О, это постоянное ученье!

В который раз я подношу к губам
и осушаю чашу своего терпенья,
отдав приказы чувствам, как рабам.
Но... до того, как стал рабовладельцем,
свободам тяжким не было границ.
Душа моя, уснув в обнимку с тельцем
во сне седлала томных кобылиц.
Впускала всё в себя... и выпускала,
в тумане оставляя пустоту...
И слава Богу, что она узнала
как горько после сладкого во рту
бывает.
Правда, к счастью не всегда.

На этом, (тоже к счастью), иссякает
моя, почти смешная, лабуда.