Отлично помню тот день, когда я впервые прочитал твой дневник. Что-то меня в нем зацепило: то ли слог, то ли какая-то непонятная тоска, сквозящая в каждом слове. Одним словом, я написал тебе в личку: «Давайте же, наконец, вместе напьемся». Ты немного поломалась, так, скорее - для вида, а потом ответила: «А давайте». И мы пошли в боулинг. Мне кажется, уже тогда ты поняла, какой я на самом деле трус. Я что сделал? Взял жену, чтобы прикрыться, чтобы обезопасить себя от твоих возможных слов и взглядов, чтобы самому, не дай Бог, не посмотреть на тебя больше, чем нужно. Ты пила пиво и внимательно слушала мою супругу: все эти разговоры о воспитании ребенка, о друзьях, погоде и так далее. В перерывах между затяжками, ты украдкой посматривала на меня, а я почему-то прятал глаза. Вернее, я даже знаю, почему. Я отлично понял, что «может быть и даже весьма вероятно», а все потому, что жизнь у тебя скучная и неинтересная. Я в ней – наподобие яркого шейного платка к строгому костюму. Я понимал это и, чтобы не выдать волнение, утыкался в кружку с пивом. Потом мы играли в боулинг и ты все время мазала, а жена моя подбадривала тебя, показывала, как нужно бросать. После мы снова выпили по пиву и ты отправилась в ночь, направо по садовому кольцу. А мы с женой – налево. Подмораживало. Я до сих пор слышу гулкое цоканье твоих каблуков…