Константин Алексеевич просыпается утром и первым делом ищет свою голову. Она оказывается на месте, чему он очень рад. Место головы - это корявый подлокотник дивана из протершегося вельвета, с одной стороны неудобно и резко, с другой погрызен собакой. Собака или "огромная псина", как привык называть ее Константин Алексеевич, считает, что ее место всегда рядом с головой хозяин, поэтому она тут же, опять грызет подлокотник старого дивана, который стал местом головы Константина Алексеевича с тех пор, как жена выгнала его из спальни.
Жена Константина Алексеевича, Инна, хотела выгнать супруга и из квартиры тоже, но нежность, которая по прошествии стольких лет все еще жила в ее сердце, не позволила ей этого сделать. Нежности в сердце Инны было достаточно и для того, чтобы не выгонять мужа из спальни, но кроме нежности жила в ее сердце обида. Обида была очень женская - не на мужа, а на судьбу и долю. Часто кричала о ней Инна мужу из кухни: что ж за судьба-то у меня така-ая? Наградил-то бог мужем-алкоголиком! За что ж ты мне выпал на долю мою непросту-ую?!
Стоить отметить, что немаловажной причиной изгнания из спальни стал тот факт, что собака или "ушастая дура", как привыкла называть ее Инна, всегда считавшая, что ее место рядом с головой хозяина, начала подгрызать кровать, которую Инна очень любила. К собаке супруга нежности не испытывала и потому обижалась на нее лично и ей тоже кричала иногда из кухни: дура ты ушастая-я! Опять что-то жрешь-то не то! Поганая ты шавка! Вот же не повезло мне с судьбо-ою!
Собака или Боня, как хотел ее сначала назвать Константин Алексеевич, или Ау-вау-гав, как она называла саму себя, ни на кого обиды никогда не таила, а нежность испытывала ко всем и особенно к голове хозяина. Так случилось, что именно эта голова с реденькими темными волосами и узким длинным носом, стала первым, что Ау-вау-гав увидела в своей жизни. Что она об этом подумала, никто уже никогда не узнает. Будущая Боня родилась крупным щенком, у которого никак не открывались глазки. Хозяева ее мамы не хотели не то что слепого щенка, но и щенка вообще, поэтому после не особо долгих и старательных выхаживаний оставили ее во дворе у клумбы, где задремавший Константин Алексеевич ее и повстречал.
Но сейчас Константин Алексеевич просыпается утром и первым делом ищет свою голову. Она оказывается на месте, чему он очень рад. После обнаружения головы Константин Алексеевич проводит быстрое сканирование своего тела на предмет болей, странных ощущений и нужностей. Последних, как и каждое утро, две: одну следует справить в туалете, а для устранения второй необходимо найти бутылочку пивка, а лучше водочки или "деточку", как привык называть ее Константин Алексеевич. Обычно Константин Алексеевич находит деточку, а то и две-три, на работе в ЖЭКе, где он значится сантехником и где уже давно есть специальная система по откладыванию денег и закупки винно-водочной продукции. Но сегодня выходной, а, значит, найти алкоголь будет не так просто.
По тишине в квартире Константин Алексеевич догадывается, что жены нет, но до ванны все равно идет очень тихо и осторожно, хотя Боня вертится у ног и стучит отросшими когтями по паркету. На обратном пути заглядывает на кухню – Инны точно нету дома.
«На работе, у сестры, у соседки, в магазине», - перебирает варианты Константин Алексеевич.
Кухонька у них тесная. Габаритная Боня ударяет дверцу шкафа, когда садится у миски и опускает морду в воду. Константин Алексеевич сидит на табуретке, расставив локти в стороны, а ладони уперев в ноги, с его только что умытого лица скатываются капельки воды.
Варианта два: найти деньги и уйти из дома, пока жена не вернулась или держать себя в руках, ждать жену, просить прощения и обещать, что больше никогда. Оба «варианта», конечно, не варианты, но Константин Алексеевич не знает чем еще заняться в выходной.
Константин Алексеевич размышляет. Часы медленно и громко тикают секундной стрелкой, холодильник гудит. Боня намочила себе брыли и теперь заливает слюнями пол, на что заинтересованно смотрит, подняв уши. За окном много зелени и тени, окна выходят во двор. Клеенка на столе стерлась, и мелкий рисунок цветочков остался лишь на краях, что свисают вниз. Константин Алексеевич размышляет.
В голове мыслей немного, они в броуновском движении бьются о стенки, это больно. Мысли не оформляются в слова, просто присутствуют. Зачем-то - наверное, чтобы на чем-то сосредоточиться - Константин Алексеевич повторяет про себя, передразнивая часы: тик-так, тик-так.
Боня устала сидеть и ложится на пол, занимая собой все место и упираясь головой в ножку стола. Константин Алексеевич, впрочем, как и каждый раз, принимает решение не пить и ждать жену, но если не пить, то нужно что-то съесть. Отодвинув ногой собаку, он шарит рукой в морозилке - кажется, котлеты. В поисках соли открывает все ящики и просматривает полки. И тут случается страшное. За подсолнечным маслом, в сложенном из листа А4 конвертике лежат деньги…

Вечереет. Константину Алексеевичу очень хочется домой и желательно не на диван. Еще сильнее ему хочется плакать на круглых коленках жены, целовать ее руки и выпрашивать прощения за все грехи свои и страдания ее. Но стыдно, стыдно Константину Алексеевичу, так стыдно, что он садится на край цветочной клумбы и плачет. Треплет ушастую голову Бони и пытается выпросить прощения и у нее. Собака все прощает любимой голове и в знак примирения тянется целоваться, чем опрокидывает бедного нашего, плачущего Константина Алексеевича.
Слез хватает ненадолго. Чтобы хоть как-то продлить это, Константин Алексеевич продолжает жалеть себя и подвсхлипывать. Ему очень нравится лежать в клумбе среди цветов и смотреть на светло-голубое, вечереющее небо. Хотя день и был жарким, но земля под ним холодная и будто влажная. Цветы смялись, тихо хрустнули стебельками и все провалились под весом Константина Алексеевича.
Над лицом нависли желтые тюльпаны, Боня предприняла еще одну попытку поцеловать хозяина, но просто подержала свою большую морду над его лбом и легла, поломав цветы где-то рядом. Константин Алексеевич решил было принести цветов жене, извиниться, поговорить с ней и даже попытался встать пару раз, вытягивая подбородок вперед, но сил на это не хватило.
Кто-то проходящий мимо, заметил мужским голосом, что вот, мол, развелось алкоголиков. На это Константину Алексеевичу тоже очень захотелось ответить, и он опять стал тянуться подбородком вперед и вверх, даже приподнимая плечи и голову, и опять не удалось. Ему хотелось одновременно ударить этого незнакомого человека и расплакаться у него на плече, рассказать все-все о своей нелегкой. И извиниться… Константин Алексеевич, конечно, понимал, что он выглядит не представительно, что лежит он в клумбе, примяв цветы, что плакал он громко и что он даже не в компании, за это ему было очень обидно, а один.
Константину Алексеевичу хотелось сказать всем, что это он не специально. Поэтому была еще одна попытка встать, уже совсем неуверенная. Очередная неудача не сломила дух, и он стал рассказывать всем из клумбы, что он бы очень хотел не пить, но это уже его часть, он без этого неполноценный. А пьет он совершенно случайно:
- Вы думаете, что это не так, - рассказывал Константин Алексеевич. – А оно знаете как? Оно вот совсем иначе. Вы вот ходите там, думаете, а я вам рас… ракс… расскжу. Я вот как живу? Вы думаете, я живу? А я в аааа... Я, конечно, пьян. Вы думаете, я не зна-аю, - смеется он. – Я очень знаю, все знаю. Я же не хотел бы. И вот думаю – не буду. Ни за что не буду! Каждый день так думаю! Вы тут? Эй! Слушайте! Я вот не хочу! А, Бонька, отстань, огромная псина. Я вот не хочу. А день так идет… И вот я уже такой. Я вот честно-честно не хотел. А оно как-то…
Константину Алексеевичу нравится говорить с цветами и небом, он даже помахивает руками и смеется у себя в голове: будто глажу животик небесный, вот как я могу. С этой радостной мыслью он погружается в похмельные сны, которые обычно не приходят к нему, но в этот раз приснились целых три.
В первом своем сне Константин Алексеевич стоит у какой-то дороги с хорошим асфальтом, но никто по ней не ездит. В обе стороны дорога пропадает в тумане, который не белый, как обычно, а зеленоватый. Первое о чем думает Константин Алексеевич: где же огромная псина? Ее и правда нигде не видно и не слышно. «Искать, срочно искать!» - понимает хозяин собаки, но сдвинуться с места не может. Посмотреть вниз, на ноги, у него тоже не получается, только мечется взглядом справа налево. От страха Константин Алексеевич пытается кричать, что во сне у него тоже не выходит, зато в реальности получается хорошо.
Прохожие пугаются кричащей клумбы с ногами, но Боня сразу идет спасать любимую голову – несколько раз громко лает, потом лижет лицо, а в конце ложится рядом, кладя морду на грудь хозяина. Константин Алексеевич немного шевелит ногами, гладит собаку и опять засыпает.
Теперь ему снится теплый курортный город, он с женой идет по узкой улочке вниз, к морю, несет надувной матрас и полотенца. Инна в этом сне молодая и с длинными волосами, которых у нее никогда не было и которые ей очень к лицу. Как это бывает только во снах и алкогольном бреду, они вдруг оказываются на самом пляже. Рядом с ними сестра Инны и Влад, друг Константина Алексеевича по работе. Море в этом сне неестественно голубое и солнце светит нещадно, как назло совершенно нет тени. Где-то в стороне от них из моря начинают выходить люди, это немного пугает, но Влад как-то объясняет, что все в порядке.
В третий сон все переходит незаметно, будто ты только моргнул, и вот уже другая картина. Пропал и пляж, и море, и люди. Константин Алексеевич в доме своей матери, которая умерла пять лет назад. Во сне он знает об этом и даже помнит, что дом продали какой-то замужней паре. Он идет по коридору от кухни к большой комнате и в руке у него вязальная спица. Дверь в комнату прикрыта, но в щелку видно, что там кто-то есть. Кончиком спицы Константин Алексеевич открывает ее, и дверь не скрипит, как обычно скрипела в жизни. На диване сидит отец и курит. Он не жил с матерью с тех пор, как Косте было десять. Присутствие отца почему-то не удивляет, во сне, как в жизни, Константин Алексеевич думает: лишь бы не мертвецы снились и то ладно. Он проходит на балкон, встает на перила и очень легко взлетает вверх. В полете он не помогает себе ни руками, ни ногами, просто движется в воздухе, смотрит вперед. Дома и город остаются позади почти сразу, начинается лес и широкая река.
Когда Константин Алексеевич открывает глаза уже темно. Сильно пахнет травой и землей, рубашка влажная и холодная, Боня лежит рядом и греет левый бок. Поломав еще несколько тюльпанов, он тяжело поднимается. Голова еще не болит, но очень тяжелая, хочется спать. Внутри больше обиды, чем раскаяния. Константин Алексеевич встает на ноги, кое-как поправляет одежду, чешет Боню за ухом и направляется к дому, прихватив горсть тюльпанов – может Инна опять простит?