Что бы я ни писала, получается о тебе.
***
На прошлой неделе мы пили кофе с подругой из Берлина. Она рассказывала о своем возлюбленном – мальчике из отряда «Pizdec Feericheskii, не размножается в неволе», который появляется из ниоткуда после полугода молчания и как ни в чем не бывало водит тебя до утра по барам. Она уже месяц в Питере, и за это время он один раз написал ей «Привет!» на стене в соц.сети. У нее горят глаза, и я говорю о том, что больше всего в жизни боюсь вновь испытать это чувство. «Но ведь это настоящая жизнь», - отвечает она. Что мне остается сказать? Только правду. Что еще больше я боюсь больше никогда это чувство не испытать.
***
Я просыпаюсь абсолютно голая, понимая, что крепко проспала работу, и вылезаю из-под его руки. Мы идем в ванную и видим, что весь пол – в крови и осколках стекла. Тут только я понимаю, отчего так саднят ноги и поясница. А у него такие грустные порезы – прямо на лопатках, будто вчера я отсекла ему крылья. Но это неправда.
Я отсекла их не вчера.
***
Прошлую осень совсем не хочется вспоминать – я будто плыла на льдине по грязному северному морю, у которого всех утешений, что далекие неприветливые берега. Льдина трескалась подо мной, и я все ждала, когда же пойду ко дну. Вместо этого я оказалась в Мадриде, если точнее – на диване у красавца-англичанина. Под утро он ушел спать на кровать, а я оделась и свернулась жалким червяком на подушках в гостиной. Слушала твои песни и понимала, что ведь больше у меня ничего нет.
***
Я живу в двухкомнатной квартире, но приходя домой, я наливаю себе красного сухого и устраиваюсь в ванной на полу. Здесь можно курить, красить ногти, писать, а главное – любить тебя так, чтоб никто не заметил.