Через семь с половиной лет после громкого убийства обозревателя «Новой газеты» Анны Политковской коллегия присяжных Мосгорсуда признала Лом-Али Гайтукаева виновным в организации преступления и создании для этого организованной преступной группы. Присяжные, с различным распределением голосов, также признали всех пятерых фигурантов дела виновными в убийстве Политковской в составе организованной группы, а также в хранении оружия, из которого было совершено преступление.
...Насколько я могу судить, журналисты «Новой газеты» приговором удовлетворены, и это люди, на которых я ориентируюсь, поскольку они внимательно за процессом следили. Так что вслед за родственниками и коллегами я могу сказать, что справедливость восторжествовала, но не полностью. Конечно, есть люди, которые придерживаются противоположной точки зрения, но им меня убедить не удалось.
Само убийство Анны Политковской находится в череде подобных убийств. Можно вспомнить ещё Станислава Маркелова и Светлану Бабурова, Наталью Эстемирову. Кроме этого, имели место убийства антифашистов, начиная с Николая Гиренко, и убийства общественных деятелей и политиков на Кавказе. Смерть Политковской стала просто самой резонансной — Анну все знали и все читали. Но подобное убийство было одним из принятых способов решения споров.
Кто заказчик — мы не знаем, остаётся только гадать. По другим делам подобного рода, например, совершённым нацистским подпольем, видно, что хотя они и имели какие-то связи с властью, но управляемы властью они не были. Сейчас не СССР, когда насилие было монополизировано государством, и на вопрос «кто», каждый отвечает субъективно. Врагов было много, и это как раз является показателем того, что профессия оказалась такой опасной. Например, число дел, которые вёл Станислав Маркелов, где ему угрожала опасность, было достаточно велико, включая дело, из-за которого его в 2004 избили нацисты и которые было связано с делом, когда Маркелов выступал против мелкого местного олигарха в одном из областных центров.
Роль государства здесь оказывается такой: есть некая группа людей, журналистов и общественных активистов, которые выражают отличную от властной точки зрения, и за это объявляются разрешённой целью. Они — враги. Это всё равно, как если на солдата направить ночью прожектор — откуда именно прилетит пуля, мы не знаем. И именно эту ситуацию убийство Анны Степановны Политковской продемонстрировало очень явно.
И конечно, её смерть — это невосполнимая потеря для отечественной журналистики. Дело даже не в предметах её интереса, а в том, что лучшие её статьи написаны в человеческом масштабе. Берётся отдельная человеческая судьба: раненый солдатик в госпитале, заложник в «Норд-Осте» или чеченец, исчезнувший в ходе зачистки. После этого пишется история, читая которую ты волей-неволей примеряешь на себя шкуру описываемого. Это масштаб, который предполагает сострадание и понимание через него. Её статьи — это не аналитические тексты, написанные ангелами, летящими в безвоздушных сферах, где важен пейзаж. Это масштаб отдельных людей. И, к сожалению, такая журналистика в современной России является, скорее, исключением, чем правилом. Так писала Фрида Абрамовна Вигдоровна, чью традицию писать о людях и помогать им Политковская продолжала. Такая позиция нетипична для отечественной журналистики, и отчасти именно поэтому это невосполнимая потеря, даже если предполагать, что один человек может заменить другого.