Вот, на днях придумалось... :)

Я сидел спиной к залу и смотрел в окно. Белые пушистые хлопья снега ложились на ветви деревьев. Вечерело. Самые верхушки елей уже начали покрываться закатным румянцем. Все предвещало хорошую погоду не только на завтра, но и на все время моего пребывания здесь. Красная Поляна. Вроде бы все свое, Россия, а ощущения совсем другие. Как в сказке. Ну где еще увидишь такой закат, когда зимнее солнце плавно скрывается за сопками, окрашивая все вокруг в кроваво-красные тона - маленькие сугробики на еловых лапах, крыши коттеджей, стальные опоры подъемников…
– Здесь свободно? – Ее голос прозвучал спокойно и уверенно. Я обернулся. Странно, вот уже три дня я ужинаю в этом кафе и ни разу ее не видел! На ней было длинное серое полупальто, сапожки на высоком каблуке и ослепительно белый шарф. Странная форма одежды для горнолыжного курорта… Длинные вьющиеся волосы цвета воронова крыла сбегали ниже плеч. Красивое, немного детское лицо. Но самыми удивительными в ее облике были глаза – темно-карие, практически черные. В бездонных зрачках они таили такую неземную грусть и тоску, что казалось, ни один человек в мире не сможет ей помочь.
– Да конечно! – Мой ответ прозвучал не так уверенно.
– Тогда я присяду. Вообще это мой любимый столик. Из-за него лучше всего смотреть на закат. Ты давно приехал? Я тебя первый раз здесь вижу.
Честно говоря, я был немного ошарашен тем, что она сразу перешла на ты. Но раз так..
– Три дня назад. Я живу в коттедже, метрах в двухстах ниже отсюда. А где ты живешь? Кстати, меня зовут Антон.
– Олеся. Я живу там, где мохнатый мох покрывает деревья с северной стороны, а горный ручей не перестает петь ни на мгновение! – В ее бездонных глазах промелькнула задорная искорка, и она рассмеялась. Я улыбнулся вслед за ней. Ладно, раз не хочет говорить, где живет, значит так надо. Главное, что она интересный человек и сумела уйти от вопроса даже лучше, чем если бы она ответила на него.
– Редкое у тебя имя. У меня нет ни одной знакомой Олеси!
– Теперь будет! – и она снова улыбнулась, обнажив на мгновение ряд ровных белых зубов. – Знаешь, а ты мне кажешься интересным человеком. Расскажи о себе! – Она сразу взяла инициативу в свои руки. Я люблю таких девушек. Смелых, уверенных в себе. Они производят приятное впечатление людей, которые смогут выйти сухими из воды в любой жизненной ситуации.
– Мне 23 года, живу в Питере, работаю в фирме по производству аудиоаппаратуры. Люблю зиму, вкусно поесть, слушать музыку, которую требует душа, кататься на сноуборде, смотреть на закат, – она сидела, уперев подбородок в ладони, и смотрела на меня, – люблю рыбалку, свой город, летний дождь. Вот наверное и все обо мне. Давай, теперь твоя очередь!
– Знаешь, а я не люблю рассказывать о себе. – Почему - то ее глаза во время этой фразы подернулись легкой дымкой. Как будто, она вспомнила что-то неприятное, что ее тревожит. – Скажем так. Мне 21, я люблю зимний лес, холодный ветер, полнолуние и… – она на секунду призадумалась, подняв глаза к потолку, – я люблю, когда первый луч солнца превращает капли утренней росы в мириады маленьких искр, зажигает розовые блики в окнах, скользит по верхушкам елей и исчезает в лазурной бесконечности чистого горного неба. – Ее манера говорить длинно и красиво уже начинала мне нравиться. Мы еще долго говорили обо всем на свете. О зиме, о снеге, о любви, о мире и политике, о горах и о горных лыжах.
– Молодые люди! Прошу меня извинить, но через десять минут мы закрываемся! – Прозвучал голос официанта, и мы спустились с небес на землю. За окном уже стояла глубокая горная ночь. Ничего себе заболтались!
– Увидимся завтра! – и не успел я оглянуться, как она уже сбегала вниз по ступеням к выходу.
– Постой, Олеся! Давай я тебя провожу! – крикнул я на ходу натягивая на себя куртку и сноубордические перчатки. Она лишь на секунду обернулась, одарила меня своей неземной улыбкой и скрылась в сумраке.

* * *

На следующий день мы встретились утром за тем же столиком. Выпили по чашечке каппучино, и пошли гулять по горным тропам. Олеся ориентировалась и двигалась на запутанных и крутых горных тропах с ловкостью, от которой у меня, сноубордиста со стажем, порой даже дух захватывало! Мы снова разговаривали без остановки. Так, словно мы были лучшими друзьями, которые встретились после долгой разлуки. Постепенно я начинал понимать, что меня связывает с этой девушкой нечто большее чем просто симпатия. Большее, чем удовольствие от совместного общения и горных прогулок. Я понял, что люблю эту девушку. Люблю больше жизни, люблю безнадежно и безропотно, что я любил ее всегда, и до того, как встретил ее, даже до своего рождения. В каком-то дальнем уголке моей души жила эта любовь, и вот она расцвела во всю силу. Заполнила собой мое сердце, мозг, разум и подсознание. Заполнила собой весь мир. Я понял это и испугался – а что, если она не любит меня? Что тогда будет со мной и моей любовью? Но по ее глазам, невольно брошенным фразам, и словам, я почувствовал, что я тоже для нее небезразличен. На дне ее бесконечно-глубоких зрачков больше не было той неземной печали, а только озорной огонек периодически проблескивал из черноты.
Это случилось через пять дней нашего знакомства. Мы сидели теперь уже за нашим общим любимым столиком, и я признался ей. Она ответила мне взаимностью, и мы так и сидели, взявшись за руки, смотря друг на друга, пока солнце не закончило свой очередной путь через небосклон.
А потом она переехала жить ко мне. Точнее, пришла жить ко мне, потому что, где она жила до этого, я так и не узнал. Мы просыпались каждое утро в одной постели, и каждое утро я ощущал себя счастливым, понимая, что она сейчас рядом со мной, и я могу в любой момент, посмотреть в ее глаза, поцеловать в губы и провести рукой по волосам.

* * *

Это утро было не таким как все предыдущие. Почему-то Олеся проснулась хмурой и сказала что у нее плохое настроение. А еще, она очень задумчиво посмотрела в окно и сказала, что сегодня будет полнолуние. Я не придал этой фразе особого значения, но какое-то странное чувство тревоги поселилось в моей душе. Мы снова гуляли и катались с гор, небо было ясным, а ветер мягким. Но все наши беседы проходили как-то натянуто, неестественно.
– Что с тобой? Что-то случилось? – спросил я Олесю после того, как она в очередной раз пожаловалась на то, что снег сегодня не такой как всегда, а кофе в ресторане подали холодный и некрепкий.
В ответ она лишь покачала головой и отвернулась. Мы стояли на вершине высокой сопки. Канатная дорого серебряной нитью уходила вверх и влево, а стволы вековых сосен издалека казались игрушечными декоративными растениями. Я обнимал ее за талию, и пытался найти хоть какие-то теплые слова, чтобы развеять эту странную грусть, опять поселившуюся в ее глазах. Такими я видел их только в день нашей первой встречи – холодными, печальными и уставшими. Однако все мои слова словно проходили мимо ее сердца. Она натянуто улыбалась, но было понятно, что делает она это исключительно для того, чтобы показать мне, что ей лучше.
Первый раз этой ночью я проснулся из-за неимоверно яркой луны. Полный ее диск висел точно напротив моего окна, на небе не было ни облачка, и серебряный свет заливал всю комнату. Олеся лежала рядом. В лунном свете можно было разглядеть каждою ресничку на ее веках. Лежала она совсем по-детски - свернувшись калачиком и подложив ладошку под щеку. Я получше накрыл ее одеялом, задернул шторы и лег на спину, положив руки за голову. Я лежал и думал: а что, если на самом деле, все это существует только в моем воображении. Горы, домик, Олеся, закаты... Что если я, как герой «Ванильного неба» или «Бойцовского клуба» живу лишь своими мечтами и мыслями? От этого мне стало не по себе, и я сменил тему размышлений, на более нейтральную – горы. Да, что ни говори, а без гор я не могу! Эти манящие снежные вершины, круглые сопки, глубокие ущелья! Как же многие люди живут, и даже понятия не имеют, что на свете существует такая красота? С этими мыслями я и уснул.

* * *

…стволы деревьев – слева, справа, под ногами… черные как смоль, выделяются на белом снегу, словно слова на бумажном листе… бежать, не останавливаться… боль… острые ветви кустов царапают лицо, срывают кожу с голых плеч, но я бегу и не замечаю ее… острый, как иглы иней впивается в босые ступни, ноги коченеют… бежать, не останавливаться… голоса – повсюду - людей, зверей, крики… звуки горна… вдали мелькают факелы… бежать, не останавливаться… овраг, качусь кубарем, вскакиваю на четвереньки и продолжаю бежать… скорость выше, ветер развевает волосы, снег залепляет глаза… на четвереньках бежать гораздо удобнее и я перехожу на галоп… выстрелы, дым, запах пороха… огонь… бежать не останавливаться…
Я вскакиваю с кровати в холодном поту. Дыхание частое, пульс под 140! Ничего себе сон! Я с трудом прихожу в себя и начинаю понимать, где я на самом деле. Комната в коттедже, залитая уже солнечным светом, Красная Поляна, Олеся… Олеся! Рядом со мной лишь смятое одеяло и подушка.
– Олеся! Ты дома? – я громко спрашиваю на весь коттедж, но слышу в ответ лишь тишину. Обхожу все комнаты второго этажа, но ее нигде нет. С первого этажа как-то странно веет морозным холодом. – Олеся! Где же ты? – Я сбегаю на первый этаж и…
вижу перед собой распахнутую дверь. Олесины сапоги и пальто как им и положено - на вешалке. Даже свитер с джинсами висят на спинке стула. Нет только ее самой. Я выхожу на крыльцо и кричу во весь голос – Олеся!!! – Горное эхо пятикратно повторяет мой крик и умолкает. Я смотрю перед собой. Ночь была ясной и нитка следов, ведущая от крыльца моего коттеджа в сторону леса, видна, как на ладони. Я собираюсь сорваться с крыльца и бежать в лес, бежать не останавливаясь, искать ее везде и кричать что есть мочи! Но тут я еще раз бросаю взгляд на следы... Пять пальцев, все вместе, сжаты в комочек - привыкли перемещаться по снегу и лесной почве, четыре черточки от когтей, ровные и четкие, отпечатки от задних лап точно попадают в отпечатки передних… следы волчицы…


9.11.2004

[показать]