Это цитата сообщения Марк2 Оригинальное сообщение

Утро началось с дождя. Но дождь не мог ничего изменить. Сегодня особенный день. Он ждал его почти пол года. Вчера он заехал в Третьяковский переулок, купил себе прекрасные новые вещи от Дольче Габаны, потом зарулил в Жак Де Санж и привел в идеальный порядок свои непокорные кудри, вечером он загнал свой БМВ на мойку и, пока услужливый персонал вылизывал его блестящее авто, курил «парламент», одну за одной превращая белые сигареты-торпеды в легкий дым. Ему было плевать на близость заправки и неодобрительные взгляды охранников, коротавших время за подсчетом его окурков, которые как вызов всему миру множились у его ног, как черви паразиты на девственно чистой тротуарной поверхности. А теперь вот дождь. Он ничего не мог изменить, хотя практически сводил всю вчерашнюю работу мойщиков к нулю. Ну и хрен…
Он в последний раз посмотрел в большое зеркало. Улыбнулся небритому самодовольному отражению и вышел из дома.
Он не спеша ехал по растрепанной Ленинградке к месту их встречи. Дорогое кафе «Время есть», пожалуй очень подходило к для ужина с человеком, которого не видел пол года, ужина на дистанции, с дежурными фразами и щекотливыми улыбками. Ужин –как способ поставить точку в истории, с неясной кодой, финальный запоздалый рывок устаревшего листа календаря.
Что он хотел всем этим сказать? Зачем ему вообще все это нужно? Нужно. Он должен доказать ей, что она была не права, показать , что он победил, что она напрасно скинула свою ставку на него. Что он теперь человек-успех, он может все! А она осталась без него. Она его потеряла… Ему так хочется, чтоб ей после ужина стало грустно и больно. Чтоб красивые большие голубые глаза застлала пелена, почти без причинных слез. Чтоб она вышло из своей красивой спортивной машины в дождь и стояла прямо под холодными струями, держа во рту совсем расклеившуюся сигарету. Чтоб придя домой она набрала подруге и наорала на нее «Дура, Дура! Почему ты не помогла мне найти силы и все спасти! Ты ведь моя подруга!»
Он так явно представлял себе все это, он знал, что будет за ужином улыбаться, шутить, рассказывать много всего интересного (ибо его жизнь и правда интересна настолько, что можно снимать кассовые фильмы основанные на реальных событиях). Он будет красив и умен…
Он специально не спешил на встречу. Он хотел, чтоб она, уже заняв столик у окна увидела, как он подъезжает на своем 532 БМВ «Динамик», блестящем и неоспоримом символе «Жизнь удалась». Он хотел, чтоб она увидела, как он уверенной походкой, совершенно не смущаясь дождя, который лишь сделает его еще привлекательнее, намочив волосы и дорогую Габановскую рубашку, пройдет в кафе и направится к ее столику… Но она умудрилась опоздать еще больше чем он. Подъезжая, он не увидел ее красное «купе». Он сел за столик. Вот сейчас она зайдет , чуть запыхавшаяся, но очень красивая. Загорелая, стройная, одетая , как кинозвезда-картинка. Все майские празднике она провела на майорке, где в кампании своих «Мгимофинишдфрендов» играла в теннис и нежилась под прямыми, но мягкими лучами чужого солнца. Она будет так красива, что персонал кафе, на мгновение зажмурится, чтоб не повредить исходящим от нее светом, не привыкшие к такой открытой красоте глаза. И пройдет она прямо к нему… а вокруг сразу же зашепчутся «какая пара…какая пара». А он будет себя вести так, будто рядом с ним сидит вовсе не богиня, а девочка из соседнего подъезда. Он уже привык к этому свету. Он черпал его так долго, он купался в нем и даже сумел приобрести специфический загар… для не все это не в новинку. Это просто еще один из элементов его глянцевой жизни.
Она сядет напротив, улыбнется. Они будут болтать. Она расскажет ему все дежурные новости про общих, но успевших стать ему такими чужими, друзей. Он вставит свои комментарии. Потом…Потом…ужин будет заканчиваться. Не он не она не будут хотеть расходиться. Он победит, она поймет, что потеряла! Она будет опять покорена, как когда-то. Она вновь будет готова сдаться, упасть к его ногам. Отдаться без остатка. Чтоб он выпил ее жизнь, ее красоту, как стакан дорогого виски со льдом. Он будет ликовать и будет холоден, он будет представлять себе ее стоящую под дождем. Слабую и маленькую. Совсем не ту надменную принцессу, что видел он когда-то пол года назад в их последнюю встречу, когда он сказал ее много всего такого, что принцессы не должны слышать по статусу. Принцессы не хотят слышать про грязь и боль. Принцессы живут в мире, где от мира их оберегаю золотые стены, не дающие рухнуть прекрасной сказке, где они собственно и должны жить! А он так с принцессой. Она вся была красная от злости! Она хотела разорвать на части этого нахала, расцарапать ему щеку и разбить об это загорелое лицо бутылку «бужеле». Но не гоже лилиям прясть! Она просто уехала на север, а он на юг… И вот страсти позади. Они вновь увидятся.
Он будет так доволен собой, он смог доказать всему миру и прежде всего ей, что он чего-то стоит. Что он победитель! Господин удача! Что он не просто мальчик с улицы, жадный и голодный до счастья. Он мужик сам определяющий свою судьбу! Крутой мен, о котором мечтает каждая женщина… Но она ему уже не нужна.
И тут чей-то голос, слабый и безвольный, скажет –« я хочу все попробовать начать сначала!» Кто? Кто? Кто это сказал? Кто тот слабак, который растекся по креслу и шепчет на ухо комплементы, дрожит от возбуждения и ждет лишь одного, лишь одного глупого и ненужного согласия! Это точно не он! Кто просит, кто умоляет ее не уходить, кто предлагает продолжить вечер, кто потеряв всякую самоуверенность лепечет, как младенец про какое-то прошлое…
Он посмотрел по сторонам – ее еще не было видно. Она опаздывала. Наверное была у родителей в «зоне бедности» и теперь с трудом продирается по Рублевке, среди таких же как она расфуфыреных принцесс. Он встал, заплатил за кофе и пошел на улицу. Остановился у метродотеля, и немного подумав, чирканул на листке несколько слов –«срочные дела. Не дождался. Нужно было ехать.» Конечно можно было бы позвонить, но у него мог бы дрожать голос… а это слишком.. Он Вышел из кафе и скоро его черный БМВ растворился в потоке блестящих символов успеха, мчащихся по дорогам своих жизней, под жестокими струями майского ливня. Он знал, что больше никогда не позвонит и не напишет ей.