Хочется спать. Все время хочется спать. Все время утягивает в душную сонную воронку, непреодолимо задремывает. Вроде колес никаких не пью, отчего бы? Насильственное вырывание из мутной этой дремоты ощущается чуть ли не физически болезненно.
Так вчера пришла Младшая, забрать клетку для крыс, позвать на чай и просмотр Бешеных псов (ах, мистер Рыжий, любофь моя, где нашел ты эти жесты, в каком итальянском квартале?).
Двух крыс привез ей бывший мужчина, на постой, на 2 дня, пока не найдет кому подарить.
- Ну вот, кому-то от бывших мужиков остается квартира, машина, а мне, блин, КРЫСЫ!!! - возмущается Младшая, размахивая клеткой. Кому-то остаются дети и долги, думаю я не вслух.
- Но я ему сказала: если через 2 дня не заберешь - я их тебе сама привезу! У меня нет ни средств, ни жилья их воспитывать!
Крысы неожиданно оказываются черными и большими. Во мне зарождается стойкое подозрение, что С. поймал их в подвале и сбагрил наивной Младшей просто из желания нагадить.
- Отдал бы своей красавице, пусть бы она нянчилась! - продолжает возмущаться, но уже поглаживает по спинкам, тетешкает двух страшных черных чудовищ, и появляется мягкость в движениях и взгляд, какого никогда не видела я у нее, чтобы смотреть на мужчину.
Чувствую, Леоновича будет ждать сюрприз, когда вернется с Алтая.


- Ты глупая, глупая девчонка, - бубнит телефон мне в ухо. Я опять засыпаю, засыпаю, уже полпервого, жарко, ноги горят и нет Мальборо под рукой, чтобы сделал массаж с ментоловым кремом, чтобы прятал простыни в морозилку, а потом доставал жестом фокусника, ледяные, хрустящие...
- Ты же никого не любишь, кроме себя! Ты же...
- И еще ребенка, - говорю я голосу в телефоне.
Голос затыкается. У него нет детей, и наверно не будет. Кто же пойдет замуж, за такой занудный голос. Мысли уплывают, плавятся, нагревают подушку.
- Все, дорогой, пока, завтра всем рано вставать. Все. Все. Пока. Да, я тоже. Да, созвонимся. Пока-пока.
Спать.