1. Стивен Кинг. "Мизери".
Кто-нибудь мог бы прийти и спасти от ужаса, но никто не пришел...потому что никто никогда не приходит.
Мизери. Отчаяние. Жесткий психологический триллер от Короля Ужасов. Кто еще сможет так залезть в душу человека и изрядно там пошалить? Кто сможет надавить на те самые струнки, задеть за живое? Кто сможет так написать, что бы ты на протяжении всего романа был в напряжении? Кинг...
Роман отличает повышенная психологическая жесткость. Энни Уилкс заставляет волосы на голове вставать дыбом. Куда уж острее и жизненнее топора опускающегося на твою, пусть и не единственную, но все ж таки живую ногу. Как это невообразимо - быть игрушкой в руках психа, пусть даже и любимой игрушкой.
Я вот отчетливо заметил параллели между романами Пола о "Мизери" и "Темной Башней" у Стивена Кинга. В свое время Кинг сам получал много писем от поклонников, неудовлетворенных судьбой Роланда. Считаю, что образ Энни для него своего рода образ общества, пытающегося накинуть оковы на писателя.
Время от времени звуки прекращались. Время от времени прекращался он.

2. Стивен Кинг. "Девочка, которая любила Тома Гордона".
Мир - это жуткое место, и, к сожалению, все, что ты чувствуешь, - правда.
Книга мне принесла несказаное удовольствие. Зазватывает сразу. Настроение и характер произведения проносится через все повествование не отступив от жанра мистики и приключений. Сюжет отнюдь не банален и не походит на некоторые однотипные романы Кинга (без общей катастрофы, мертвецов , мобилопсихов и т.д.), максимально приближен к реальности, так, что невозможно не почувствовать как мошкара вьется возле глаз, укусы комаров, топкость болота и ледяную прохладу ручейка.
Очень трогает сама любовь Триши к Гордону, это практически ежевечернее прослушивание матчей со слезами радости или с гневом, с шутками, являющееся для нее единственным светом, поддерживающим еще трепыхающуюся надежду на благополучный исход.
Красивая и добрая сказка, которая совсем не похожа на "обычного" Кинга. По-своему, она близка разве что "Методу дыхания" ... Кому-то она может нравиться, кому-то - нет. Но все равно, согласитесь, она необыкновенна.

3. Вашингтон Ирвинг. "Легенда о сонной лощине".
Приятный рассказ, один из тех немногих, которые нравятся не героями, а самой манерой повествования. Очень точные, образные и ироничные описания природы-героев-быта, остроумные комментарии автора и насмешка над верой в мистическое делают этот рассказ восхитительным.
«Легенда о Сонной лощине» — шедевр, один из лучших рассказов Ирвинга (может быть, «Полный джентельмен» настолько же хорош, ну и еще парочка). Ирвинг мастер создавать атмосферу, а запутать и обмануть читателя может покруче всякого понтового «постмодерниста». От теплого уюта, он моментально и ловко переходит к нагнетанию «мистики» и тайны, а потом резко завершит все сдержанным юморком. Невозможно оторваться.

4. Ричард Матесон. "Я - легенда".
Как быстро мы приемлем невообразимое, если видим это раз за разом своими глазами.
"Я - легенда" - та вещь, которую мечтает написать каждый фантаст. Создав произведение такого уровня, можно смело почивать на лаврах - потомство тебя уже не забудет. Трудно однозначно отнести к какому-либо жанру - это скорее комбинация мистики и высокой литературы, но сделанная с таким мастерством, что это произведение читается на одном дыхании.
Книга потрясаящая. В ней сочетается и экшен, и философия, и драмма о последнем человеке. Психологическая глубина и достоверность книги невероятна. Одиночество героя заразительно, когда читаешь роман, становится по-настоящему страшно. Трагичная судьба, трагичный поиск, трагедия по своей сути. Печаль, одиночество, осознание себя. Гениально.
Круг замкнулся, — думал он, ощущая, как вечный сон вкрадывается в до тело. — Круг замкнулся. Гибель рождает террор. Террор рождает страх. И этот страх будет осенен новыми предрассудками. Так было… И так пребудет во веки… И теперь… Я — легенда.

5. Джером Сэлинджер. "Над пропастью во ржи".
Есть люди, которых нельзя обманывать, хоть они того и стоят.
Книга написана от первого лица, просто, доверительно, откровенно, этим и покорила с первых строк. Главный герой, не признающий лицемерие и самовлюбленность бунтарь Холден, в этой книге однажды сказал, что каждый поход в музей становился чем-то новым, хотя ничего не менялось — все оставалось на своих местах. Дело в том, что меняешься ты сам, пусть незначительно, но этого достаточно. Удивительное дело — эта логика применима к роману Сэлинджера. Пару лет назад все было совершенно иначе, все воспринималось по-другому, герои казались иными, чем сейчас. Книга та же — ты другой.
Лучше бы некоторые вещи не менялись. Хорошо, если б их можно было поставить в застекленную витрину и не трогать.
Роман не простой, хоть и большинство мыслей автора лежит на поверхности, и истина улавливается достаточно легко. А читая эту книгу раньше, герой казался сильным, твердым; его образ жизни и характер поражали в самое сердце; его мысли и чувства были ближе. А сейчас все выглядит немного по-детски, потому и очень жаль, что эта книга через несколько лет немного растеряла свой шарм.
Я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом — ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело — ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак.