее звучное имя. Он назвал себя Тот, Который Терпеть Не Может Манной Каши... Это действительно было хорошее имя, ибо оно очень метко характеризовало мальчика. Он действительно мог похвалиться тем, что не ел манную кашу...
- Нехорошая сказка... - потемнела лицом Евгеньевна. - Это ты про бабушку плохо говоришь. Она всем всегда жалуется, что она больная, и хвастается, что ничего, кроме сыра не ест... Даже мясушка. Ты не понимаешь, ей просто хочется, чтобы ее пожалели...

HTTP://ZHURNAL.LIB.RU/B/BELOW_R_A/
HTTP://WWW.LITPORTAL.RU/ALL/AUTHOR1626/

СКАЗКИ
Руслан БЕЛОВ

И ВЫРОСЛИ ПАЛЬМЫ, И ОТКРЫЛСЯ КОЛОДЕЦ...

В пятницу Чернов поехал к дочери. Полина повела его в школу, потом они очутились на обрывистом берегу Клязьмы. Стояла осень, листья деревьев были в самой красе.
- Давай спустимся к воде? - предложил Чернов.
- Ты что? - испуганно затрясла головой Полина. - И бабушка, и учительницы не разрешают нам подходить к обрыву...
- И правильно делают. А что касается запретов... Понимаешь, все правила и запреты придуманы так, чтобы подходили всем людям. И поэтому получается, что сильные и смелые девочки не должны гулять по таким симпатичным обрывам, потому что есть неловкие и трусливые...
- Ладно, давай спустимся, - поразмыслив, сказала Полина. - Только не бегом, как ты любишь.
Раз десять они, болтая и напевая песенки, спускались и поднимались по крутому берегу, усыпанному огромными кленовыми листьями. Потом уселись отдыхать на песчаном берегу, и Полина потребовала сказку.
Чернов думал недолго.
- Вот пустыня, огромная безжалостная пустыня, - очертил он на сухом песке широкий круг. - На одном ее краю жила в незапамятные времена прекрасная, но одинокая девушка. Нет, она любила папу с мамой, любила сестер и братьев, любила соседей и вообще людей, но в сердце ее оставалось еще много места. И это пустое место сжимало сердечко девушки, просило чего-то необыкновенного.
На другом же конце пустыни жил сильный и уверенный в себе юноша...
- И он тоже был одинок... - вздохнула Полина.
- Да, он был непонятно одинок, хотя папа с мамой души в нем не чаяли, и у него было много верных друзей и товарищей.
И вот однажды, когда тоска стала острой, как верблюжья колючка в самую жару, в пустыне поднялась страшная буря. Ветер порывами дул то в одну сторону, то в другую, он был пропитан чем-то необыкновенно важным, таким важным, что юноша с девушкой не стали прятаться в своих глинобитных хижинах. Они встали каждый у своего края пустыни и попытались понять ветер. И ветер проник к ним в сердце. Сначала в сердце девушки, потом, изменив направление, в сердце юноши. И каждый из них понял, что на другом краю пустыни находится то, что превращает неизбывную тоску в радость.
И тут же ветер стих, и юноша, взяв три бурдюка с водой, пошел через пустыню.
И девушка взяла три бурдюка с водой и пошла через пустыню.
...Они шли много дней. Когда вода у них кончилась, пустыне все еще не было конца. Они уже знали, что умрут от зноя и жажды, но продолжали идти. И вот, когда силы уже почти оставили их, они увидели друг друга. И поползли навстречу. И через вечность и много-много барханов пальцы их соприкоснулись, и глаза увидели глаза. Сердца их заполнила любовь, которая была во много крат шире самой широкой пустыни, и они поняли, что жили не зря, и шли не зря.
...Так они и умерли - с любовью в глазах. А на месте их смерти выросли две статные финиковые пальмы, и открылся глубокий колодец с чистой и прохладной водой. И влюбленным той страны уже не составляло почти никакого труда в поисках счастья пересекать пустыню из края в край.
- Плохая сказка... - выдала Полина, едва справляясь с охватившими ее чувствами. - Сочиняй, давай, другой конец! Хороший.
- По-моему, конец вовсе даже неплохой. Разве это плохо, если кто-то когда-то поступил так, что ты можешь пересечь теперь эту страшную пустыню без особых затруднений?
- Папочка, ну сочини другой конец! Ну что, тебе трудно? А то я не буду ночью спать, и бабушка тебя в следующий раз ко мне не пустит.
- Ну ладно, слушай тогда. И вот, когда силы уже почти покинули их, они увидели друг друга. И поползли навстречу. И через вечность руки их соприкоснулись, а глаза увидели глаза. Сердца их заполнило чувство, которое было во много крат шире самой широкой пустыни, и они поняли, что жили не зря, и шли не зря. Легко поднявшись, они взялись за руки, и пошли к горизонту. Они были полны сил, потому что, если любовь, живущая в сердце, шире любой широкой пустыни, то всякая пустыня становится бессильной.
- Молодец! - похвалила отца Полина. - А теперь давай в эту сказку играть.
Последующие пятнадцать минут они раз за разом ползли по песку друг к другу. Когда их руки соприкасались, девочка шептала, закатив глаза: "Ах, наконец-то я нашла вас!"

HTTP://ZHURNAL.LIB.RU/B/BELOW_R_A/
HTTP://WWW.LITPORTAL.RU/ALL/AUTHOR1626/

http://zhurnal.lib.ru/b/below_r_a/
LOUSE-C0NTROL
http://www.litportal.ru/all/author1626/
РУСЛАН БЕЛОВ
Понимание Бога
Падает дождь, тают ледники, и рожденная ими вода вниз, к морю, горькому морю, движимому лишь внешними силами. Это участь воды — стремиться вниз. Это также участь человека. Он рождается ручейком, полным жизни, и течет вниз, к морю смерти. Сначала по альпийским лугам детства, изумрудным полям юности, потом — по степям и пустыням зрелости. И умирает в море — безличном скопище душ ручейков и рек.
Это участь человека, но не человечества. Человечество — море человеческих душ, и это море течет вверх. Душа за душой оно поднимается по каменистым руслам, по песку и тине, оно поднимается и, когда-то, достигнув небесных вершин, станет всесильной сущностью, станет Богом, состоящим из всех, станет вневременным Богом, способным обращаться в прошлое. Бог — это осеняющее нас будущее, это существующее будущее. А Христос — человек, ведущий к нему, человек, влекущий к нам Бога. Это та душа из моря человеческих душ, которая, остро чувствуя свою земную неполноценность, остро чувствуя притяжение Бесконечного, притяжение Бога, стремится к нему, стремится вверх, увлекая за собой ближних.
Христов много. Все мы — дети Божьи и потенциальные Христы. Лишь немногие чувствуют это, и подвигаются к высокому своему кресту — единственной ступеньке в будущее, в заслуженное бессмертие; не чувствующие же в конечном счете оседает в затхлом болоте предметной жизни, и умирают в нем навсегда.

...Пройдет несколько столетий и люди, человек за человеком, Христос за Христом, очистятся душами, объединятся в одну Величайшую Силу и станут всемогущими. Нет, эта Сила станет всемогущей. Станет истинным БОГОМ без всякого чуда, станет всемогущей на основе и способностей человечества. Триединство обратится во Всеединство. Я представляю эту силу, этот Святой Дух. Я воображаю себя его фрагментом, одним из мириад.
...Я, будущий, я воскресший, представляю свой великий мир и ощущаю себя счастливым. Мне чего-то хочется сделать для других, чтобы счастье это возросло многократно. Дух подсказывает, что я хочу, что манит мое сердце. Да, именно это. Каждый из живущих в нашем чудесном мире единения, представляет собой исключительную его часть. Каждый есть исключительная часть Мозаики, или, лучше, Вселенского Кристалла. Без него, без любой своей частички, без любого своего фрагмента, она, эта великая Вселенская Мозаика или Кристалл потускнеет и утратит свою чудодейственную Силу, свой Дух, примерно так же, как утратит силу Триединство без каждой своей доли, как утратит ее процессор, поврежденный в микроскопической своей части.
— А что если этот наш Кристалл, состоящий из всех живущих ныне существ увеличить всеми жившими людьми? — вот какой вопрос образовался во мне с помощью подсказки Духа. — Как это будет здорово! Кто станет спорить, что песни Окуджавы — прекрасны, но разве могут они сравниться с песнями Окуджавы в исполнении Окуджавы?! Кто будет спорить, что постигнуть Льва Толстого, можно лишь послушав, что он говорит Андрею Платонову?
Эта мысль поразила БОГА, то есть единство всех воскресших. Мы представили, что среди нас, изумленно поглядывая по сторонам, похаживает Сократ, самый настоящий Сократ. И хотя все мы ведаем, что от его смерти до воскрешения прошло более 3000 лет, мы не сомневаемся, что нам есть чему у него поучиться, знаем, что он, подумав, сможет что-то нам объяснить с позиции, доступной одному ему.
Мы представили в своем Кристалле Сергея Есенина с Айседорой Дункан, почувствовали мысленное стремление Сережи прорваться к свету, к себе прорваться, воскреснуть от своей жизни, почувствовали мысленное стремление Айседоры увидеть живыми своих детей, погибших детьми.
////
Рай определенно существует. Будет существовать, если МЫ не уничтожим СЕБЯ. Вот идея! Надо что—то делать, что—то совершать или помогать кому—то совершать. Надо чего—то достигать, и не фальшиво, не чужими руками, не при помощи связей, втирания очков и переливания из пустого в порожнее, достигать, чтобы через пятьсот лет о тебе вспомнили и воскресили, вытащили из небытия в лучшей твоей поре, вытащили и поставили в царстве Полнокровной Жизни на твое место, исключительно ТВОЕ место, без тебя воспринимавшееся всеми как брешь, как черная дыра на чудесном полотне мироздания!

Признавая возможность гибели Бога, мы даем вам шанс спасти Его, шанс стать им, стать его неотъемлемой частичкой.
P.S.
Ересь — это еще и особенный путь к Богу. Не в колонне верующих по букве, но личный путь. Однако в человеческом обществе не существует личного. В любом случае личность — это существо, что—то выбравшее из достояния общества, это существо, выбравшее нечто ограниченное, очерченное, выбравшее тропу, путь, какую—то одну путеводную мысль.
Впрочем, возможно, я поселен в особенном мире, в котором невозможно счастье при жизни. И счастлив лишь будущим — когда я окажусь в том мире, я сделаю все, чтобы и вы в него попали.
http://zhurnal.lib.ru/b/below_r_a/
http://www.litportal.ru/all/author1626/

ДОЗВИДАНИЕ

ПРЕВЕД мерзким полякам