Я не могу ни жить, ни спать, но в этом вечере унылом
Безвольно пьяный и слепой, иду в остывшую кровать.
Я рыл колодец, а глядишь – и выкопал себе могилу,
Осталось только взять свечу и безысходно отпевать.

Я не могу ни быть, ни петь, ору в три горла, боже правый,
Заткни перстом мой грешный рот и сделай так, чтоб я молчал.
Я богохульствовал и знал, что в мире нет сильней отравы,
Чем на улыбку получать в ответ неискренний оскал.

Я не могу ни быть, ни спать, вгрызаюсь в душу, рву на части
Мне отвратительный покров из светло-розовой парчи.
Скажи мне прямо: я всегда останусь жалким и несчастным,
Который бесконечно пьет и пьяным голосом ворчит?

Я не могу ни жить, ни петь, ни ждать, ни маяться, ни верить,
Ни на луну печально выть, ни собирать табачный дым,
Ни раздеваться, ни играть, ни пересчитывать потери,
Ни слушать песни, ни любить, ни чувствовать себя своим,

Я не могу прощать и знать, что не вернутся те, кто дорог,
Я отдал сердце под ружье и получил пятнадцать ран,
Которых не заметят те, которых я любил, которых
Я выгребал из пепла и – без слов свободу отдавал.

Так и за что – не прячь глаза, скажи, великий, неподвластный
Моим стихам, моим слезам – ты прогоняешь меня в ад?

И нет ответа. И к утру немые звезды в небе гаснут,
И я – нетрезвый и слепой – ползу в остывшую кровать.