Интересно то, что стихотворение написано аж в 1967!..

Игорь Михалев
Рассказ о том, как я изучал английский язык, что из этого получилось, а также о моих воображаемых путешествиях в различные страны, на разные континенты

Я открываю Бонка,
читаю в первых строках:
"Звук произносится звонко..."
Вот только не знаю—как.
Ну разве же это осилишь?
Не пожелаю врагам.
— Do you speak English?
— Ага!
Знать хорошо английский —
для этого сил не жалей.
По ихнему будет „whisky",
по нашему значит—налей.
А у меня в кармане
снова „грошовый уют"...
I like much money...
And you?
Представьте такую картину:
Лондон. Смог. Скотланд-Ярд.
Слева — Бэн ихний длинный,
а рядом с Бэном — я!
И сразу же местные дамы
на шею бросаются враз:
— Oh, do you love me?
— Sometimes!
Потом нас везут на ужин
в этот ихний Виндзор.
Меня королева с мужем
выходят встречать во двор.
И спрашивают не по нашему...
Но я отвечаю всем:
— Are you a Russian?
— I, — говорю, — am.
Но вот я уже в Вашингтоне.
Сижу на корпункте ТАСС,
Пишу, как под игом стонет
ихний рабочий класс.
Однажды подходит гангстер,
с виду — типичный бандит;
Шляпу снимает: мол, здрасьте, —
а глазом на кейс косит.
Я говорю: „I am sorry".
По нашему значит—прости...
А он говорит: „Tovarisch,
kak tut k metro proiti?"
Ну проводил я друга, дальше себе пошел,
И только свернул за угол —
вдруг мне навстречу — girl.
Плывет — ну почище танка.
Что верх у нее, что низ.
Ну, думаю — американка!
Миссис, а может, мисс.
Я уступил дорогу
и говорю: „Madam..."
А она говорит: „Ne trogai,
a to kak po feisu dam!"
Я только глазами захлопал:
ну будто в Москву попал!
Вдруг рядом, гляжу, у shopa
за чем-то стоит толпа.
Ну, думаю, толстосумы!
Врут, что у них застой!
А очередь — как у ГУМа...
Вдруг слышу: „Кацо, постой..."
Я ошалел мгновенно —
как с ясного неба гром...
Подходят два джентльмена
в цилиндрах „la aerodrom".
И чешут они, гляжу я,
по нашему без труда:
„Бичо, спроси у буржуя,
за сколько он «Форд» отдаст".
Ну, думаю, это уж слишком
Я не такой наив —
Зачем изучать английский,
если здесь все свои?
И я закрываю Бонка.
Адский бросаю труд.
Глухо там или звонко —
а наши везде поймут.
1967 г.